Волшебник в Мидгарде - Кристофер Сташеф

— Да, — огорченно произнес Магнус. — Будь они редки, вряд ли мы смогли стать случайными свидетелями того, что сегодня увидели. Похоже, здешние войны ограничиваются именно такими сражениями...

Боль волной пробежала по всему телу, и Магнус погрузился в небытие.

Сознание вернулось к нему в виде жуткой головной боли.

Затем бок словно пронзило молнией, и он услышал чей-то грубый окрик:

— Встать! Быстро! Я вижу, что ты жив! Поднимайся!

Несмотря на жуткий акцент, Магнус все-таки узнал стандартное земное наречие. Это было плохо — если язык практически не изменился, значит, правительство планеты антигуманное, жестокое и непроходимо консервативное...

Магнус попытался встать на ноги, однако от напряжения его голову от виска до виска пронзила молния жгучей боли. Он со стоном свалился на землю.

Наверняка сотрясение мозга...

Острая боль снова вонзилась занозой в висок. Все тот же голос рявкнул:

— Встать, я сказал! Клянусь Великим Локи, я заставлю тебя подняться! Вставай, или я убью тебя!..

Гнев взял верх над болью, и Магнус огромным усилием воли открыл глаза. Свет впился в мозг безжалостными иглами.

Магнус крепко зажмурился, перекатился на бок, пытаясь не думать о боли и подавить подступившую к горлу тошноту. Затем, чуть приоткрыв глаза, посмотрел на своего мучителя.

Тот возвышался над ним, держа в руке деревянную, длиной примерно в ярд, палку с острым металлическим наконечником.

Черт побери! Да это же у него пастушеский посох!

— Встать! — снова взревел незнакомец. — Живо! И в поле! Быстро! — Он снова посохом уколол Магнуса. — Это тебе за твою заносчивость, а то разгуливает, понимаешь, по дороге ясным днем, будто бы настоящий человек! В поле отправляйся, недовеликан паршивый, да знай впредь свое место!

Недовеликан? Что за чушь!.. — мелькнула мысль в гудящей от боли голове Магнуса. Потом он вспомнил то, что уже видел — раньше, с орбиты, с борта старого доброго Геркаймера, в недрах которого всегда так безопасно и спокойно!..

* * *

Магнус некоторое время задумчиво изучал фотографию, затем сравнил ее со вторым снимком.

— И здесь, и там... то же самое!

— Что именно? — поинтересовался компьютер.

Его оскорбленный тон был скорее всего плодом Магнусова воображения: Геркаймер не способен испытывать эмоции: машина — она и есть машина, железяка, что с нее взять.

— Это некая разновидность рабства, — отозвался Магнус. — На каждом снимке, изображающем работающих людей, тяжелую работу делают самые большие и самые маленькие.

— Вполне естественно, что те, кто сильнее, выполняют более тяжелую работу, — заметил компьютер.

— Она не всегда тяжелая, — принялся перебирать фотографии Магнус. — Люди валят лес, добывают воду, чистят свинарники и все такое прочее. Женщины среднего роста кормят цыплят, подметают ступеньки крыльца, возятся с садовыми деревьями. Мужчины тех же средних размеров также мастерят бочки, перевозят грузы на повозках, изготавливают в кузницах разную металлическую утварь — то есть занимаются обычными ремеслами. А вот большие и маленькие занимаются только неквалифицированным, примитивным трудом. В то же время немалое количество мужчин среднего роста с дубинками в руках надзирают над тем, как они работают.

Компьютер какое-то время хранил молчание, затем произнес:

— Я сопоставил все сделанные нами фотографии, включая крупные планы тех снимков, которые мы еще не успели подробно изучить. Твой анализ верен.

— Значит, это все-таки разновидность рабства? Или кастовая система? — Магнус покачал головой. — Нам нужна дополнительная информация.

* * *

Что ж, теперь у него информации навалом, да и сомнений в том, что это самое настоящее рабство, не осталось никаких.

Какой же он все-таки глупец! Оставить уютный, безопасный космический корабль просто из-за мысли о том, что обитатели этой планеты подвергаются угнетению!..

Последовал еще укол остроконечной палки, сопровождаемый злобным рыком негодяя-надсмотрщика.

— Вставай, урод! Или я изобью тебя до полусмерти! Поднимайся!

Магнуса едва не захлестнула волна гнева. Да, этих людей точно угнетают, и его, Магнуса, неприятное положение — явное тому подтверждение. Однако он подавил в себе закипающую ярость и поднялся на ноги.

Исключительно по великому невезению и собственной глупости он оказался в ситуации, идеально подходящей для того, чтобы хорошо понять страдания этих людей и понаблюдать за жизнью общества изнутри... Он мог бы играть роль покорного, безропотного раба до тех пор, пока не получит четкое представление о том, что происходит на планете. А затем бежать из рабства — в этом у Магнуса не имелось никаких сомнений.

Человеку, наделенному телепатическими способностями, ничего не стоит погрузить стражников в состояние сна.

Хотя он бы мог прямо сейчас заставить этого изверга-надсмотрщика прекратить побои.

Тут Магнус с удивлением заметил, что и сам одет, подобно другим рабам, в поношенную серую рубаху и совершенно затертые штаны.

— Что вы сделали с моей одеждой?!

— Отдал тому, кто более достоин носить ее, — прорычал надсмотрщик. — Жена подрежет ему твою одежонку по росту, так что не бойся, не пропадут твои наряды! Недовеликанам незачем носить такую красоту.

Красоту?.. И плащ, и рубаха были сделаны из плотной грубой шерсти — хорошая добротная одежда, пригодная лишь для повседневной носки, для путешествий. Однако сапоги, намеренно разношенные до такой степени, чтобы не бросаться в глаза своей новизной, были прочными и не пропускали влаги.

Теперь же на ногах Магнуса красовались сандалии, вернее то, что осталось от них, — жалкое подобие обуви.

— Я — Кавса, надсмотрщик стюарда Вульфсона, — прорычал коротышка. — Тебе, увалень, еще представится хорошая возможность надолго запомнить мое имя и мою верную помощницу-дубинку! А теперь давай пошевеливайся, а не то пожалеешь, что ты еще жив!

Магнуса так и подмывало обдать злодея волной боли такой же силы, какую он испытал только что сам. Однако он был не вполне уверен в том, что его телепатические возможности смогут проявиться ранее, чем исчезнут последние признаки сотрясения мозга.

Он отвернулся и заковылял в сторону поля, по-прежнему испытывая тошноту и головокружение. В следующую секунду Магнус получил болезненный удар палкой под колени и с криком упал на землю.

— Что нужно отвечать, когда к тебе обращается надсмотрщик? Ну-ка, ублюдок, отвечай! — рявкнул Кавса.

— Моя мать не учила меня говорить что-либо подобное, — простонал Магнус.

В следующую секунду на его ягодицы обрушился новый удар.

Магнус с трудом удержался от того, чтобы не заорать от боли.