На крючке - Шон Блэк

Возможно, предположила она, мужчин привлекает именно ее недостижимость. Она фантазия, облеченная в плоть. Она та, о ком мужчины могут думать, когда им приходится возвращаться домой и трахать своих толстых жен, которых они сами выбрали. Да, она продает фантазии, подумала Рейвен, расслабив плечи и откинув назад волосы. Должно быть, все именно так.

Через два часа, когда ее правая рука болела от нескольких сотен подписей, а задница онемела от рук множества перевозбужденных мужчин, которые фотографировались с ней, она наконец-то вернулась в свою гримерку. Когда Рейвен открыла дверь, она увидела на столе огромный букет красных роз. «Как оригинально», – подумала она и, отцепив от букета конверт, бросила его на стол.

Судя по толщине конверта, он содержал не только записку. Вероятно, еще пачку денег и номер телефона. Парни, обычно богатые местные бизнесмены, часто решали, что тысяча долларов наличными будет способствовать ночи страсти, рассказами о которой они смогут попотчевать своих друзей из местного сельского клуба во время партии в гольф.

Рейвен вытерла полотенцем пот с груди. Последнее время ее тело болело намного сильнее, чем раньше, когда она только начинала свою карьеру. Взмахи волосами приводят к выпячиванию и дегенерации межпозвоночных дисков. Работа у шеста чертовски вредит плечам. Множество неестественных поз портит хрящи, а крестец, большая треугольная кость в основании позвоночника – а ведь большинство людей о ней даже не слышали, – начинает так сильно опухать, что приходится спать на боку. И все это только физические недуги.

Рейвен могла бы написать книгу о психологических травмах, к которым может привести такая работа, если ты недостаточно осторожна. Кучи дружков: сначала они смотрят на тебя как на трофей, а потом как на кормильца. Постоянный соблазн глушить свои эмоции выпивкой или наркотиками. Сотни маленьких ежедневных унижений, особенно со стороны женщин.

Рейвен протянула руку и открыла конверт. Внутри была сложенная в несколько раз бумажка. «Ну вот, опять», – подумала она, увидев тщательно выписанные печатные буквы. От бумаги пахло дешевым одеколоном. Рейвен развернула бумагу длинными ухоженными ногтями и поднесла к свету, разбирая записку.

«Рейвен, пожалуйста, помни, я сделал это ради тебя. Это то, чего ты хочешь. Даже если еще не осознаешь. Детка, ты всегда будешь в моем сердце».

«Что сделал?» – спросила себя Рейвен. Прямо сейчас она хотела только одного – пусть этот придурок перестанет присылать ей записки.

Она бросила записку на стол и взглянула в зеркало, отчасти ожидая увидеть человека, стоящего за ее спиной. Но в комнате никого не было.

Она не понаслышке знала про разных фриков, преследователей и прочих придурков. В этом бизнесе подобных людей собираешь так же, как другие женщины собирают обувь. Она уже получила запретительное постановление против одного из бывших бойфрендов, а сейчас поддерживала связь с полицией Лос-Анджелеса по поводу мерзкого типа, который названивал и писал ей уже несколько месяцев.

Рейвен знала – полицейским понадобятся доказательства, поэтому она сделала мобильником несколько фотографий букета и положила записку в сумочку. Потом очень быстро оделась.

Как только Лэйн забрала свои деньги у владельца клуба, она поинтересовалась у него насчет букета, но он мало что мог сказать. Цветы доставили в клуб, пока Рейвен раздавала автографы. Их принес человек, который выглядел как обычный посыльный. Нет, раньше его никто не видел. Владелец клуба дал описание, сузив круг примерно до четверти мужской популяции: белый, примерно метр восемьдесят, каштановые волосы, карие глаза. Другими словами, мистер Посредственность. Да, владелец посмотрит на записи с видеокамер, они стоят на входе, но вряд ли от этого будет толк.

Рейвен вышла в сопровождении двух вышибал, неся в сумке большую часть своих пятнадцати тысяч долларов. Они двинулись по безлюдной парковке, пробираясь между пикапами и семейными автомобилями (некоторые в комплекте с детскими сиденьями) к машине Рейвен, темно-синему седану «БМВ» 5-й серии.

Рейвен бросила сумку на переднее пассажирское сиденье, забралась в машину и нажала кнопку центрального замка, запирая все двери. Она сидела одна, угнетенная тишиной; вышибалы шли обратно к клубу. Она прикрыла глаза, стараясь собраться. Не стоит отправляться в долгую поездку в таком возбужденном состоянии. Рейвен несколько раз медленно вдохнула и выдохнула, превращая свои страхи и тревоги в маленькие облачка пара, вырывающиеся изо рта.

Раздался громкий стук.

Она вскинула голову и увидела пару глаз, которые таращились на нее сквозь прорези черной лыжной маски. Мужчина схватился за ручку водительской двери, пытаясь ее открыть. В эту минуту Рейвен заметила длинный охотничий нож в ножнах, болтающийся на его ремне. Их глаза на мгновение встретились, интенсивность взгляда мужчины парализовала Рейвен. Толстые розовые губы, окаймленные шерстью маски, двигались. Но рев двигателя заглушал все звуки – Рейвен нажала ногой на педаль газа.

Потом мужчина моргнул. Движение его век разрушило чары. Рейвен перекинула передачу и резко сдала назад, нажав на тормоз только в тот момент, когда писк парковочной системы стал практически непрерывным. Лэйн переключила передачу, и «БМВ» рванулся вперед; свет фар окаймлял широкие очертания мужчины.

Она резко вывернула руль, едва не ударив нападавшего на нее капотом, и, продолжая жать на газ, выехала с парковки клуба на улицу.

Рейвен посмотрела в зеркало заднего вида: улица была пуста. Ее никто не преследовал. Руки все еще дрожали; на самом деле она вся тряслась. В груди бешено колотилось сердце. Она схватила телефон, находившийся на пассажирском сиденье, собираясь звонить в полицию, но передумала. Ей хотелось добраться до дома, а не стоять на парковке и беседовать с копами.

Рейвен отложила мобильник, включила радио и выкрутила громкость. Она надеялась, музыка сотрет страх, тонкой пленкой покрывавший ее тело. Она резко ударила ладонями по рулю – злость вытеснила тревогу, – въехала на подъездную дорожку заправки примерно в километре от клуба и остановилась рядом с закрытой автомойкой, черной как смоль. Рейвен глубоко дышала, пытаясь прийти в себя.

Спустя несколько секунд она заметила пикап, который выехал с парковки клуба и повернул в ее сторону. Рейвен резко вдохнула, когда мельком увидела водителя. Это не может быть он. Это просто невозможно.

Пикап вильнул через разделительную полосу, и на мгновение Рейвен подумала, что увидит проблеск божественной справедливости. Но водитель выровнял машину и поехал дальше, будто ничего не случилось.

Рейвен нажала кнопку, опуская стекло, закурила новую сигарету и завела двигатель. Все еще трясясь, она вывела машину из темноты заправки и выехала на дорогу.

Рейвен свернула на тихую улочку в предгорьях к югу от бульвара Вентура. С соседских веранд на нее тупо смотрели резные хэллоуинские тыквы, с неровными зубами и сияющими прорезями глаз. Рейвен все еще трясло от происшествия на парковке, но за долгую дорогу она сумела взять себя в руки. Сейчас она точно знала, что должна сделать.