Пока мы не встретимся вновь - Каролина Бехтерева

— Точно всё нормально? — я была готова провалиться сквозь землю.

— Да, я же говорю, порвала блузку, а бусины рассыпались по полу.

Ага, он мне сразу и поверил.

— Я собственно чего пришел. Хочу рассказать тебе о ситуации с Кириллом. Сегодня провели экспертизу. Тот мужик, что сбил тебя… Он был уже мертв, когда Кирилл избивал его. От мощного столкновения он сильно ударился головой и лобовое стекло. Не пристегнут был, да и в крови нашли некоторое вещество… В общем… Кирилл не виноват.

— Но, погоди. Если экспертиза только сегодня была, как же его отпустили вчера ещё? Ведь никто не мог знать, что результат будет таким.

— Мог! Бессаев — старший всё может. — Я и заткнулась

— Я ведь говорил, что он не так прост.

— Но, Тимур… Получается, что Кирилл…

— … не виноват! Есть официальный документ и на этом всё!

Наверно только сейчас я в полной мере осознала, что могут сделать деньги в наше время.

— Насть, что бы ты сейчас не рисовала у себя в голове, могу тебе кое-что рассказать. Мои знакомые пробили этого мужика. За его плечами две ходки в тюрьму. Одна за попытку убийства своей сожительницы, а вторая за изнасилование её 11- летней дочери. Как бы там ни было, мир не много потерял… — если честно, мне стало легче. Я верила Тимуру. Но я, всё равно, виновата в смерти человека, хоть и такой мрази.

— Поехали, я завезу тебя в общагу за вещами, а потом в универ.

В универе было … громко… Многие уже знали о случившемся. Богатые детки, как и их родители, вартятся в одном золотом котле. Слухи — вещь распространенная. Благо знали они не всё.

— Эй, Запрудская!

— Я тебе не «эй», курица! — Карина прям с порога просит ей прическу поправить.

— Не важно! Может ты свалишь обратно в свою дыру? От тебя одни проблемы. — По одному учебнику, что ли, учились с Бессаевым-старшим?

— Неее, я пожалуй останусь и буду портить тебе жизнь. — Мило улыбнулась ей.

— Думаешь нужна ему? Да он…

— Карина! — Кирилл появился из неоткуда, и сказать на кого более злым взглядом он смотрел, на меня или на эту выдру, сложно было.

— Чего уставился, Бессаев?

— А есть что-то новое? Всё, что можно я уже видел. — Ну сука!!!

— Хорошенько запомни, больше возможности что-либо рассмотреть у тебя не будет!

— Кир, о чем это она? — пропищала Карина. До чего ж противная баба-то, а?

— Ни о чём!

— Да, Кариша, ни о чем. — Попыталась повторить её голос, но, наверно, этому учат в элитном учебном заведении для бестолковых.

— Всем привет! — еще один. Я закатила глаза. — Ты чего, малышка, мы же помирились?

— Чижов! Собственной, затасканной персоной! Чем обязаны? — не смогла не съязвить я.

— Фи, как грубо. А такая милая с виду девочка. — Олег продемонстрировал нам свои 32 белоснежных винира.

— Девочка ли? — защелкнул бы ты свой клюв, Бессаев.

— Ну тебе ли не знать? — приторно — сладко ответила ему.

— КИРИЛЛ!!! О чем она говорит?

— Карина, милая, говори потише, на МКАДе из-за тебя аварии образовываются. Что ты как сирена? — О, опять пятнами пошла.

— Ни о чем она, Карин, угомонись. Я просто… выиграл… — застопорился он на миг, а потом улыбка… такая мерзкая улыбочка расползлась на его лице.

— Ты…что…? — кажется Карина впервые так охренела.

Я подошла к нему вплотную, приблизилась к лицу. Между нашими губами было пару миллиметров. Все замерли. Тишина стояла такая, что на том самом МКАДе можно было бы услышать шуршание шин по асфальту.

— Ты проиграешь! МНЕ проиграешь! — проговорила ему в губы, а Кирилл застыл с растерянным видом.

Развернулась, что бы поскорее уйти отсюда, но Карина вовремя отмерла.

— О чем ты, Запрудская? Он уже выиграл! — сложила руки на груди и с победным видом смотрела на меня.

— Выиграл что? — не поняла я.

— Как что? Па…

— Карина, заглохни! — Олег вмешался в этот цирк, но заметно нервничал.

— Ну почему же? Пусть договорит, раз ей так не терпится. — Я начала терять остатки своей выдержки. Наверно моё подсознание уже всё поняло, но до меня еще не дошло.

— Да задолбалась я молчать! Пусть эта выскочка знает! — ткнула в мою сторону пальцем. — Поспорили они! Чиж и Бес! На тебя поспорили, кто первый тебя уложит. — Её счастью не было предела, а я, кажется, оглохла… онемела и ослепла одновременно.

Перед глазами, как калейдоскоп, начали пролетать картинки.

Цветы от Олега, поездка в ресторан, злость Кирилла, и эти его намеки на секс с его друзьями. Он так отчаянно каждый раз спрашивал меня, было ли у меня что-то с Олегом, Тимуром, Стасом… Так вот в чем дело? Это была не ревность, а элементарный страх проиграть… Не успеть…

— Насть… — Кирилл было дернулся ко мне, но за миг до этого я влепила громкую пощечину Олегу.

— Вот чего стоят всё твои извинения. — Грустно улыбнулась я.

— Всё не так, Настя. Мы не спорили. Ну, вернее, спорили, но до того, как я понял, что это ты. — Кирилл пытался оправдаться, но выходило откровенно паршиво.

— Это уже не важно. Я сама виновата. Просто я забыла, что ты любишь выдергивать из под меня коврик, как только я начинаю чувствовать, что крепко стою на ногах… Видимо я действительно проиграла… — последние слова я произнесла еле слышно. Сил не осталось. Я развернулась и побрела в сторону общежития. Здесь мне делать больше нечего. Изначально это была провальная идея.

По пути набрала дядю Пашу, наплела ему какой-то ерунды о том, что не тяну сложную программу университета, извинилась и пообещала потом всё подробно объяснить.

Дни меняли ночи. Я не выходила из комнаты уже недели 2, если не больше. Телефон я отключила ещё в тот день. Отослав Стасу и Тимуру сообщения с благодарностями за всё, и объяснила, что мне пришлось уехать на какое-то время из города. Алина меня не сдавала, хоть и осуждала за трусость. Все эти дни была рядом и поддерживала, как могла.

Но в это утро что-то изменилось… Я проснулась от чувства тревоги внутри, а потом вылетела из комнаты.

Алина нашла меня на полу в туалете.

— Насть…ты как? — помогла мне подняться, и я мельком взглянула на своё отражение в зеркале. Зеленый цвет явно не мой.

— Алин, кажется, тебе нужно уйти…

— Куда? — наверно подумала, что я ее гоню.

— В аптеку…

ДВЕНАДЦАТЬ! Мы сделали 12 тестов и все положительные.

Я сидела на полу, а слезы лились ручьями по моим щекам. Алина гладила меня по спине, и смотрела с таким сожалением, будто я умирающая больная.