Инстинкт хищницы - Ирина Градова

– Что ты предлагаешь? – спросила Марьям, уставившись на портрет матери. Свет двух толстых свечей, стоявших под ним на тумбочке, озарял лицо колдуньи. Марьям показалось, что на губах матери появилась кривоватая улыбка, словно она знала нечто, что дочери недоступно. В последнее время она ловила себя на мысли, что ей легче беседовать с портретом матери, чем с самой Тамарой – временами та становилась прямо-таки невыносимой.

Марьям отвернулась от портрета и оглядела себя в большом, в полный рост, зеркале, стоящем в дальнем углу комнаты.

– Я – Тамара, – произнесла она неуверенно. – Тамара – это я. Я – колдунья, я могу все, меня все знают. – Теперь ее голос звучал сильнее, тверже. Постепенно возвращалось обычное самообладание.

Со стула поднялась уже не Марьям, не владеющая даже простейшим гипнозом, а гордая, уверенная в себе цыганская колдунья и прорицательница Тамара.

Антон сидел напротив кровати Алены и слушал ее, подперев рукой подбородок. Она была расстроена. В последнее время Антон часто видел ее такой. Казалось бы, выздоровление должно принести только радость, но его школьная подруга выглядела подавленной. Что бы Алена сказала, узнай она о происшествии на вечеринке, устроенной Анжелой?! Разумеется, Антон не собирался ей ничего рассказывать.

– Я не представляю, что делать, Антоша, – жаловалась Алена. – Все разладилось, все! Юрка на меня почти не смотрит. Да, он все так же заботлив, постоянно спрашивает, как я себя чувствую, и все такое. Но он больше не любит меня, понимаешь? Совсем не любит!

– Ты драматизируешь, – попытался успокоить Алену Антон. – Все не так плохо, просто ваши отношения требуют работы…

– Работы? Да о какой работе ты говоришь, когда речь идет о любви?! – взорвалась Алена. – Я хочу обратно моего мужа! Человек, которым стал Юра, совершенно другой, чужой!

– Может, вам следует расстаться? – осторожно предложил Антон. Заметив испуганный взгляд Алены, он быстро добавил:

– На время, разумеется. Ты скоро вернешься из больницы. Почему бы не отправиться прямиком к родителям? Они только обрадуются. Вы с Юрой разберетесь в своих чувствах…

– Да мне незачем разбираться в своих чувствах! – закричала Алена, сжав кулаки, и на ее глазах выступили слезы. – Я прекрасно знаю, что чувствую. Ничего не изменилось для меня: я его люблю, это он больше не любит, и я не знаю, как жить дальше!

– Юрка тоже переживает, – мягко сказал Антон. – Не меньше тебя, уж будь уверена.

– У него есть другая женщина? – вдруг спросила Алена, и Антон на мгновение растерялся. Сцена на балконе ресторана мгновенно встала у него перед глазами.

– Что ты молчишь? – подозрительно сказала Алена. – Я права?

– Помилуй, откуда мне знать. То есть не думаю, что это так. Юра слишком занят, чтобы с кем-то встречаться.

– О, занятость еще никому не мешала, – горько прошептала Алена.

Она закрыла лицо руками и сгорбилась на кровати. Сейчас Алена напоминала маленькую нахохлившуюся птицу под дождем, такой несчастной она выглядела. Однако когда она отняла ладони, в ее глазах больше не было слез. И выражение лица изменилось, теперь ее лицо напоминало холодную маску.

– Только он не сможет бросить меня, – сказала Алена на удивление спокойно. – Юра не такой человек, чтобы оставить свою несчастную, слабую жену, верно?

Антон по-новому взглянул на Алену. Он даже снял очки, подумав, что зрение начинает его обманывать. К сожалению, его слух не мог ошибаться.

– Юрка никогда меня не бросит, – продолжала Алена, слегка покачиваясь, сидя на кровати. – Если только я сама ему не позволю. А я никогда не позволю, слышишь? Я не отпущу моего мужа! Он останется со мной навсегда. Я что-нибудь придумаю, я изменюсь, стану такой, какая ему нужна…

Антон словно впервые видел Алену. Раньше он не замечал в ней такой агрессивности, целеустремленности, и эта перемена испугала его. Антон понял, что Алена не шутит – она и в самом деле собиралась удерживать Юру возле себя всеми возможными способами. Может, она способна даже симулировать болезнь, только чтобы муж по-прежнему оставался привязанным к ней!

Раньше Антону казалось, что из двоих его друзей именно Алена нуждается в защите. Теперь он готов был изменить мнение: помощь, похоже, требуется Юре!

Антон медленно шел к машине. Остановился на парковке, понял, что не может сейчас сесть за руль. Порывшись в бардачке, он достал свой НЗ – пачку «Аль Капоне». Вытащил одну сигарету, чиркнул зажигалкой и с наслаждением втянул ноздрями ароматный дым.

Антон бросил курить десять лет назад. Тогда они с Юркой поспорили, что он не сможет этого сделать. Антон смог, а Юра даже не пытался, сколько Антон ни пытался заставить друга последовать своему примеру. Теперь же ему было просто необходимо выкурить сигарету, а то и две, чтобы мысли встали на место. Выходя из Алениной палаты, Антон оглянулся. Молодая женщина сидела на застеленной кровати, подобрав под себя ноги и уперев подбородок в колени. В такой позе она выглядела юной и незащищенной, и эта незащищенность обычно заставляла Антона сочувствовать Алене и принимать ее сторону в любом споре. Теперь же он посмотрел на нее другими глазами и… пришел в ужас! Как же он, психиатр со стажем и огромной практикой, не понял того, о чем Юрка давно догадался? В слабости Алены скрывалась сила, и она умело использовала свою слабость, чтобы манипулировать людьми! Ее родители срывались с места и немедленно устремлялись на помощь бесценной дочке, стоило ей только тихонько пискнуть в трубку об очередной ссоре с мужем. Они начинали урезонивать Юру, бесцеремонно вмешивались в жизнь молодых супругов, словно они по-прежнему были школьниками и нуждались в воспитании. Конечно, родители Алены – хорошие люди. Окажись они менее лояльными, ее брак с Юрой давно бы распался. Или нет?

Пепел сигареты обжег Антону пальцы, и он, отбросив сморщенный окурок, достал следующую. Пресловутая слабость Алены стала цементом, склеившим их с Юрием отношения. Она нуждалась в опеке и заботе, плакала по каждому поводу, а потом так мило просила прощения, что только человек с каменным сердцем не простил бы ее. Притворялась ли Алена? Антон считал, что нет. Ее поведение было искренним, иначе он давно почувствовал бы обман. Осознавала ли она, что делает с окружающими, в особенности с мужем? Ответ напрашивался сам собой, но Антон боялся произнести его вслух. Это означало бы, что советы, которые он давал Алене, были направлены против Юрки, а все, что он говорил своему самому верному товарищу, постепенно уничтожало его морально.

Алена вовсе не была тонкою рябиною, прижимающейся к дубу, прячась от непогоды, как в старой русской песне. Она была ядовитым плющом, обвившимся вокруг молодого дерева, душащим его и препятствующим его росту. Этот плющ не осознавал своего губительного влияния, но от этого оно не становилось менее страшным. Алена действовала исключительно в своих интересах. Как только она понимала, что перешла грань, немедленно и с легкостью просила прощения. Она винила себя в ссорах с Юрием, и это заставляло его ощущать собственную вину. В последнее время их отношения строились на этом чувстве, а Антон упрямо игнорировал очевидное. Болезнь дала Алене преимущество, которого у нее не было раньше, – теперь, до самой ее смерти, Юрка оказывался крепко-накрепко привязан к жене. Выздоровев, Алена почувствовала, что лишилась этого преимущества. Она не могла не радоваться тому, что жизнь продолжается, но теперь бывшая умирающая стала уязвимой, Юра мог наконец уйти с сознанием исполненного долга. А вот этого, как Антон понял из беседы с Аленой, она допускать не собиралась!