Группа поддержки для выживших девушек - Грейди Хендрикс

class="p1">– Это такая долбаная скукота, – говорит Хизер. – Мне нужно выпить. В этом сраном холодильнике ничего не материализовалось за последние пять минут, а?

Она встает, проверяет содержимое холодильника, закрывает его, хватает свою сумку и распахивает входную дверь, но тут ее мгновенно останавливает охранник в черном.

– Мисс, мне придется попросить вас вернуться внутрь, – говорит невысокий широкоплечий лысый чувак, который блокирует дверь.

– Сэр, – говорит Хизер. – Мне придется попросить вас засунуть ваш член в вашу задницу.

– Мисс… – говорит он. – Я второй раз повторять не буду.

– Позвольте, я вам скажу, что я собираюсь сделать, – говорит Хизер. – Я собираюсь пройти к участникам вечеринки, чтобы поговорить с моей очень хорошей гребаной подругой миссис Мэрилин Блейк, которая платит вам ваше гребаное жалованье. Если вы попытаетесь мне помешать, то я прыгну в этот бассейн, вытащу наружу свои сиськи и покажу этой шайке благотворительных Барби, как выглядят настоящие сиськи.

Короткий и Широкогрудый обхватывает пальцами ее бицепс и сжимает.

– Ишь, твою мать, – шипит Хизер. – Я сейчас заору.

– Двенадцатый пункт, можно сюда помощь? – говорит Короткий и Широкоплечий в свое переговорное устройство.

Я остаюсь сидеть, не лезу в эту свару. Мне нужно место, где бы я могла переночевать сегодня. Дани находится в безопасности тюрьмы, Джулия, вероятно, в больнице под полицейской защитой, и хотя мне не нравится мысль о пребывании вместе с Мэрилин и Хизер, по крайней мере здесь безопасно.

За Коротким и Широкогрудым я вижу неотличимых друг от друга близнецов-полузащитников, спешащих к нам, следом за ними идет Мэрилин, а потом они появляются в двери, проталкиваются внутрь, занося с собой и Хизер.

– Прошу прощения, миссис Блейк, – говорит Короткий и Широкогрудый, когда из-за спин близнецов появляется Мэрилин.

Рот Мэрилин улыбается, ее идеальные зубы пускают зайчики, на ее щеках – ямочки.

– Все в порядке, Том, – воркует она, а потом смотрит на меня, и я вижу: ее глаза мертвы. – Я тебе сказала ждать здесь.

– Линни проголодалась, чувиха, – говорит Хизер. – Ты никогда не пыталась остановить ее? Да она же как этот гребаный Терминатор.

– Вы обе должны оставаться здесь, пока я не приду за вами, – говорит Мэрилин. Ее губы почти не двигаются. – Это не обсуждается.

– Ты не можешь держать нас взаперти, словно твоих заключенных, – говорит Хизер.

– Словно кого? – переспрашивает Мэрилин. – Ты приехала в мой дом, я должна заплатить за такси и дать тебе кров, чтобы ты могла остаться, и при этом ты заключенная?

– Эти чуваки привели сюда Линнетт, как нацисты, – говорит Хизер, взывая ко мне.

– Я в этом не участвую, – говорю я. – Мне просто нужно место, где я могла бы переночевать.

– И это все? – Мэрилин устраивает мне разнос. – Ты перебираешься через мой забор с пистолетом, как грабитель, и все потому, что тебе нужно место, где ты могла бы переночевать? Существует несколько очень больных, очень старых львов, которым нужна крыша над головой, и люди, которые заплатили бы за них, – вот единственная причина, почему я не вызвала полицию.

– Мэрилин, – говорю я. – Мне нужно где-то переночевать. Мы будем хорошо себя вести.

Она пользуется этой возможностью.

– Если бы не гости… – Она улыбается. – Я дала бы команду охране Джерри вышвырнуть вас, чтобы вы приземлились на ваши задницы, а я бы в это время попивала белое вино и смеялась.

Охранники оживляются.

– Пошли вы все в зад, – говорит Хизер и начинает проталкиваться к двери.

Она не успевает сделать и двух шагов, как все охранники вместе заламывают ей руки за спиной.

– Я повторять не буду, – говорит Мэрилин и разворачивается, собираясь уходить. – Оставайтесь.

Охранники швыряют Хизер на диван и выходят за дверь, пока она все еще возится на диване и не успевает встать.

– Ты не можешь послать нас в нашу комнату, мамочка! – вопит Хизер и бежит к двери, которую захлопывают перед самым ее носом.

Дверь заперта. Хизер целых пять минут пустословит. Наконец дверь открывается, и внутрь входит целая толпа обслуживающего персонала, а три охранника тем временем блокируют дверь. Пришедшие расставляют тарелки на столе перед раздаточным окном: сандвичи с имбирным желе на безглютеновых бобах, рисовые шарики с грибами, овощные суши-роллы. Все, конечно, веганское. Хизер делает ядовитые личные замечания обо всех, кто раскладывает еду, и замолкает, только когда последний из официантов ставит в холодильник три бутылки шампанского.

– С наилучшими пожеланиями от хозяйки дома, – говорит он, получает в ответ облачко дыма, после чего комната пустеет, дверь запирается, а я набрасываюсь на еду. До первого куска во рту я даже не понимала, насколько проголодалась.

Хизер наполняет стакан шампанским и возвращается к тому, с чего начала: изводит меня потоком слов.

– Пока ты не появилась, тут у меня все шло хорошо, – говорит она. – Знаешь, что я тебе скажу? Ты задница, Линн. Я так всегда про тебя думала.

Я молчу, продолжаю есть. На тот случай, если придется бежать, мне нужны калории.

– Ты такая тихоня, и все думают, что ты сплошная печаль и дырка в голове, – говорит Хизер. – Но я думаю, о той херне, что происходит, ты знаешь гораздо больше, чем говоришь.

Мы с Хизер когда-то были близки. Но когда я поняла, какая она неуравновешенная, я стала от нее отдаляться. То, что случилось со всеми нами, дело дурное, но она единственная, кто чувствует потребность приукрашивать случившееся. С того времени, когда я начала отдаляться от нее, она сделала меня своей мишенью. Это не ее вина, все дело в наркотиках. И все же я начинаю нервничать – опасаюсь, как бы она не решила, что я знаю о происходящем больше, чем говорю. Потому что так оно и есть на самом деле.

Хотя Хизер и вызывает у меня отвращение, я остаюсь с ней. Кто-то мне сказал однажды, что, если ты не хочешь, чтобы тебя сожрал медведь, ты должен бежать чуточку быстрее, чем твой товарищ. Тот же самый принцип.

Спустя кучу оскорблений и две бутылки шампанского герметичность двери нарушается, в комнату влетает Мэрилин со стаканом холодной воды в руке, на ней невероятно огромный махровый халат, он навернут на нее, подоткнут, подпоясан, висит на ней крупными, свободными, пухлыми складками. За ней шествует горничная, которая несет Файна в его кастрюле.

– Это принадлежит кому-то из вас? – клацает зубами Мэрилин. – Охранники нашли его снаружи.

Я чуть ли не «ура» кричу, но все же сдерживаюсь, держу рот на замке, беру кастрюлю обеими руками.

– Спасибо, – бормочу я.

– Ты получила свои долбаные львиные деньги? – едва ворочая языком, произносит Хизер, указывая рукой со стаканом на Мэрилин.

Мэрилин вышибает стакан из