📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаЗолотая страна. Нью-Йорк, 1903. Дневник американской девочки Зиппоры Фельдман - Кэтрин Ласки

Золотая страна. Нью-Йорк, 1903. Дневник американской девочки Зиппоры Фельдман - Кэтрин Ласки

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 28
Перейти на страницу:

Това пообещала помочь мне с английским, но, видимо, я буду ходить в школу. Мириам и Това будут работать, наверное, в одной из мастерских, где вручную изготавливают разные вещи. Това предпочла бы работать на настоящей фабрике. Мама и папа говорят, что я, бесспорно, слишком маленькая, чтобы работать. На Мотт-стрит есть школа. Сегодня мы проходили мимо нее, когда шли в баню. После бани мы зашли в булочную за халой, а потом вернулись в нашу ужасную маленькую квартиру. Она стала немножко напоминать наш маленький каменный домик в Заричке, когда привычные запахи шабата наполнили воздух. Вот сейчас я чувствую по запаху, что пекут леках. Сладкий лимонный аромат проносится по гостиной, где я пишу; надеюсь, реб Симха не вернется домой слишком рано и не испортит все.

— Через двадцать минут время зажигать свечи, — напоминает Мириам.

Потом мама произнесет благословение и зажжет свечи шабата, как раз перед закатом. Надеюсь, папа скоро вернется домой. Даже в этой мрачной квартире праздничный стол выглядит чудесно, на нем белая скатерть, две халы и свечи. В квартире становится все темнее, но Това до блеска начистила подсвечники и бокал для киддуша — благословления на вино. Они сияют так ярко, что в этот наш первый шабат в Америке я почти готова поверить в существование небес.

8 сентября 1903 года

Не писала очень много дней. Последнюю запись я сделала на шабат, но когда шабат закончился — не знаю, просто не могла снова писать. Многие вещи сбивают меня с толку. Прочитав последнюю запись, я поняла, что возлагала большие надежды на шабат. Но и он здесь был не таким, как в Заричке. Понимаете, папа не ходил в синагогу, хотя она совсем рядом. Думаю, мама огорчилась, но что-то было даже лучше. Мы поели раньше, и больше времени осталось для пения. Мы спели все четыре строфы «Шолом Алейхем», «Мир вам», каждую строфу по крайней мере два раза. Как всегда, танцевали вокруг стола. Одно плохо: реб Симха вернулся домой, когда мы пели последнюю строфу, и этот маленький мешок с костями протиснулся в круг и взял за руки меня и папу. У него и кожа такая, как у ощипанного цыпленка, мокрая и морщинистая. Он даже танцует, как цыпленок, делает отрывистые движения и прихрамывает. Такое впечатление, что у него на каждой ноге всего по три пальца.

А папа перед киддушем по памяти спел прекрасные слова «Эйшес хайил». Это песня жене, песня хранительнице домашнего очага, бесстрашной женщине, и обычно мама вся светится, когда он поет эти стихи. Но в этот раз она сидела безучастно и выглядела очень печальной, подавленной. Потом папа спел киддуш. По-моему, маме в этой стране слишком тяжело, но куда нам возвращаться? Появились новости, что недалеко от Минска случился еще один страшный погром. Восемьсот человек убиты. Я вижу, что маму огорчают здешние непривычные порядки: папа не ходит в синагогу и бреет пейсы, женщины ходят без париков и не прячут собственные волосы. Но по крайней мере, эти волосы растут на головах, а головы растут на шеях. Действительно, глупо переживать по поводу париков и подобных вещей, ведь могло быть гораздо хуже. Как говорила тетя Фрума в одной из тысячи своих поговорок: «Лучше еврей без бороды, чем борода без еврея».

Это очень сложно, отношения мамы с папой. Папа слишком много работает. Я украдкой взглянула на его скрипку — она покрыта толстым слоем пыли. По-моему, он не играл на ней с тех пор, как приехал сюда два года назад. Он работал по целых восемнадцать часов в день, зарабатывал деньги в мастерской, шил плащи, чтобы мы смогли приехать сюда, и вот мы здесь, а мама с папой смотрят друг на друга, как чужие. Я устала, и мне грустно. Наверно, я не должна так грустить, ведь тетя Фрума всегда говорила, что худой мир лучше доброй ссоры. Сейчас у мамы с папой как раз худой мир. Может быть, все исправится.

Я забыла про одну из самых замечательных вещей на шабат — это «шабес гой». Он такой милый и очень красивый. Его зовут Шон О'Мэлли. Он веселый и знает обо всем, что происходит в этом городе. Шон работает пожарным, но в пятницу вечером у него выходной. Его отец тоже пожарный, а дед был полицейским. Он объяснил Тове, из-за чего ссорятся Шиэны. Миссис Шиэн из Белфаста в Северной Ирландии, а мистер Шиэн и его мать из Лимерика. А северная и южная части Ирландии ненавидят друг друга, и бабушка подозревает, что миссис Шиэн — протестантка. Но она не протестантка. Она католичка.

9 сентября 1903 года

Ну вот, со следующего понедельника пойду в школу. Вчера Мириам начала работать в той же мастерской, где работает папа, а Това нашла работу на фабрике, где шьют блузки. Она натягивает нитки. Това провела на фабрике всего один день и уже обо всем знает. Она приходит домой и рассказывает о том, как владелец, отвратительный человек, эксплуатирует работников, и говорит, что на предприятии нужно создать профсоюз. Не знаю, что это такое.

Това делает потрясающие успехи в английском. Она приносит домой газеты, читает их сама и учит меня. Мне нравится читать газеты. Слова в заголовках красивые и большие, и в газетах есть картинки. Я выучила выражение «брюшной тиф». Это болезнь, и существует женщина, которую зовут Тифозная Мэри. Она распространяет эту болезнь. Ее работа связана с приготовлением еды. Поэтому она так опасна. Но Това говорит, что нам не нужно бояться, потому что мы едим только кошерную пищу, а Тифозная Мэри не еврейка, поэтому никогда не будет работать в таком месте, где мы покупаем продукты. Мне нравится так учить английский. Вот новые слова, которые я выучила: «брюшной тиф», «инфекция», «здоровье», «Министерство здравоохранения», «распространять». Това сделает для меня табличку с глаголами, и я буду писать предложения с глаголами; наверное, в основном предложения о болезнях.

11 сентября 1903 года

Всего пятнадцать минут осталось до зажжения свечей, и еще три часа до шоножжения огней — когда Шон О'Мэлли придет притушить пламя газовых ламп и плеснет воды в печь. Я поделилась с Мириам этой фразой, которую сама придумала… шоножжение огней. Она покраснела. К счастью, на этой неделе у нас не будет карпа. Будем есть тушеного цыпленка. По крайней мере, мне не придется петь рыбную песню. Дело в том, что, когда я была маленькая, каждый раз, когда мама подавала рыбу, я пела эту песню про рыб, которые плавают в реке Птич возле нашей деревни. Но это очень глупая песня. Может быть, она звучит мило, если ее поет семилетний или восьмилетний ребенок, но очень глупо ее петь в двенадцать лет. И все равно папа хотел, чтобы я спела ее, он ведь не видел нас так долго. Я и спела. Реб Симха улыбался мне и пускал слюни, и я заметила, что у него во рту всего зуба четыре. Шесть минут до зажжения свечей, и мама жалуется, что бокал для киддуша все еще не наполнен вином. Она любит все приготовить прежде, чем зажжет свечи и скажет благословение. Она говорит, ей нравится, чтобы все было сделано в духе шабата.

Пока-пока, теперь не буду писать примерно двадцать четыре часа.

14 сентября 1903 года

Никогда раньше я не чувствовала себя так ужасно. Это унижение, не говоря уже о стыде. Почему? Потому что в школе меня определили в класс, где большинству детей по шесть и семь лет. Это первый класс. Я едва помещаюсь на стуле. Так они поступают с детьми-иммигрантами, которые не говорят по-английски. Я несчастна — совершенно, абсолютно несчастна. Это такая беда, такое горе. Я несчастна. Я составлю список, куда включу все известные мне слова на идише, которые обозначают несчастье, боль и горе:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 28
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?