Академия Горгулий. Избранница дракона - Лена Обухова

– То есть ты не просто так спрашивала о тех событиях? – догадался Редек.

Я кивнула, а потом рассказала ему все: об Аманте Шелле и о том, что и почему он сделал со своей дочерью, о расследовании Патрика Рабана, в котором участвовали наши отцы, и о нападении на академию, в котором погибла племянница профессора Блик, об убийстве невесты Рабана-младшего и об инциденте, вынудившем меня перебраться в «истинный» мир. Редек внимательно слушал, не перебивал, лишь иногда задавал уточняющие вопросы, когда я замолкала, чтобы набрать в легкие воздух. Выглядел он спокойным, но умудрился сгрызть половину своего леденца, пока слушал, и это выдавало его волнение. Я рассказала ему все, что знала, умолчав по традиции только об одном: о призраках погибших в академии ребят.

– …И если понимать оставленную на стене надпись дословно, то Мортена – это только начало, – взволнованно закончила я. – А Рабан и я если и не следующие в списке, то точно в нем есть. И ты, скорее всего, тоже. Но тогда непонятно, каким боком тут может быть Блик, ведь наши родители, наоборот, остановили Шелла. За что нам мстить?

– Насколько я помню из тех времен, отец иногда ругался на Рабана-старшего, говорил, что тот слишком много внимания уделяет прямым доказательствам, когда и без них все ясно, – задумчиво сообщил Редек, но я не сразу поняла, к чему он это сказал.

– То есть Рабан старался не допускать ошибок, чтобы не покарать невиновного? – фыркнула я. – Вот уж преступление!

– Я согласен, что это скорее хорошо, но многие лорды земель считали иначе. Я бы сказал, большинство считало иначе, в том числе мой отец. И если бы Рабан-старший придерживался той же логики, Шелл был бы арестован при первых подозрениях в его адрес. Трагедии в академии просто не произошло бы.

До меня наконец дошло.

– Слишком медленное правосудие, – с пониманием протянула я и от избытка всколыхнувшихся чувств тоже откусила часть леденца. – Значит, это все-таки может быть Блик…

– Скорее нет, чем да, – снова удивил меня Редек.

Я остановилась как вкопанная и повернулась к нему, молчаливо вопрошая, что это значит.

– Если она нацелилась на детей тех мужчин, чьи действия… или бездействие привели к гибели ее племянницы, то ей не было смысла инсценировать убийство Мортены, чтобы подставить Рабана. Логичнее было убить ее сразу, тут я с тобой согласен. Но сначала девушку почему-то не хотели убивать, а потом почему-то убили. Почему? Тот, кто все это затеял, был вынужден? Похоже на то. Но может быть прав и Рабан, считая, что Блик убила Мортену в порыве, когда якобы свершившееся возмездие оказалось… не свершившимся.

– Но как же тогда надпись? – снова возмутилась я.

– А мы не можем знать наверняка, кто ее оставил, – легко парировал Редек, делая едва заметный шаг ко мне и оказываясь чуть ближе, чем позволял себе раньше. – Тот, кто убил Мортену, или тот, с кем она собиралась встретиться. Не просто же так она ушла из лазарета среди ночи. Ты застала над ее трупом Рабана, его руки были в крови. Вероятно, он не убивал, но мог оставить надпись. Или между убийцей и Рабаном у тела побывал кто-то еще. Тот, кто похитил и инсценировал убийство Мортены, чтобы подставить Рабана.

– Но тогда это не месть за гибель студентов, – понизив голос и подавшись вперед, заметила я. – Это месть за убийство Аманта Шелла.

– Или заговор против Рабана-младшего, как он и предполагает, – извиняющимся тоном возразил Редек. Его лицо было совсем близко. Будь на его месте Рабан, я бы уже могла думать только о перспективе поцелуя. – Ведь это его пытались подставить, а теперь могут попытаться и убить. И тогда получатся дети, как и написано. Миллита будет вынуждена искать несуществующие связи между ним, Мортеной и их родителями, а настоящий убийца останется навсегда в тени.

Забавно, но в устах Редека это предположение не так меня возмутило, как когда его же высказал дракон. И все же я спросила:

– Но как быть с нападением на меня?

– Было бы здорово, если бы ты смогла хоть что-то о нем вспомнить, – вздохнул Редек. – Говорили ли те парни что-то такое, что указывало бы на их связь с нашим миром. В противном случае это действительно может быть трагическим совпадением. Ведь Рабан прав и тут: ни со мной, ни с Морном ничего такого не случалось. Может, все происходящее вообще никак не связано с событиями десятилетней давности. Даже Мортену в итоге мог убить тот, кто случайно узнал о ее кровожадной природе. Просто желая защитить студентов академии…

Я прикрыла глаза и отвернулась от Редека, слегка тряхнув головой. Бесконечный поток его версий только еще больше все запутывал, потому что каждая звучала достаточно разумно, а информации, чтобы подтвердить или опровергнуть их не хватало.

«Вспомнить… Если бы только я могла вспомнить тот вечер…»

Мой взгляд скользнул по площади, вокруг которой уже почти сгустилась ночная темнота, и неожиданно зацепился за девушку, во все глаза пялящуюся на нас с Редеком. Это была Марин. Увидев, что я ее заметила, она вздрогнула, резко повернулась и зашагала прочь.

А у меня в голове что-то шевельнулось, словно задергался в истерике крошечный колокольчик. Вспомнилось, как Марин демонстрировала мне свой дар. Меня тогда утащило в воспоминание о нападении, и в нем определенно открылось больше, чем я на тот момент действительно помнила. Учитывая ужас и вполне реалистичную боль, я и помыслить не могла о том, чтобы повторить неприятный опыт. Но если вспомнить сейчас жизненно необходимо, поскольку поможет лучше понять нависшую над нами угрозу, то я определенно должна попробовать.

– …Еще нужно бы узнать насчет этой комнаты в подземном лабиринте, – продолжал рассуждать Редек. – Откуда она взялась, кому принадлежала? Ведь если Шелл использовал для своих ритуалов скрытый замок…

– Прости, – перебила я, уже делая несколько шагов вслед за Марин. – Мне нужно идти… Потом договорим!

– Ника! – растерянно окликнул Редек, но за мной, к счастью, не побежал.

Хотя я шла за Марин очень быстрым шагом, иногда даже переходя на бег, и несколько раз звала ее по имени, догнать подругу у меня долго не получалось. Она накинула на голову капюшон длинного теплого пальто, ссутулилась и тоже почти бежала, не оглядываясь, словно за ней гналась не я, а по меньшей мере маньяк с ножом и в маске.

– Да подожди же ты! – крикнула я в отчаянии, делая рывок вперед из последних сил.

После плотного обеда я все еще чувствовала себя слишком тяжелой, и леденец в руке очень мешал, поэтому пришлось выбросить его. Только тогда я наконец смогла догнать подругу и положить руку ей на плечо в попытке остановить.

Марин вздрогнула, дернулась и отскочила в сторону, но хотя бы перестала убегать и повернулась ко мне.

– Ты куда так торопишься? – демонстративно пытаясь отдышаться, поинтересовалась я. И на всякий случай улыбнулась, потому что Марин выглядела очень испуганной.

– Я… э-э-э… прости, я не хотела… пялиться… И вообще… Я не знала, что ты и Редек…