Младший сын князя. Том 4 - Георгий Сомхиев

усилении тела в бою, и тем более использовании заклинаний, речи идти не может.

Вот оно что. То-то я думал, что Гин двигается как-то тяжело в этой броне, а оказывается, она специально утяжелена. Интересно получилось, кстати, проблем с магией я вот как раз не испытывал в этом доспехе. Возможно, нужно попытаться создать плетение?

Или же скрытые ограничители влияют только на контроль, и из-за того, что он у меня на высоком уровне, я таких проблем пока не ощущаю?

Нет, проверять это я, конечно, же не буду. Не хватало ещё и перед Гиневардом показать свои способности, как случилось с Евой. И так пока слишком много людей знает о том, что я куда лучше в магии, чем должен быть.

— Теперь понятно, что ты имел в виду под равными условиями, — улыбнулся я, правда, Рязанский всё равно этого не видел.

— Я словами не разбрасываюсь, — заявил Гиневард. — Тем более, при иных обстоятельствах преимущество было бы за мной. Я как-никак старшекурсник и сильнее в магическом плане, что достаточно объективно, а не моё хвастовство. Если только ты не скрытый гений, чей дар многократно превосходит дар Его Императорского Величества.

— Боюсь, до таких высот мне далековато будет, — отмахнулся я от него, ну, точнее, попытался. Всё же делать подобное в этих доспехах было сложно.

Если говорить про магический талант, император и представители его рода безусловно будут меня в этом превосходить.

Это глупо отрицать, поскольку у всего императорского рода уже на протяжении нескольких поколений официально фиксируют один из сильнейших в мире магических талантов. Собственно, отчасти поэтому они до сих пор и являются правящим родом, потому что могут просто в одиночку подавить своей силой.

Им гораздо легче даётся развитие, ко всему прочему они изначально имеют большие энергетические каналы и резерв маны, что связано в том числе с древней генетической линией.

Я уже молчу о том, что у них есть доступ ко всевозможным свиткам заклинаний, техникам медитации (которые, почему-то, в этом мире не очень популярны, как я заметил) и лучшим пилюлям, которые только могут им предоставить.

— Ладно, пора уже приступать к делу, пока батареи не разрядились, — решительно произнёс Гиневард, показывая на себе пример. — Просто сожми руки так, как я это тебе показал, и направь немного маны к ним. Меч, что создаётся с помощью встроенных рунных цепочек, не пробьёт броню, так что за любые ранения можно не опасаться. Посмотрим, чьё мастерство лучше!

— Посмотрим! — с лёгким азартом ответил я, и с первой же попытки создал меч.

Необычно, что ни говори. Почти что воином ауры себя почувствовал. Пусть я им и не являлся и никогда не собирался им становиться — это просто не моё.

В итоге с мечами в руках мы замерли в двадцати шагах друг от друга. Перед началом боя Гиневард сказал:

— Правила дуэли оставим в стороне. Можем использовать любые уловки, которые только сможем придумать. Сражаемся до первого попадания в грудь или в голову. Хоть мечом, хоть чем другим. Думаю, этого будет вполне достаточно, с учётом режима доспехов.

— А почему не в конечности? — поинтересовался я. — Лишиться руки или ноги в бою часто равносильно смерти для мечника.

— Даже при сильной травме можно выйти из боя победителем, когда твой противник уже уверен в собственной безоговорочной победе. Ты же на своём примере это доказал, — усмехнувшись, произнёс Рязанский.

— Справедливости ради, мне попали по плечу, — покачал я головой. — Но мысль твою я понял.

— Я готов, — встав в боевую стойку, сказал Гиневард. — Можешь нападать.

— На многое не рассчитывай, я всё-таки больше по заклинаниям, чем по мечевому бою. Только не думай, что у меня нечем тебя удивить, — ответил я ему.

Правда, с учётом того, что я не знаю его возможностей, всё это выглядит как простое бахвальство.

Я направляю клинок вперёд и бегу на противника. Гиневард бежит мне навстречу, даже не думаю отступать. Мы быстро сближаемся и вот наши клиники соприкасаются друг с другом. И несмотря на своё магическое происхождение, они в этот момент будто обладают физической оболочкой.

Броня сильно сковывает меня, каждая атака даётся через большое усилие над самим собой. Я прогоняю эти мысли в сторону и позволяю разуму полностью сконцентрироваться на бое, забыв обо всём другом.

Все эти трудности лишь внешний фактор и его можно в определённой мере игнорировать, иначе я просто не успею среагировать на действия Гина, который уже привык к таким доспехам.

Мгновение и клинок проходит в опасной близости от меня. Я отпрыгиваю назад, но одновременно с этим, не отставая от меня, Гиневард совершает рывок вперёд и пытается попасть по мне, пока я в уязвимой, как ему кажется, позиции.

Вот он бьёт по диагонали сверху вниз, а я вместо того, чтобы продолжить отступать, наоборот, сближаюсь, и правой ладонью бью по кисти, удерживающей меч, уводя руку в сторону, а левой заношу клинок для удара. Он слишком длинный, чтобы с такого положения ударить со всей силы, но мне надо только попасть. Ведь уже это будет считаться победой.

Старшекурсник на мгновение теряет концентрацию, никак не ожидая подобной атаки. Я, что есть мощи, стараюсь как можно быстрее попасть мечом по его груди.

На мгновение мне мерещится, что победа близка, но тут из верхней части левой кисти Гиневарда создаётся клинок, которым он отводит моё оружие вверх, не дав мне закончить начатое.

Пользуясь шансом, Рязанский создаёт между нами дистанцию и слегка наклоняет голову вбок. До меня не сразу доходит смысл этого жеста.

«Теперь я смотрю на тебя иначе», — как бы говорит он, оценивающе смотря на меня, и вновь атакует.

Удар, блок, удар, снова удар, блок… Открылся!

Резкий выпад вперёд, несмотря на всё сопротивление брони, которая просто не даёт развить максимальную скорость. Целюсь вновь в грудь, но клинок неожиданно упирается в препятствие.

Я вижу, как противник держит кончик меча в руке, не давая ему пройти дальше. Будто меч состоит не из магической энергии, правда, броня на руке уже начала разрушаться, но недостаточно быстро, чтобы я сумел продвинуться.

Секунда, и он тянет меч на себя. Я по инерции лечу вперёд, позволяя парню увлечь меня за собой, и вижу, как меч Гиневарда растворяется в воздухе, и вместо него появляется клинок в нижней части его кисти.

Ухмыляясь такому хитрому ходу, я освобождаю руку и