Антивирус Логинова - Дмитрий Лазарев

Елена Долинская была в отличной форме, словно ни на день не прерывала тренировок. Получалось у нее решительно все: шла первая подача, получался острый прием, выходы к сетке, неизменно попадали в корт рискованные удары по линии. Впрочем, для соперницы по первому кругу, находящейся в конце первой сотни мирового рейтинга, хватило бы и половины этого. Поначалу та еще пыталась оказывать хоть какое-то сопротивление, особенно на своей подаче, но уже в середине первой партии выбросила белый флаг. В результате матч продлился даже чуть менее часа. 6:2, 6:0 – и Долинская, поприветствовав зрителей, конечно же в подавляющем большинстве переживавших именно за нее, отправилась с корта.

Юрий Дроздов, пребывая в самом приподнятом настроении, стал спускаться с трибуны туда, где в ожидании раздачи автографов уже столпились фанаты Елены. Пришло время произнести пароль, который послужит сигналом к началу основного этапа их игры. Импровизация никогда не была коньком Юрия, а потому все время с момента расставания с Еленой в Иркутске он терзал свой мозг мучительными попытками родить оригинальную фразу, которая однозначно показала бы Долинской, что он готов играть.

В руках он держал заблаговременно подготовленный для автографа теннисный мяч. Не то чтобы он очень нуждался в еще одной росписи любимой теннисистки, однако на этом этапе считал неверным чем-то выделяться из толпы фанатов.

Елена тоже, очевидно, пребывала в отличном расположении духа, так что в автографе не отказала никому из собравшихся поклонников. Дошла очередь и до Юрия.

– Здравствуйте, Елена, – произнес он, протягивая ей мяч для росписи, – рад, что вы не потеряли крыльев, которые выросли у вас на US Open.

– Спасибо.

Скользящий взгляд, дежурная улыбка, быстрый росчерк ручки и… все: она уже готова была повернуться к следующему фанату. Для Юрия это стало неожиданным ударом: намек был достаточно ясен, и Елена просто не могла его не понять, однако ответной фразы не прозвучало. Что это могло означать? Она передумала, и игра закончилась, едва успев начаться? Или произошло что-то непредвиденное? Все эти панические мысли в доли секунды пронеслись у него в голове. Пожалуй, Юрию было самое время уйти, не привлекая к себе внимания, но страх перед крушением уже почти воплотившейся мечты был слишком силен, и у него вырвалось:

– Вы меня не помните?

– А что, должна?

Во взгляде теннисистки, остановившемся на его лице, нет ни проблеска узнавания. Только озадаченность. Для Юрия это было уж слишком. Нет, он, конечно, не предполагал, что Елена прямо тут, при всех бросится ему на шею, но надеялся заметить хоть мало-мальский намек на то, что она помнит их встречу в Иркутске, увидеть во взгляде или улыбке чуть меньше безразличия и типовой любезности, предназначенной для фанатов: он ведь не просто какой-нибудь там поклонник. Он больше… или нет?

«Глупец! Она же вечно играет: с соперницами, поклонниками, прессой. Наверняка играла и с тобой – там, в Иркутске! Просто решила поразвлечься на отдыхе. А ты и купился!»

Несмотря на всю свою горечь, эта мысль вывела его из состояния ступора. Нужно было что-то сказать, а то и Елена, и столпившиеся вокруг в ожидании автографа ее поклонники смотрели на него. Первая – удивленно, а последние – с раздражением.

– Видимо, нет. Простите. – Юрий сделал шаг назад.

Отвернувшись, он поспешно скрылся в толпе.

Долинская проводила его недоуменным взглядом, пожала плечами и повернулась к очередному поклоннику, протягивающему ей для автографа журнал «Космополитен», на обложке которого красовалась ее фотография.

Юрий шел к своей гостинице стремительным шагом и ругал себя последними словами. Его щеки горели от стыда и злости на себя. Он сполна заслужил это унижение собственной глупостью. Это ж надо – в тридцать лет верить в сказки! А то, что такая женщина, как Елена Долинская, могла им увлечься, ничем иным быть и не могло.

Эх, и почему он так яростно отбивался в Иркутске, не желая слушать аргументов родителей, отговаривавших его от этой авантюры?! Ему тогда казалось, что у него пытаются отобрать мечту, в то время как они пытались лишь уберечь его от ужасной боли и разочарования. Им это не удалось благодаря его отчаянному и слепому упрямству. Да, у него была неделя счастья, но стоила ли она поломанной жизни?

Что сейчас делать? Возвращаться на родину побитой собакой и снова искать работу? Денег, полученных от Елены, ему хватит на одну ночь в гостинице, обратный билет и пару недель жизни. Она сполна оплатила свою мимолетную прихоть: чай у нее, поход в клуб, поездка на Байкал, поцелуи… С одной стороны, ему грех жаловаться: многие из тех, кто сегодня стоял в очереди за ее автографами, продали бы душу за эту неделю, да, пожалуй, и он тоже, предложи ему это кто-нибудь месяц назад. Однако то, что еще недавно было пределом его мечтаний, теперь превратилось в некий промежуточный этап: ему уже хотелось большего. Аппетит, как известно, приходит во время еды. Ну кто, в самом деле, мешал Елене честно сказать: «Давай по полной насладимся этой неделей, а потом расстанемся, сохранив теплые воспоминания друг о друге»? Зачем ей надо было вырывать его из привычной жизни, отделять от работы, друзей, родных и близких, тащить за собой? Конечно, Елена предупредила его, что все задуманное – лишь игра, но даже это оказалось чистым блефом с ее стороны, а его жизнь уже полетела кувырком.

Конечно, кто-нибудь другой мог бы просто махнуть на все рукой и вернуться в Иркутск. Попереживать несколько дней, найти новую работу и забыть обо всем. Только Юрий так не сможет. То есть на родину-то он, конечно, вернется (тут уж никуда не денешься), а вот о покое и забвении не может быть и речи. Не та у него натура, чтобы так легко сбрасывать с себя подобные переживания, словно старую поношенную одежду. Елена оставила в его душе глубокую рану, которая еще долго будет кровоточить. И как знать, не приведет ли она, в конце концов, к его гибели от непонятного врачам внутреннего кровотечения?

Но что он может сделать? Ворваться в ее номер в гостинице, чтобы объясниться в последний раз? Это было бы глупо, истерично и опасно. Если даже в результате этой эскапады он не загремит в кутузку, на что тут можно рассчитывать? На извинения? «Прости, так получилось – это было взаимное заблуждение. Вот тебе еще денег – возвращайся в Иркутск и постарайся меня забыть!» И это еще в лучшем случае. А о худшем даже и думать не хочется. Мало ему, что ли, уже полученной порции унижений? Еще захотелось?

Нет уж, к черту! Пора домой. Похоже, в этой игре выигрыши для кого бы то ни было, кроме самой Елены, не предусматривались изначально. А он, как лох, поставил на кон все сразу – и с треском проиграл. Теперь бы только не усугубить и без того тяжелую ситуацию. Так что сегодня же собрать вещи – и на поезд, назад, в Иркутск. Почему не самолет? Хоть деньги немного сэкономить, а до кучи – дать себе время на размышления, на приведение мыслей в порядок, на усмирение бушующих эмоций. Жизнь придется начинать по новой.

Решение было принято, и, едва добравшись до своего номера в гостинице, Юрий немедленно принялся укладывать чемодан.