За горным туманом - Карен Мари Монинг

Гримм потряс головой в насмешливом отвращении. «Практикуешься. Ну да, ты должен. Давай, признай это».

«Конечно. Это работает. Хочешь попрактиковаться?»

«Бабник»

«Агм», согласился Хоук. «Ты хоть помнишь, как их звали?»

«Все пять тысяч». Хоук спрятал оскал зубов за глотком портвейна.

«Мерзавец. Распутник».

«Негодяй. Бродяга. Хам. Ах, есть ещё одно хорошее словце: сластолюбец», любезно добавил Хоук.

«Почему они не видят тебя насквозь?»

Хоук пожал плечами. «Им нравится то, что они получают от меня. Есть уйма голодных девиц вокруг. Не могу, по совести, от них отвернуться. Это меня будет беспокоить».

«Кажется, я понимаю, какую именно твою голову это тревожит», сухо заметил Гримм. «И однажды ты заработаешь на неё кучу неприятностей».

«Что ты загадал, Гримм?» Хоук пренебрег этим предостережением с тем бесшабашным видом, который был всегда у него, как только дело касалось женщин.

Медленная улыбка скользнула по лицу Грима. «Девушку, которая не захочет тебя. Великолепную красотку, которой хватит ума и мудрости, чтоб дать тебе пинка под зад. С прекрасным лицом и потрясающим телом, и великолепным «НЕТ» для тебя на чудесных губках, о мой совершенный друг. И желаю лицезрить эту битву».

Хоук элегантно улыбнулся. «Не бывать этому»

******

Лёгкий порыв ветра сладко прошуршал по верхушкам сосен и бриз с запахом жасмина и сандалового дерева принёс далёкий голос. Затем он произнёс слова с лёгкой насмешкой, что никто из мужчин не услышал. «Думаю, это можно устроить».

Вечерняя пора укрыла своим плащом таинственный остров Морар, кремнистый песок искрился серебром под сапогами Короля Фибн’эара, пока он вышагивал, нетерпеливо ожидая возвращения придворного шута.

Королева и её придворные фавориты весело праздновали Белтейн (кельтский праздник костров) в отдалённой Нагорной деревне. Созерцание волшебного танца Эобил и её заигрывания со смертными горцами пробудило его дремотную ревность до бодрствующей ярости. Он покинул Белтейнские костры, прежде чем не смог бы удержаться от страстного желания уничтожить всю деревню целиком. Он был слишком зол на смертных, чтобы доверять себе, находясь среди них в тот момент. Одна лишь мысль о Королеве со смертным мужчиной наполняла его бешенством.

Как у Королевы были фавориты среди их придворных, так и у Короля; хитрый придворный шут был его давним компаньоном и в радости и в печали. Он послал шута узнать всё о смертном Хоуке, собрать мельчайшие подробности, чтобы он смог изобрести подходящую месть для мужчины, который отважился заступить на эльфийские владения.

«Говорят, что его спокойная мужественность такова, что и жеребец ему позавидует… она крадёт разум женщин, забирает у них души». Король передразнил слова Королевы язвительным фальцетом, и раздражённо фыркнул.

«Боюсь, это правда», ровно сказал шут, появившись в тени рябины.

«Неужели?», Король Фибн’эара скривился. Он убедил себя, что Эобил слегка приукрасила – в конце концов, мужчина был смертным.

Шут нахмурился. «Я провёл три дня в Эдинбурге. Мужчина – живая легенда. Женщины сходят с ума по нём. Они произносят его имя, как будто это некое таинственное колдовство, дарующее вечный экстаз».

«Ты его видел? Своими собственными глазами? Он красив?» спрашивал быстро Король.

Шут кивнул и его рот ожесточённо скривился. «Он – безупречный. Он выше меня…»

«Ты выше шести футов в тех чарах!», возразил Король.

«Он почти на кисть руки выше. У него волосы цвета воронового крыла, стянутые в глянцевый хвост; тлеющие чёрные глаза; чеканная безукоризненность молодого бога и тело воина-викинга. Это возмутительно. Могу я покалечить его, мой господин? Изуродовать его прекрасное лицо?»

Король Фибн’эара обдумал эти сведения. У него засосало под ложечкой при мысли о том, как этот тёмный смертный прикасается к прекрасному телу его Королевы, доставляя ей несравнимое удовольствие. Забирая её душу.

«Я убью его для вас!», с надеждой предложил шут.

Король Фабн’эара нетерпеливо махнул рукой. «Дурак! И нарушить Договор между нашими расами? Нет. Должен быть другой путь».

Шут пожал плечами. «Может, нам стоит расслабиться и ничего не делать. Хоук уже на пути, чтобы пострадать от руки кое-кого из его собственной расы».

«Расскажи подробнее», приказал Фабн’эара, его интерес проснулся.

«Я обнаружил, что Хоук женится через несколько дней. Он помолвлен по указу их смертного короля. Он уже почти уничтожен. Понимаете, мой господин, Король Джеймс приказал Хоуку жениться на женщине по имени Джанет Комин. И дал понять, что если Хоук не женится на ней, он уничтожит оба клана, и Дугласа, и Комина».

«И на что ты намекаешь?» нетерпеливо спросил Фабн’эара.

«Джанет Комин мертва. Она умерла сегодня».

Фабн’эара мгновенно напрягся. «Ты ей причинил вред?»

«Нет, мой господин!» Шут посмотрел на Короля оскорблённым взглядом. «Она умерла от руки своего отца. Я не более вложил мысль в его голову, чем ключ от её башни в его сумку».

«Это означает, что ты вложил или нет мысль в его голову?» подозрительно спросил Король.

«Ну хватит, мой господин», шут недовольно надул губы. «Думаете, я прибегнул бы к такому надувательству и подверг нас всех опасности?»

Фабн’эара соединил пальцы и внимательно посмотрел на шута. Непредсказуемый, коварный и беспечный шутник, он не был достаточно безрассудным, чтобы рисковать своей расой. «Продолжай».

Шут задрал кверху голову и его улыбка сверкнула в полумраке. «Это просто. Свадьба не состоится сейчас. И Король Джеймс уничтожит Дугласов. О, и Коминов тоже», добавил он без тени сожаления.

«А…» Фабн’эара на некоторое время задумался. Хоук скоро умрёт, а ему не придётся и пальцем о палец ударить.

Но этого было недостаточно, он вскипел. Фабн’эара хотел приложить свою руку к уничтожению Хоука. Он испытал личное оскорбление, и хотел глубоко личного отмщения. Ни один смертный мужчина не наставит рога Королю эльфов, избежав божественного воздаяния – и как это будет божественно – уничтожить Хоука.

Слабый отблеск некой идеи стал приобретать черты в его голове. И всё обдумав, Король Фабн’эара почувствовал себя более живым, чем когда-либо за многие столетия.

Шут не пропустил самодовольной улыбки, что скользнула по губам короля.

«Вы думаете о чём-то гадком. Каковы ваши планы, мой господин?», спросил шут.

«Молчи», приказал Король. Он задумчиво потирал подбородок, пока просеивал все варианты, тщательно облагораживая свою месть.