С первой леди так не поступают - Кристофер Тейлор Бакли

Тем временем Кен ясно дал ей понять, что у него есть план, причем состоящий не только в том, чтобы отдрючить всех ее старых школьных подруг. Он собирался стать президентом, причем как можно скорее, любой ценой, лишь бы успеть воспользоваться этой возможностью, пока он еще молод. Теперь она будет нечасто с ним видеться.

Подруги заметили, что она очень изменилась. Бет стала гораздо реже смеяться.

Было уже больше половины одиннадцатого. Бет знала, что Бойс рано ложится спать. Она подождала до десяти сорока. И наконец решилась.

В голосе Бойса, взявшего трубку, сразу послышалось крайнее недовольство тем, что его разбудили.

— В чем дело, Бет?

— Я тут слушала… — Боже, как это будет звучать? — …Я просто размышляла. По-моему, нам нужно заново обдумать эту историю с Бабеттой Ван Анкой.

— Ты хоть представляешь себе, — прорычал Бойс, — сколько федеральных агентов подслушивают сейчас наш разговор? Может, позвонишь прямо в Министерство юстиции и расскажешь, каким образом, по-твоему, мне следует тебя защищать?

— Прости.

— Ты то и дело просишь прощения.

— Ну, я же не кривлю душой. Большинству мужчин нравится, когда перед ними извиняются.

— Извиняйся с утра, когда агенты ФБР не подслушивают. Спокойной ночи, спокойной ночи, ребята. Спите крепко, ублюдки некомпетентные.

Он бросил трубку.

Бет пришлось встать с постели — закурив, она принялась ходить взад и вперед. Она опять начала курить, и сведения об этом каким-то образом просочились в прессу. Ну и черт с ними. Женщина, которая ходит взад и вперед без сигареты, подобна девице-тамбурмажору, вышедшей на парад без жезла.

Неужели он хочет проиграть дело? А она привлекательна, эта Перри Петтенгилл. Почему бы не вызвать в суд Бабетту Ван Анку? И что только Кен в ней нашел? Впрочем, не важно. Да и муженек тоже хорош. Прохвост каких мало. Давал миллионы на Кеновы кампании… большей частью, наверно, наличными… да и эти его компаньоны с Дальнего Востока, просто душки. Выгнала одного из них, для которого Макс выпросил приглашение на официальный ужин в Белый дом — родственника того бирманского генерала, что защищал интересы торговцев опиумом. Какие замечательные друзья! Чтобы дать отпор неприятной шумихе, поднятой в прессе, в кампании за свое переизбрание Кен решил упирать на борьбу за финансовую реформу предвыборных кампаний. Как сказал мудрец, какую-то часть народа можно какое-то время дурачить, и на таких людях следует сосредоточивать все внимание.

* * *

— Почему бы не вызвать в суд Бабетту Ван Анку? — риторически переспросил за завтраком Бойс. Он разгорячился до температуры своего кофе. Если не сильнее. — Ты опять смотрела ее передачу.

— Я не могла заснуть.

— Так смотри что-нибудь другое. Что-нибудь высоконравственное. Бои без правил, к примеру. Или одно из тех «реалистических шоу», в которых людей сковывают одной цепью, чтобы выяснить, сожрут ли они друг друга.

— Следовало бы сковать одной цепью адвокатов.

— Это и я, наверно, смотрел бы. Адвокатов все ненавидят — пока они не понадобятся.

— И тогда их начинают ненавидеть по-настоящему.

Бойс ухмыльнулся:

— Два очка.

— Слушай, я не пытаюсь вмешиваться.

— Нет, пытаешься. Неудивительно, что ты была непопулярной первой леди.

— Не была я непопулярной. Я была первой леди переходного периода. Подготавливала почву для деятельности тех, кто придет мне на смену.

— Я бы поостерегся употреблять метафоры, связанные с почвой. Твой муж удобряет газон на Арлингтонском кладбище.

— Мило. Очень мило. — Бет выпила глоток кофе. — Я совсем не спала.

— Я тоже. Мне без конца звонила клиентка.

— Значит, ты отказываешься это со мной обсуждать?

— Ну хорошо. — Бойс приложил салфетку к губам. — Давай обсудим, в виде исключения. Вызвав в суд Бабетту Ван Анку, что не составит мне никакого труда, я окажу тебе медвежью услугу. Я могу за минуту придать ей полное сходство с вавилонской блудницей. И чего я этим добьюсь? Только одного. У тебя появится мотив для убийства Бога Войны. Присяжные сделают небезосновательный вывод: конечно, она страшно разозлилась на него за то, что он поставил пистон подружке в соседней комнате. Но убийство есть убийство. Могла бы подождать до утра и развестись с ним. Только такой ограниченный и жуликоватый поц, как Алан Крадман, поступил бы вполне предсказуемым образом — вызвал бы в суд Бабетту Ван Анку. Хотя нет. Беру свои слова обратно. Он не тупица. Конечно, поц и ничтожество, но при этом хитрая бестия. Он прекрасно знает, что тут нет никакого ключа к защите. А говорит это в программе Перри только потому, что большинство телезрителей ни черта не смыслят в тех уловках, к которым прибегают участники судебных процессов, и он может безнаказанно делать подобные заявления и вдобавок с умным видом прохаживаться на мой счет. Хочешь услышать кое-что еще? Как знать, может, он говорит это именно для того, чтобы ты подумала, будто я намерен проиграть дело. Это тебе в голову не приходило? Ну что, есть еще вопросы?

— Вопросов больше нет.

— Отлично. Я рад, что мы об этом поговорили. Поехали, пора задать им жару.

Поведение Софи Уильямс, горничной второго этажа, которая указала Бет на то, что ее муж вряд ли будет завтракать сегодня, как, впрочем, и во все последующие дни, послужило поводом для гневных предварительных ходатайств в суд.

Через два месяца после рокового дня она продала свою историю газете «Нэшнл перспайер». Материал был опубликован на четырех внутренних полосах. Заголовок на первой полосе гласил: «МНЕ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ОН ПОХОЖ НА ПОКОЙНИКА!» Подзаголовок сулил «Захватывающие подробности супружеской жизни Макманнов!»

И ожидания читателей не были обмануты. «Перспайер» заплатила Софи двести пятьдесят тысяч долларов — приблизительно в шесть раз больше ее годового жалованья. Взамен газета получила огромную порцию жареных фактов. Рассказ Софи оказался таким увлекательным, что едва ли не все голливудские и европейские продюсеры принялись наперебой предлагать крупные суммы за права на его экранизацию. Он изобиловал пикантными подробностями, касающимися ночевок Бабетты в Линкольновской спальне. «Иногда я спрашивала себя, что подумал бы обо всех этих прыжках и стонах сам мистер Линкольн». Как-то раз, когда Бабетта с главнокомандующим блаженствовали на очередном званом вечере с ударами головой об изголовье кровати, «миссис Макманн уехала в какую-то организацию помощи семье произносить речь о важности брака. Мне даже стало жаль ее». Именитая гостья Белого дома явно не была любимицей прислуги. «Да и как певица и актриса мисс Ван Анка мне никогда особенно не нравилась».

Так называемая солидная пресса, открыто изображавшая презрение по отношению к «Перспайер» как бульварной газете, сочла всю эту историю настолько захватывающей, что перепечатала материал на собственных, более респектабельных, первых полосах, сопроводив его обычными скупыми ссылками на источник и оговорками.