Ведьмина поляна – 2 - Василий Головачёв

спинных плавников и странных наростов на пузе. Задняя часть этого «белемнита» была сплющена и заострена, образуя листовидный хвост наподобие стрелы, а голова представляла собой сложный узел с роговыми челюстями и длинными щупальцами, заканчивающимися крючками.

– Жах! – проговорил Малята, выныривая и цепляясь за борт лодки. Он нырял в воду вместе с Максимом для обзора хтона; это название приняли все бойцы отряда, и возможно, он и в самом деле являлся легендарным хищником прошлых времён, которым владели ещё атланты.

Правда, у Максима после осмотра гиганта появилось своё мнение, и он поделился им со спутниками. Будучи связанным с российской техникой, бывший инженер вдруг подумал, что перед ними искусственный механизм наподобие суперторпеды «Посейдон». Российские военные создали эту торпеду «судного дня» для ответного удара по агрессору в случае нападения на Россию и гибели высшего командного состава российских вооружённых сил. Мысль Максима была: атланты тоже построили такое оружие, но не успели им воспользоваться.

Могута, выслушав переходца через Грань, спорить не стал. Любава тоже, хотя и иронически пошевелила бровями. А Малята принял идею с восторгом, насчитав ещё с десяток «деталей» на теле хтона, способных объяснить их наличие искусственным происхождением.

– Торпеда это или не торпеда, хтон или не хтон, не суть важно, – проговорил сотник, когда они собрались в лодке после всех ныряний и осмотров. – Что нам с ним делать? И что будет, если лёд окончательно растает и хтон оживёт?

– Я уже предлагал, надо отвезти его домой! – объявил Малята.

– Чтобы он уничтожил всю Рось?

– Почему? Мы его заморозим, потом заневолим. Соберём «большой глюк», шарахнем по башке глушарами, и он станет тише воды ниже травы. Если же к нам снова полезет конунг, хтон его потопит.

Взрослые в лодке переглянулись.

– Легко сказать – заневолим, – с сомнением проговорила Любава. – Это тебе не хладун.

– А чем хтон хуже? Или лучше? Здоровая шняга, однако вряд ли умнее, мозги небось с кулачок.

Максим рассмеялся.

– Надеюсь, в этом ты прав. Хотя если это искусственный организм, управляет им компьютер, а не мозг.

– Какая разница?

– К сожалению, разница есть. Компьютер заневолить намного сложнее.

– Перестаньте, не до рассуждений, – пробурчал Могута. – Не слышу предложений.

– Я же говорю… – заикнулся Малята.

– Помолчи, братец! – рассердилась Любава.

– А что? Я на его стороне, – сказал Максим. – Давайте и в самом деле попробуем подморозить эту торпеду, подцепим к болотоходу и отвезём домой. А там решим, что с ним делать дальше.

– Но он может взбрыкнуть…

– Не взбрыкнул же, пролежав в центре Клыка столько лет? Может, он вообще уже потерял свои кондиции.

– Тогда зачем он нужен?

– А давайте проверим! – не сдержался Малята.

Могута осуждающе качнул головой.

– Думай, прежде чем ляпнуть.

Молодой пограничник смутился, пробормотал:

– Я хотел… как лучше…

Любава потрепала его волосы, вздохнула:

– Братишка…

– Работаем! – Могута кивнул ратнику на вёслах. – К берегу!

– Что делаем? – спросила девушка.

– Попробуем запрячь эту дурань.

– Ура! – шёпотом произнёс Малята.

В течение двух часов они развели бурную деятельность, дождались возвращения Гвидо, объяснили ему идею (он не возражал) и начали готовиться к транспортировке хтона.

В озеро сквозь оставшиеся открытыми ворота прошёл «Светозар».

Торпеду хтона обмотали канатами и подвязали к корме тримарана.

Максим и Любава заневолили четверых хладунов, брошенных гвардейцами конунга – Гвидо с интересом наблюдал за этой процедурой, – и разместили на четырёх лодках так, чтобы они плыли рядом и по мере необходимости охлаждали голову хтона морозящими плевками.

На какое-то время деятельность отряда приостановилась, так как надо было дождаться, когда лёд окончательно растает и тело хтона освободится.

На палубе хладоносца Максим отозвал Любаву в сторонку.

– Давай сбегаем в ангар, где стоят самолёты.

– Зачем? – удивилась девушка.

– У меня родилась умная мысль: что, если нам умыкнуть ещё и атлантский самолёт?

– Невероятно умная идея! – фыркнула она. – Зачем нам самолёты, если у нас они не смогут летать?

– Но плавать-то они смогут? Видела форму? Вместо колёс у них пузыри для скольжения по воде. Это специальные самолёты – амфибии, они предназначены для посадки на воду. А скорость у них должна быть в несколько раз выше, чем у болотоходов.

– Ну и что?

– Если их двигатели в рабочем состоянии и если они имеют какие-нибудь не сдохшие аккумуляторы, мы сможем догнать хладоносец.

Глаза Любавы стали большими, загорелись.

– Шморг!

– Что?

– Как выразился бы мой братец – жесть! Это он от тебя набрался словесной чепухи. Но у тебя одни «если»…

– Так ты против?

Любава надула губки, подумала.

– Вообще-то почему бы не попробовать? Что мы теряем? Как ты сам говоришь? Попытка не пытка?

– Любимая поговорка моего отца.

– Идём доложимся Могуте, чтобы не искал нас.

Сотник в этот момент сам подошёл к ним в паре с Гвидо, который ему что-то рассказывал.

– Скоро сможем двигаться.

– Подождите, командир, – сказал Максим, – мы с Любой прошвырнёмся до каземата с самолётами.

– Зачем?

– Посмотрим, нельзя ли их использовать.

Могута покосился на Гвидо, потерзал бороду.

– Вы сговорились?

Любава прищурилась, посмотрела вопросительно.

– Я только что предлагал то же самое, – ухмыльнулся Гвидо. – Если бы удалось оживить эти машины, у нас появилось бы неплохое оружие.

– Идите вместе, – сказал Могута.

– Я бы предпочёл… – начал Максим мрачно.

– Оставайся, – пожал плечами Гвидо, – мы с ней обойдёмся.

Максим сцепил зубы, чтобы не сказать лишнего.

– Я не в том смысле…

– Идём вместе! – твёрдо сказала Любава. – Я возьму своих бойцов, ты можешь взять своих.

– Ладно, – согласился Гвидо, понимающе усмехнувшись.

Через несколько минут отряд в составе семи человек сошёл на берег, но его догнал Малята.

– Вы куда?!

– К самолётам, – коротко ответил Максим.

– Я с вами!

– Куда нос, туда и хвостик, – усмехнулся Гвидо.

– Я не хвостик! – гордо провозгласил Малята.

– Идём уж, – подтолкнула его вперёд Любава.

Двинулись в глубь крепости, приготовив на всякий случай оружие.

В первом коридоре, со стороны пролома, всё ещё пахло кровью, так как здесь погибло много ратников-росичей и боевиков конунга, а также порохом (стреляли они из автоматов), гнилью и какой-то химией. Максим сделал вывод, что эти запахи привнесли хладуны, физиология которых отличалась от человеческой.

До каземата, служащего ангаром для атлантских самолётов, добрались быстро, всего за десять минут, по оценке Максима. Ангар тоже располагался на первом этаже, а его пандус – стартовый стол – выходил под самый верхний ярус крепости на высоте примерно шестиэтажного дома.

Обыскали соседние помещения – никого не обнаружили и занялись изучением древнеатлантских изделий, простоявших в ангаре тысячи лет, но не потерявших товарного лоска. По-видимому, создатели этой летающей техники хорошо знали методы консервации изделий.

Крайний к поясному коридору самолёт оказался взломан, судя по круглому