Бездушные. Моя топь - Дарья Данина

Что ты будешь делать, когда окажешься на свободе?

- Я уеду, – фыркнула, хмуря бровки. Гладкий лоб сложился в несколько неглубоких морщин.

- Далеко?

- Подальше от тебя и тебе подобных.

- Брата ты тоже имеешь в виду? – он отстегнул ремень и сдвинулся на край кресла. Его локти впились в колени, а пальцы рук сложились в замок.

- Я не верю… - жалостливый взгляд должен был его смягчить. Но Марк только хмыкнул. – Всё, что ты говоришь о нём… неужели он такое чудовище?

Кажется, она хотела добавить «как ты», но вовремя прикусила язык.

- А ты что, хотела, чтобы он посвятил тебя в маленький семейный бизнес?

- Семейный? – поперхнулась воздухом. По затылку прошлась мелкая дрожь.

- Насколько мне известно, Виктор продолжил дело твоего отца, – не очень-то хотелось обсуждать её родителей. Но, если она настаивает… - и добавил к этому торговлю людьми.

- Что значит торговлю людьми? – побелевшие пальцы сжались на ремне безопасности.

- Проституция. Рабство. Невольничий рынок. Бывает, продают детей. Незаконное удочерение или усыновление.

- Как такое возможно? Мы ведь не в средние века живём?!

- Не в средние… ты что, никогда не слышала, что такое  происходит сплошь и рядом? – смешно и одновременно грустно. В каком же розовом мире она жила, черт возьми! Как Виктор умудрился вырастить из неё такой нежный цветочек?! Удивительно…

Она всё ещё качала головой, отказываясь верить. Как она могла быть настолько слепа?!

- Ты тоже? – метнула в него острый взгляд, словно копьё. – Тоже торгуешь живыми людьми?

- Нет уж, милая… - снова улыбнулся, – ты мне, я – тебе. Так будет честнее…

- Что ты хочешь? – Ива попыталась успокоить сбившееся дыхание. Нижняя челюсть непослушно дрожала.

- Скажи-ка мне, Иви… только подумай хорошенько, – протянул к ней руку, заправляя прядь волос за ухо. Открывая для себя красивое лицо. Она не шелохнулась и не дёрнулась. Хороший знак. Привыкает? – какой информацией ты можешь владеть? Почему тебя ищут люди, к которым ты не имеешь никакого отношения?

- Это ты меня спрашиваешь? Я могу задать тебе такой же вопрос! - прошипела, стискивая зубки. - Если бы я знала, то вряд ли бы тут сидела! С тобой!

- Тогда какого хера твой брат вообще впутал тебя в это дерьмо?! – этот вопрос буром сверлил его черепную коробку с самой первой встречи с ней.

- Я не знаю! – перешла на повышенный тон, чем только позабавила мужчину.

- А ты попробуй, подумай… у тебя есть ячейка в хранилище?

- Есть…

- Вооот… - облизнул пересохшие губы, – уже лучше. Что в ней?

- Там… украшения. Мамины. Они слишком дорогие. Я не могла хранить их дома.

- Только украшения? Кто ещё имел доступ к ячейке? Где она?

- Только я.

- Где она? – повторил вопрос. – В Праге?

- Да.

Думай ещё, Иви. Думай.

Марк прикусил щеку с внутренней стороны и посмотрел на её ноги. Девушка тотчас сжала колени плотнее. Машинально. Интуитивно прячась от его взгляда.

- Подумай ещё, Иви… что ты можешь знать? Пораскинь мозгами.

- Не проще ли спросить у Виктора? – с подозрением глядя на него.

- Не проще.

Сказать ей о том, что он не может с ним связаться? Или стоит подождать? Нико сказал, что сегодня всё узнает.

- Позволь мне поговорить с ним?! – почти требование. Смешная.

- Я подумаю над этим, – широкая улыбка меняет его лицо почти до неузнаваемости. – А теперь скажи-ка мне, птичка? У тебя есть мужчина? Там? Дома?

Неожиданный вопрос сбил с толку. Как же быстро он меняет темы. Блеск в карих глазах говорил о том, что для него это лишь игра. Некий азарт, заставляющий кровь в его жилах переливаться быстрее.

- Тебе какое дело? С каких пор тебя волнует моя личная жизнь? – ему вовсе не обязательно знать о том, что накануне всей этой заварушки, она рассталась со своим… женихом? Парнем? Кобелём?

- Значит, нет. – Усмехнулся, сделав свои выводы. Сдвинулся ещё немного и положил левую руку на обнажённое хрупкое колено. Она пискнула и тут же попыталась сбросить его пальцы со своей ноги. Вцепилась в его кисть, впиваясь острыми ногтями в смуглую кожу.

- Ццц… - покачал головой. Склонился, медленно сползая со своего кресла. Опускаясь на корточки перед ней. Наблюдая за диким ужасом в шоколадных глазах напротив. – Давай без резких движений, Иви? Посмотри на меня… я ведь практически на коленях перед тобой?

Брюнетка отпустила его руку, судорожно пытаясь найти застёжку ремня. Паника подступала к глотке, ударяясь об корень языка. Заставляя давиться воздухом. Руки не слушались. А замок терялся в торопливых движениях.

- Марк, не надо! – голос потерялся, выдавая лишь тихий шелестящий хрип. В то время как его вторая рука настойчиво надавила на бедро, разводя их, и протискивая ладонь между коленями. – Не надо!

Она, наконец, нащупала замок, но механизм не слушался. Пальцы соскальзывали, а кнопка казалась недвижимой.

- Перестань! – попыталась дёрнуть ногами, чтобы отпихнуть мужчину. Не получилось. – Я не хочу!

- Захочешь, – одним словом заставляет её сердце пропустить сразу несколько ударов.

Он поджимает подбородок и продвигается дальше. Обеими руками забирается под вязаное белоснежное кружево платья, и мгновенно находит резинку от трусиков. Дышит её паникой. Почти истерикой.

- Пусти! – замок, наконец, издаёт характерный звук, и щёлкает, разлетаясь по обеим сторонам от неё. Попыталась подскочить, но Марк в то же мгновение, поднялся, забираясь сверху. Правой рукой надавил на кнопку, приводя кресло в движение. Широкая мягкая спинка начинает опускаться. А душа девушки в ту же секунду уходит в пятки.

Глава 20

Ещё одна попытка оттолкнуть мужчину, и он грубо отталкивает её руки. Опускает ладонь на лебединую шейку, сжимая пальцы. Давит на сонную артерию, не сильно, но достаточно для того, чтобы уменьшить количество поступающего кислорода. Ива хватается за его запястья, но замирает. Глаза цвета кофейной гущи широко раскрываются, а ротик машинально открывается.

- Ты не будешь сопротивляться, Иви. Понимаешь меня? – кружит над распахнутыми губами, – моргни, если ты меня поняла.

Ждёт, не разжимая длинных пальцев. Считает про себя. Слишком долго. Слишком упрямая. Спесивая девка. Она, не моргая, смотрит ему в глаза. Лишь прозрачная бисеринка блестит во внешних уголках глаз.

Марк тихо ругается и отпускает