Измена. Убей меня - Теодора Игнатова

и приземляется на мягкое место. В халате, растрёпанные волосы, заспанное лицо. Я наверное сейчас один в один копия.

— Куда несёшься?! — рычит мне.

— Никуда, — дыхание сбилось, нервно оборачиваюсь на лестницу.

Сонька перехватив мой взгляд вскакивает с пола и спешит к ступенькам, я за ней.

— Дин, иди доспи и оденься по приличнее… — отпихивает меня сестра, сбегая вниз.

— Себя то видела! Халат завяжи! — спешу за ней, а перед глазами голый Заруцкий.

Сбегаем, толкаясь по лестнице и застаем картину. У двери в ванную, друг напротив друга двое практически голых парней в немом шоке. Федя выходит, лишь полотенце на бёдрах, Заруцкий на входе, обёрнутый простыней, край которой волочится, словно мантия, следом по полу.

— Это что за хрень! — орёт Сонька в голос, обернувшись ко мне.

— Завяжи халат! — не отстаю и я.

Мужчины обернулись на вопли. Чувствую как лицо заливает краской.

Она завязывает халат и снова орёт:

— Какого хрена ты притащила его в наш дом?! — тычет в Заруцкого пальцем.

Кто её воспитывал? Хочется стукнуть по лбу себе ладошкой с досады.

— Рот закрой, малолетка! — огрызаюсь в ответ разозлившись, больше нечего сказать и нечего предъявить.

Заруцкий протягивает руку первым.

— Константин.

— Фёдор, — отвечает ухажёр сестры на рукопожатие.

Парни понимающе друг другу улыбаются, смотря на нас.

От звука имени Заруцкого встрепенулась. Ни вслух, ни про себя, я не произношу. Как и сейчас не повторяю, словно чужое имя. Не знаю почему, но язык не поворачивается. Это отдельный разговор, некогда сейчас разбирать.

Федя пропускает Заруцкого в ванную, сам смущенно останавливается перед нами, загораживающими путь наверх.

— Что уставилась?! Отойди! — пихает меня Сонька обеими руками, довольно грубо.

— Доброе утро, — кидает смущённо Федя, протискиваясь мимо меня боком и быстро поднимается по лестнице.

Провожаю его взглядом. Сонька ощутимо ударяет по плечу.

— Хватит пялиться сказала!

— Да закрой ты рот уже!

— Какого хрена он делает в нашем доме?! — тычет пальцем в дверь ванной.

Глаза метают молнии, а голос от злости неузнаваем, рычит зверем, а не говорит.

— Твоё какое дело?! Не доросла ещё, чтобы указывать мне, что делать, — лит поведение сестры, он же слышит. Какой стыд, прямо при нём, хотя бы дождалась бы пока уедет. — Не ори вообще!

Сонька не успевает ответить, тороплюсь перебить:

— Иди лучше, одень своего парня, а то вообще попутала. Мало того водит парней, так ещё они голышом разгуливают по дому. Ты здесь не одна!

— Кто бы говорил! — перекривилось лицо сестры от злобы.

Спешит вверх по лестнице, убивая взглядом.

Как только исчезает из моей видимости, бегу к шкафу за чистым полотенцем. Достаю самое большое и не решаюсь постучать в дверь. Стою как идиотка под дверью, слушаю шум воды. Подскакиваю, когда наступает тишина. И пока не передумала, стучу.

— Полотенце принесла… — голос дрогнул стыдливо.

Как теперь в глаза смотреть, такое представление закатили. Он сразу же открывает.

— Дверь не закрыта, — пошло ухмыляется. — Надеялся присоединишься.

Только об этом и думала, стыдно за вопли Соньки, а он всё о своём. Протягиваю причину прихода, не зная куда деть глаза. Хватает меня за руку и затаскивает внутрь, захлопнув дверь. Халат тут же намокает от его мокрого тела.

— Поможешь? — целует губы, впиваясь как голодный.

— Не надо… — уворачиваюсь.

— Дин, что с тобой? — серьёзно смотрит на меня, оставив попытки целовать, из рук не выпускает.

— Ничего, — виновато опускаю глаза. — Там сестра.

— И что? Думаю ей сейчас не до тебя.

— Не могу так.

Вздыхает, забирает из моих рук полотенце и начинает вытираться.

— А кто на кого там пялился? — спрашивает, как бы между прочим.

— Ни на кого я не пялилась, — смотрю в страхе, краснею. Идиотка!

Замечаю как прячет улыбку. А мне вот не до шуток!

Глава 10

Неделя пролетает относительно тихо, дом, работа, Заруцкий. Сонька читает морали каждый день, при любом удобном случае пытается доказать, что он мне не нужен и я ему тем более. Только почему тогда мы вместе? Тянемся, скучаем, страдаем, наслаждаемся обществом. Перед глаза возникает образ сестры с приподнятой бровью и ухмылкой на губах. Я тянусь, я скучаю и страдаю, поправляюсь. За него сказать не могу.

С той ночи у меня, больше не поднимали тему не состоявшегося расставания, всё вернулось на свои места и мне снова его мало, чудовищно, ничтожно не хватает. Не хочу так, противлюсь возвращаться к исходной. Но это всего лишь мои желания. Ушли пылкие признания, Заруцкий молчит и я молчу, только смотрит по-другому, не так, как прежде. В отличии от меня, так же с обожанием. Подвиги закончились вместе со всем остальным и я снова сама еду на работу, скинув за завтраком сообщение. "Доброе утро. Скучаю." Ответа, соответственно, раньше одиннадцати не получу.

На улице дождь, уже который день, в душе аналогично. Мы часто грезим чтобы жизнь вернулась на круги своя, стоит вытащить из зоны комфорта, вот и моя прежняя на законном месте. Всё как обычно привычно, а я другая, знаю теперь, есть иное измерение. Осознание гложит внутри, снова хочется расставить точки, доказать себе, что ему не всё равно, доказать, что любит, доказать, что боится потерять, но я молчу, боясь ломать то хрупкое, что есть сейчас. Боюсь рисковать тем малым, что имею на данный момент.

Сижу за рабочим столом и схожу с ума. За часы трудового времени издёргалась, так и не ответил на сообщение, ни одного звонка. Беспокойство растёт, снежным комом набирает обороты, разрывая меня изнутри, забрызгав слепящей кровью разум. Страх… Самый большой страх всегда со мной, глупо думала ушёл, исчез, испарился, растаял, но он никуда не делся и никуда не денется, пока я люблю Заруцкого, а любить буду всегда… Страх потерять. Страх не видеть глаз, не слышать голоса, не касаться губ, страх забыть запах. Как я без него, как буду дышать, спать, есть… Как буду жить…

К вечеру разбита основательно, навязчивые мысли выпили силы. Раздавлена переживаниями. Вместе с девчонками вышла из бизнес-центра, поддалась уговорам, посидеть в кафе пару часиков. Дождь кончился, оставив после себя сырой холод, который пробирался под пальто, пробегая мурашками по спине. Проехали одну остановку на троллейбусе, осталось перейти дорогу до заветного тепла. На той стороне что-то произошло, обочина и две полосы заставлены спец машинами: полиция, скорая помощь. По телу пробежала новая порция озноба, я кажется леденею на глазах. В нос ударил запах, заставляя поморщиться. Не успела распознать, Галя подхватила под локоть и поволокла через пешеходный переход. Во все глаза пыталась хоть что-то рассмотреть, передвигаясь на деревянных