Гаити вздрогнет еще раз! - Сергей Зверев

— Не очень-то на это похоже. В общем так, выбирай — или я, или твоя непонятная служба…

— Нет, ма, Таня занята сегодня, — тихо ответил Володя. — Ей не до меня, она к сессии готовится.

Анна Тимофеевна понимающе покивала головой:

— Конечно-конечно, учеба — это важно, не надо мешать…

Володя хмуро посмотрел в окно, за которым падал пушистый снег, и тяжело вздохнул.

Остров и Республика Гаити. Аэропорт города Порт-о-Пренс. Середина февраля 2010 года.

Тяжелый транспортник «Ил-76» с трехцветным российским флажком на киле хвостового оперения, с оранжево-синими полосами и крупными буквами МЧС на фюзеляже, сделав в небе широкий разворот, начал заходить на посадку. Под огромной крышей у крыла промелькнули развалины, которые всего несколько недель назад были красивым цветущим городом. Локис посмотрел в иллюминатор. В Латинской Америке ему уже доводилось бывать, и не раз. А вот на остров Гаити он летел первый раз. В голове почему-то постоянно вертелся диалог из детского мультика: «Прилетаю я как-то на Таити… Вы не были на Таити? Таити, Таити… Не были мы ни в какой Таити! Нас и здесь неплохо кормят!»

«Действительно, — машинально подумал Володя, — чего мы сюда приперлись? Нас и в Балашихе неплохо кормили».

Впрочем, мысль эта была какой-то мимолетной и надолго в голове не задержалась. За годы службы, сначала срочной, а потом уже по контракту, Локис твердо усвоил правило: «Спецназ ВДВ не спрашивает «зачем», спецназ решает «как». И если их, десять человек элитного спецподразделения, под видом бойцов МЧС в срочном порядке направили на полуразрушенный землетрясением остров в Карибском море, значит, так надо. Кому? А вот это уже неважно. Надо и все. В конце концов, командирам из кабинетов лучше видно, на то они и начальство, в конце концов.

Ровный гул турбин «Ил-76» сменился резким свистящим звуком — верный признак того, что самолет начал снижение и вышел на глиссаду. Володя почувствовал несильный толчок по всему фюзеляжу оттого, что летчики выпустили шасси, и буквально через пару минут, последовал еще один, более ощутимый — от соприкосновения самолета со взлетно-посадочной полосой. Двигатели прекратили свистеть и опять ровно заурчали.

— Ну что, братцы? Кажись, прибыли на благословенную, но сильно заваленную землю Гаити, — полушутливо, полусерьезно проговорил командир поисково-спасательного отряда МЧС Виктор Колесников и добавил: — С чем я вас всех от души и поздравляю…

— Командир, а купаться будем сразу, как приземлимся, или потом? — поинтересовался кто-то из спасателей.

— Сразу, — насмешливо пообещал Колесников, — вот как только разгрузимся, поставим лагерь, спасем всех гаитян… Так сразу и пойдем плескаться, пить ром и курить кубинские сигары…

— Вот всегда так, — посетовал тот же голос, — куда не прилетим, первым делом работа, а все остальное — потом. Жаль только, что времени на это самое «все остальное» не будет…

— Тебе, Ванечкин, чтобы ни делать, лишь бы ничего не делать, — добродушно заметил кто-то. — Чем всякую фигню молоть, готовился бы лучше к высадке…

Локис украдкой взглянул на командира их группы, Лешку Демидова. Тот, как всегда во время длительных перелетов, спал, засунув огромные ладони себе под мышки, привалившись головой к стенке и вытянув ноги во всю длину. Это была одна из его особенностей — засыпать в любых условиях так же легко, как будто он был не на боевом задании, а у себя дома.

Алексея Демидова в батальоне прозвали Купцом — то ли по аналогии со знаменитыми уральскими заводчиками Демидовыми, то ли за по-купечески массивную фигуру. Но в спецназе разведки ВДВ он был знаменит не только тем, что мгновенно засыпал при каждом удобном случае. Капитан Демидов за все время своей службы в десантных войсках, включая учебу в Рязанском военном училище, выполнил всего пятьдесят с небольшим прыжков. И это при том, что у многих его подчиненных их было под тысячу. Алексей по этому поводу сильно комплексовал, но ничего поделать не мог.

Заместитель командира спецполка ВДВ по парашютно-десантной подготовке, едва увидев Купца на допрыжковой тренировочной площадке, вкрадчиво поинтересовался у него:

— Сколько в тебе килограмм, сынок?

— Сто двадцать пять, — нехотя ответил Демидов.

ПДПист тут же категорически заявил:

— Эта туша мяса будет десантироваться только через мой труп!

Подполковник был прав. Максимальный вес десантника, допускавшегося до прыжков с парашютом, вместе со всем снаряжением, не должен был превышать девяноста пяти килограммов, поэтому Демидов нисколько не удивился и даже не расстроился заявлению инструктора по подготовке.

— Тренироваться-то мне никто не мешает, — вполне резонно возразил он.

Инструктор на минуту задумался, еще раз внимательно и даже придирчиво осмотрел капитана. Потом перевел тоскливый взгляд на тренажеры парашютного городка. Особенно долго он смотрел на парашютную вышку.

— Тренируйся, — разрешил он нехотя, — только не сломай ничего…

Однако, несмотря на внушительные габариты и внешнюю неповоротливость, Алексей оказался очень подвижным и выносливым десантником. При его огромном, почти два метра, росте, он передвигался настолько легко, что угнаться за ним не могли даже признанные в полку мастера по кроссу с полной боевой выкладкой.

На первом же учебно-боевом выходе он до такой степени замотал вверенную ему группу, что закаленные и, казалось бы, привычные ко всему разведчики чуть не плакали как салаги-первогодки. Впрочем, зла на Купца за это никто из десантников не таил, поскольку все прекрасно понимали, что если хочешь служить с таким командиром, то просто обязан подстраиваться под его темпы и нагрузки. К тому же, в полку спецназовцев всегда уважали людей, которые умели делать что-то лучше других. А Демидов, как выяснилось, умел многое. Например, на любой местности умудрялся маскироваться намного быстрее других. К тому же делал это настолько профессионально, что обнаружить его было невозможно до тех пор, пока он сам не выходил из своего укрытия.

Благодаря этим приобретенным навыкам, опыту, а также природному добродушию Купец-Демидов достаточно быстро снискал уважение своих подчиненных. Особенно когда он умудрился сбросить тридцать кило веса и по личному ходатайству командира полка спецназа полковника Туманова был, наконец-то, допущен к прыжкам вместе со всеми. Правда, инструктор по ПДП категорически заявил, что если и разрешит капитану Демидову прыгать, то не более одного раза в день.

— Вы что, товарищ полковник? Не понимаете? — доказывал он с пеной у рта Туманову. — Да ведь этот амбал покалечится уже на приземлении! За счет собственного веса переломается. На хрена, скажите на милость, нам нужно повышать процент небоевых потерь? У нас их и так до той самой матери!

Однако Туманов своего мнения не изменил, и Демидову разрешили прыгать на общих основаниях. Но, как и требовал ПДПист, не больше одного раза в день.