Пробуждение Силы. Том I - Евгений Астахов

миг затуманив зрение. Тело отбрасывает на несколько метров назад, а мои сапоги оставляют в земле длинные полосы. Мне стоит невероятных усилий устоять на ногах.

В следующий миг из моего рта вместе с кашлем вырывается кровь, и я едва не падаю. Ребро… Возможно, даже не одно. Вот же тварь!

— Ха! Что теперь скажешь, падаль⁈ — рявкает оппонент. — Куда подевались вся твоя смелость и острый язык? Видишь разницу между мусором, подсмотревшим пару ударов, и настоящим бойцом?

Каждый вдох доставляет дискомфорт. Кажется, что осколок стекла проворачивается внутри меня, погружаясь всё глубже и глубже. Я с трудом стою, преодолевая боль. Мой взгляд остаётся спокойным и невозмутимым.

— Щекотно, — усмехаюсь я, стирая большим пальцем кровь с губ.

Металлический привкус отдаётся во рту.

Это еще больше злит Бохая. Он вновь покрывает кулаки плёнкой Ки.

— Продолжим урок! Со сломанными ногами стоять тебе будет потруднее, — недобро обещает противник. — Только и останется, что пресмыкаться и просить милостыню всю свою оставшуюся жизнь.

Он рвётся вперёд, замахиваясь для удара, и вместо того, чтобы уворачиваться — блок всё равно не поможет — я прыгаю ему навстречу. В глазах Бохая мелькает удивление, а следом они скрываются под тягучей алой жижей, смесью крови и слюны. Плюнув ему в лицо, я на долю секунды дезориентирую его, чем тут же и пользуюсь. Те крохи Ки, что успели восстановиться к этому моменту, сгорают, усилив мой единственный удар.

С глухим стуком мой кулак впечатывается в лицо сына старейшины, но вместо того, чтобы отлететь прочь, он лишь пятится. Из носа падает несколько капель крови. Его кожу покрывает такая же, как на кулаках, плёнка Ки. А ведь подобная защита должна открываться только на пятой ступени.

Стерев грязь с лица, противник скалится, рывком сближается и выбрасывает руку в резком прямом ударе указательным и средним пальцем. Такой вполне может пробить глазницу, достав до мозга.

На такой дистанции я не успеваю ни уклониться, ни заблокировать, а потому просто улыбаюсь. Если уж помирать, хотя бы в очередной раз взбешу ублюдка.

Сбоку мелькает юркая фигура, и чужая рука оказывается отброшена прочь, а сам Бохай с силой отлетает назад, кувыркнувшись через голову. Мощный звук удара запоздало разносится по всей площадке.

— Довольно! — с детства знакомый голос звенит, как столкновение стали о щит.

Вот уж не ожидал её здесь увидеть.

— С каких пор практик третьей ступени устраивает спарринг с практиком первой ступени? — требовательно спрашивает молодая девушка. — Это ведь был тренировочный поединок, не так ли, уважаемый Бохай? Или ты пытался хладнокровно убить того, кто на несколько ступеней тебе уступает? Такого не может быть, верно? Просто меня подводят глаза.

Оппонент сплёвывает себе под ноги. Ему явно не нравится такое завершение нашей схватки, но он не может сейчас разыграть иную карту.

— Конечно, уважаемая Лин, — подчёркнуто вежливо отвечает он. — Это была всего лишь тренировка. Просто обмениваемся опытом с твоим уважаемым братцем. Он попросил меня дать ему пару советов, и я не смог отказать. Такой уж я человек, снисходительный к сирым и убогим.

— Замечательно, Бохай. Тогда снизойди и до своих спутников, — с холодом в голосе произносит моя сестра. — Я вижу, что они продвинулись на Пути не столь далеко, как могли бы, раз в спарринге уступили практику первой ступени.

С перекошенным лицом сын старейшины вновь рявкает:

— Куски бесполезного навоза! Вы вообще ни бельмеса не смыслите в техниках, или что⁈ — очевидно, ему нужно сорвать на ком-то гнев. — Быстро поднялись!

Он пинками тормошит свою кодлу и, уходя, на прощание оборачивается к нам.

— Лин, надеюсь, мой отец не ошибся, и ты станешь достойным представителем нашей деревни.

— Не переживай, Бохай, твоё беспокойство заставит меня стремиться всё выше и выше, выкладываясь по полной, — с едва уловимым сарказмом отзывается она.

О чём это он? И, вообще, этому недоумку хватает гонора давать моей сестре какие бы то ни было напутствия. Мало того, что она — гордость всей деревни, так ещё и превосходит его на целую ступень. Яйца вздумали учить курицу, не иначе.

— Не знаешь, что он имел в виду? — поворачиваюсь к сестрёнке.

— Понятия не имею, — она пожимает плечами, — но не признаваться же ему, — уголки её губ изгибаются в улыбке.

Совсем юная девушка, она отличается редкой красотой, словно сошла со старинной гравюры. Изящные черты лица дополняет шелковистая чёрная коса. Глаза цвета лазури сияют умом и добротой. Лин двигается тихо и плавно, как река, что течёт по зелёной равнине. Чаще всего её голос звучит мягко, но в моменты открытых конфликтов в нём прорывается внутренняя сила. Она — человек с покладистым и незлобивым характером, поэтому нередко помогает жителям деревни в их хлопотах.

Увы, в этом мире всё решает не возраст и даже не физическая стать, а склонность к боевым искусствам. Лин щедро одарена в этой области и выросла по-настоящему способным практиком. Будучи младше меня на пять лет, Лин уже добилась впечатляющих результатов. Таких, как она, называют Детьми Звёзд. Эти люди рождаются с врождённым талантом к культивации. В свои шестнадцать лет она прорвалась на четвёртую ступень и даже преодолела половину пути до пятой.

Я начинаю осматривать себя. Руки каким-то чудом уцелели. Они покрыты синяками, на них почти живого места не осталось. Мысленным усилием направляю крохи своей Ки, чтобы облегчить боль и начать исцеление, после чего обнаруживаю более серьёзную травму в области живота. Тот сокрушительный удар не остался без последствий. Повреждено ребро, трещина, на заживление которой потребуется не меньше недели.

Будь разница между нами на ступень меньше, уверен, исход боя оказался бы совершенно иным.

— Тебе нужно быть осторожнее, братец, — бурчит Лин. — Бохай слишком силён для тебя. Будешь его злить, и он легко переломает тебе все кости или даже убьёт.

— Знаю-знаю, но молчать не могу. Этот выродок ведёт себя как хозяин деревни. Однажды я стану достаточно сильным, чтобы поставить его на место.

— Рен, — наставительно произносит сестра, — высокие деревья ветер ловят. Будешь привлекать к себе внимание, закончишь жизнь в канаве.

Покосившись на неё, молчу. Порой мне кажется, что в её теле заключена душа не ребёнка, а умудрённой годами женщины. Да, Лин частенько проявляет похвальную осмотрительность.

— Себя не бережёшь, подумай хоть о родителях, —