Чаромир - Наталья Косухина

Прислушиваясь к длинным гудкам, я зашел на кухню налить себе кофе, когда услышал, что вибрирует телефон Софьи. Подойдя к холодильнику и нащупав мобильник, я взглянул на номер абонента — и внутри все словно замерло.

В руках я держал мобильник Димы и смотрел на свой собственный звонок, высвечивающийся на экране. Нажав отбой, я прикрыл глаза.

Не стоит делать поспешных выводов. Как мобильник мог попасть в мой дом? В последний раз, когда Дима заезжал в гости, уходил он точно с телефоном.

Был здесь еще раз, когда меня не было? Тогда почему не дождался или не вернулся за телефоном?

Или пришел в гости, когда дома была Софья? Тогда почему она мне ничего об этом не сказала?

В голове вертелись самые разные предположения, и наиболее вероятное из них — что у друга с моей ученицей роман. Глупо предполагать, что Софья избавилась от Дмитрия и прикопала его где-нибудь во дворе: в этом случае она не оставила бы его вещи лежащими на виду, точно уничтожила бы. Значит, все-таки влюбилась.

Внутри все жгло от одной этой мысли. Еще больнее было оттого, что я чувствовал себя преданным, а не должен был этого чувствовать, не имел права. Моя подопечная и так расплатилась со мной сполна за ту помощь, что я ей оказал, и еще оставила в должниках. Она ничего мне не обещала, и прав на нее я не имею.

В голове родилась догадка, почему друг не хочет со мной видеться; он еще тогда понял, что я неравнодушен к Софье. И возможно, именно их отношения скрывает от меня девушка.

Поднявшись к ней в комнату, я увидел ее питомца на столе, нарезающего круги вокруг вазы. Бедняга, видимо, соскучился по воде. Смерив пузатый прозрачный сосуд взглядом, я оценил уровень жидкости и, переборов отвращение, взял лягушку и кинул в воду.

Через стекло и толщу воды на меня смотрели выпученные лягушачьи глазки. Все-таки странный он у нее.

Посмотрев на девушку, что крепко спала с разметавшимися по подушке волосами, я зашел в ванную и все внимательно осмотрел, потом вернулся в комнату и заглянул в шкаф.

Понимал, что поступаю неправильно, но ничего поделать с собой не мог, как не мог оторвать взгляда от одежды, что лежала в шкафу. Друг однозначно тут бывал, и не раз. Но почему они молчат?

Если мотивы Софьи понятны, то от Димы я не ожидал подобного недоверия. Впрочем, может, он опасается, что я брошу наш план на полпути и уеду куда-нибудь залечивать свое обманутое сердце?

Я скривился и посмотрел вниз, на треснувший мобильник: сам не заметил, как сломал телефон. Вскинув взор, наткнулся на лягушку, что всеми силами цеплялась за цветы.

Но под моим безумным взглядом на искаженном лице лапки питомца медленно отцепились, он их поджал и с бульканьем ушел под воду, смотря на меня круглыми глазами. В них мелькнула паника, словно земноводное все понимало.

Я потер лоб ладонью. И придет же такое в голову.

Так же тихо, как и вошел, я вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Сейчас не оставалось ничего, кроме как поговорить с Софьей и выяснить ее отношение к Дмитрию и глубину этих чувств. А потом можно пойти и впасть в отчаяние.

* * *

Софья Ильина

Зря говорят, что утро добрым не бывает. Бывает, и даже очень!

Эта мысль особенно меня грела, когда я вытаскивала мокрого Диму из вазы (лягух вращал глазами и странно себя вел) и не покидала, пока я не спустилась вниз и не увидела Ярослава. Тот что-то жевал, запивая кофе, и рассеянным взглядом смотрел в пространство.

— Доброе утро! Ты не ложился?

Власов вздрогнул и посмотрел на меня.

— Я выспался, когда ты накачала меня успокоительным. Теперь лягу только вечером.

— Что собираешься делать?

Ярослав внимательно на меня посмотрел.

— Искать Диму.

Теперь вздрогнула я.

— Ты же говорил, у него бывают временами загулы, — попыталась улыбнуться.

— Да, но не так долго, и обычно он отвечает на эсэмэс. — Помолчав, Власов добавил: — Должна быть очень веская причина, по которой он… избегает общения.

Неужели догадался?

— Наверное, — пробормотала я и направилась делать себе завтрак.

Ярослав в это время поставил кружку на стол и, развернувшись, спросил:

— Софья, у меня есть к тебе вопрос. Как ты думаешь, куда мог деться Дима?

Замерев, я несколько секунд обдумывала ответ.

— Откуда я могу знать? Мы с ним мало знакомы. Скорее это вам с Колей виднее.

— Да-а… Может быть. Мы думали, что у него появилась женщина, и поэтому он пропал на некоторое время. Хотя он всегда периодически давал о себе знать. Но всякое бывает. Дима пользуется популярностью у слабого пола. Как ты считаешь, он красивый?

Ну, отрицать очевидное глупо.

— Да, очень.

И после непродолжительного молчания снова вопрос:

— Он, случаем, не заезжал сюда в гости?

В этот момент я как раз нарезала мясо себе на бутерброд, и нож, соскочив, порезал палец.

— Ай! — поднесла я раненую конечность ко рту.

— Что случилось? — быстро подошел Ярослав.

— Порезалась.

Посмотрев на мой палец, он покачал головой:

— Надо быть осторожней. Я, пожалуй, пойду на работу, а то своими разговорами… отвлекаю тебя.

Слегка улыбнувшись, Власов отправился наверх, а я озадаченно смотрела ему вслед. Меня не покидало ощущение, что что-то не так.

* * *

Скоро ощущение превратилось в убежденность. После ужасных событий, когда я спасла Ярослава, тот сильно изменился и стал замкнутым и неразговорчивым. Я понимала, что он, скорее всего, беспокоится из-за ловцов и друга, но все равно переживала.

Странно себя вести стал и Дима. Он ходил за мной по пятам, прыгал на ноги, вращал глазами и беспрестанно квакал. Сильно надоел за пару дней.

И вот в очередной раз во время тренировки, пока я задумчиво сидела на диване, лягух запрыгнул ко мне на колени и начал на них прыгать, стараясь привлечь мое внимание.

— Что? — повернулась я к нему.

Тот мотнул головой в сторону стола и заквакал.

— Я не понимаю тебя.

Мне снова хотели что-то объяснить, но в этот момент над Димой инстинкты взяли верх — и он, высунув язык, поймал и слопал муху.

— Фу! Ты знаешь, как это отвратительно? — столкнула я земноводное на диван.

— Думаю, нет. Он же лягушка, — улыбаясь, шел ко мне Ярослав.

За последнее время это первый раз, когда он улыбнулся.

— Зачем ты взяла его себе, если он тебе противен?

— Так обстоятельства сложились, — опустила я глаза.