Помолвка виконта - Луиза Аллен

— Сожалею, что мы не встречались раньше. Вы останетесь в Лондоне на сезон, Фрешфорд?

— Покуда моей матери, сестре и мисс Росс требуется мое присутствие.

— Я говорила вам, милорд, что остановилась у леди Фрешфорд? — вмешалась Десима.

— Да, мисс Росс. Скажите, состоялась встреча между несчастными любовниками, чьи интересы вы отстаиваете? — Эдам вежливо встретил ее взгляд, но Десима знала, что он ни на секунду не забывает о присутствии Генри, который, несмотря на любезную улыбку, был готов броситься на ее защиту.

— Насколько я знаю, нет, но я не расспрашиваю слуг об их личных делах, — холодно ответила она. — И я не нахожу ситуацию забавной, в отличие от вас. Я бы ни за что не сделала Пру несчастной.

— А любовь сделает ее счастливой? — Тон Эдама был насмешливым, но Десима ощущала за этим подлинное напряжение. — Это несколько противоречит вашей прежней позиции, не так ли?

— Вы обвиняете меня в сватовстве, лорд Уэстон? — Она старалась говорить столь же легкомысленным тоном. — Тогда вы, должно быть, невнимательно меня слушали. Я действовала в интересах только одной стороны, а другой лишь передавала информацию. Бейтс волен поступать как ему угодно.

— Счастливчик! Должен пожелать вам доброго дня, мисс Росс, сэр Генри. Думаю, никто из нас не хочет держать наших лошадей в бездействии на таком холоде. — Эдам коснулся хлыстом своей шляпы и пустил Аякса легким галопом по траве к пруду Серпентайн.

— Господи, как это было неловко! — Десима глубоко вздохнула, все еще ощущая напряжение между ними троими и жалея, что Эдам казался таким отчужденным.

Генри оторвал взгляд от исчезающей в тумане фигуры и заметил:

— Он ревнует. Он думает, что я ухаживаю за тобой, он же не знает, что я ниже тебя на голову.

— Чепуха. Мое отношение к тебе не изменилось бы, если бы ты был высотой в шесть футов, а не в пять. Мы друзья. Как бы то ни было, — твердо добавила она, когда они повернули лошадей и поехали назад по дороге, — он не в том положении, чтобы ревновать кого-то, кроме Оливии.

Неужели Генри улыбался? Десима сурово посмотрела на него, и усмешка исчезла с его губ.

— Мужчины странные, властные животные, — заметил он. — Вы двое были почти любовниками. Он чувствует, что поставил на тебе свое клеймо, — вот и все.

— Все? Это звучит скандально! — Десима чувствовала себя по-настоящему шокированной. — Я не кобыла, чтобы меня клеймили, и не книга, где он написал свое имя на титульном листе.

— Книга — хорошая аналогия. Ты когда-нибудь сможешь открыть том воспоминаний об этом годе, не увидев его имени?

Десима знала, что ее щеки краснеют.

— Он может написать свое имя в регистрационной книге свадеб, вслед за именем Оливии, и больше нигде — тем более на чем-то принадлежащем мне. То, что ты предполагаешь, абсолютно недостойно — как будто мужчины хотят держать гарем из всех женщин, с которыми они когда-либо…

— Занимались любовью? — закончил Генри. — Вероятно, ты права. Мы несовершенные существа в сравнении с женщинами. — Он пришпорил лошадь и поскакал вперед, прежде чем она успела ответить.

Этим вечером Десима одевалась на бал у леди Кэнтлайн в настроении бравады, смешанной со страхом. Должно быть — она посчитала на пальцах — прошло почти пять лет с тех пор, как она была на настоящем балу.

Десима не намеревалась танцевать сегодня вечером, но твердо решила держать голову высоко среди матрон и дуэний, зная, что она безукоризненно одета и ей абсолютно нечего стыдиться. Она больше не была залежавшимся товаром на брачном рынке, так как не собиралась позволить никому относить ее к этой категории.

Смелыми словами не намажешь масло на хлеб, подумала Десима, нервно подбирая пуховку и снова пытаясь запудрить веснушки на груди. Она подтянула кружевную отделку на низком вырезе, а Пру, отложив щетку для волос, вернула ее на прежнее место.

— Оставьте все как есть, мисс Десси… мисс Десима. — Она все еще не привыкла к требованию Десимы называть ее полным именем. — Это красивое платье — не портите его.

— У меня выпадет грудь, — простонала Десима. — У модистки платье не выглядело таким неприличным.

— Вы уже взрослая леди и можете показывать вашу грудь, — твердо заявила Пру. — Она не такая большая, но отличной формы, а плечи у вас белые и красивые.

— Веснушки! — с отчаянием произнесла Десима, когда Пру застегнула ей ожерелье и передала жемчужные серьги.

«Ваши веснушки. Меня интересовало, спускаются ли они вниз…» Голос Эдама и его пальцы, скользящие по ее коже. Она стояла спиной к нему. Что бы случилось, если бы он увидел пыльцу веснушек, рассыпанную по ее груди? Десима зажмурила глаза, отгоняя картину, представшую перед ее мысленным взором.

— Ну вот, теперь вы выглядите прекрасно. — Пру шагнула назад, позволив Десиме встать и посмотреться в высокое зеркало в раме.

О боже! Это была совсем не она. Инстинктивно Десима расправила плечи, осанка была безупречной: вскинутая голова, округлые плечи и выдающаяся вперед грудь.

— Когда вы вернетесь, мисс Десима? — спросила Пру. Горничная возилась с вещами на туалетном столе, но ее беспечный вид не мог обмануть Десиму.

— Думаю, не раньше часа. А что? Ты бы хотела выйти? — Шея Пру порозовела. — О, Пру, это Бейтс? Он пригласил тебя куда-то?

— М-м-м, — промямлила Пру. — Только в таверну недалеко отсюда. Он говорит, что она вполне респектабельная и мы там сможем поужинать и поболтать.

— Приятно слышать, — сказала Десима тоном матери, уговаривающей своего отпрыска попробовать что-то новое. — Ты хочешь пойти, не так ли?

— Да, вероятно: Я просто… — Пру стояла, царапая по ковру носком туфли, — робею. Здесь все по-другому — не так, как в охотничьем домике.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — с чувством отозвалась Десима. — Иди и ужинай, если этим дело ограничится, — по крайней мере, вы все выясните. — Как легко давать другим советы — даже те, которые игнорируешь сама.

Поездка в городской особняк леди Кэнтлайн казалась нереальной. Леди Фрешфорд и Кэролайн весело болтали о том, кого Кэролайн может встретить на своем первом большом балу; Генри, сидящий рядом с Десимой, выглядел необычайно элегантным и разговаривал на всевозможные темы. Все, что хотела Десима, — это держать его за руку и нервно хныкать.

Но ей было двадцать семь лет, она приняла новогоднее решение и должна была ему соответствовать, а леди Фрешфорд сочла бы ее безумной, видя вцепившейся в руку бедного Генри.

Выйти из кареты, сохраняя скромный вид в новом платье, было вызовом, отвлекающим Десиму от ее страхов, покуда они все поднимались по ступенькам лестницы. Затем гордость пришла ей на помощь.

«Я не собираюсь бежать вниз по этим ступенькам», — сказала себе Десима, взяв под руку Кэролайн и ободряюще сжав ее локоть. Кэролайн устремила на нее нервный взгляд широко открытых глаз, и Десима улыбнулась.