Клетка - Игорь Вардунас

Он победил.

– Ты как? – тяжело дыша, спросил он Шпунта, у которого с бока свешивался лоскут кожи, вырванный псом. Протянул руку.

– Похудел немного. – Шпунт сплюнул на пол, где жир смешивался с кровью.

В помещении стало заметно тише. Было совершенно очевидно, что бой закончился. Выиграл Болт, а Шпунту светила пара недель в лазарете – тоже своеобразная роскошь.

Внезапно от входа раздался истошный мальчишеский вопль:

– Полундра! Герцога завалили!..

Герцогу сделали «арбуз»: во Второй чеченской так поступали с пленными русскими. Герои… Обвязывали голову сеткой и вскрывали по контуру голову тесаком, пока та не разваливалась на ломти. Голову складывали в ведро и поджигали. Или «лупоглазик» – заточенной ложкой выковыриваются глаза и в дыры вбиваются гвозди. «Чеченцев» в колонии было двое – Аптекарь и Буряков. С них и спросили с молчаливого согласия начальства.

За все.

Боялись.

* * *

Ася долго не могла заснуть. Притушив ночник, она в полумраке лежала под одеялом, вспоминая сегодняшний бой. Нет, она, конечно же, знала о тотализаторе, где лебеди жестоким мордобоем выбивали или не выбивали себе билет на встречу с Обходчиком или дорогу в Ад. Но сегодня девушка впервые увидела все своими глазами. Болт, голый по пояс, взмыленный, с кровавым оскалом, со стекающими на бороду алыми струйками… Она заставила себя досмотреть. Даже немного поставила под раскатистый гвалт толпы. Конечно же, на него.

Война сделала их такими или все-таки это врожденная червоточинка, живущая в каждом человеке и лишь ждущая своего часа, чтобы вырваться наружу?

Болт опять выиграл, измочалив противника так, что живого места не осталось. Зачем? Ведь теперь он снова пойдет туда, в бывший административный корпус, в настоящий Ад. Неизвестно к кому. А может, все лебеди хотели уйти хоть куда-то… Бились до потери сознания и пульса, чтобы сгинуть либо в обители Обходчика на техническом этаже тюремного корпуса, либо в гулкой тишине Ада. Уйти из «Лебедя», сбежать… От однодневья, от безвременья…

Ася заворочалась под одеялом, устраиваясь поудобнее. Ей вдруг вспомнилась сказка, которую ей, еще сопливой пацанке, как-то давно рассказал Мичурин. Сказку о трех друзьях – Белом Лебеде, Полярной Сове и Черном Дельфине. Мол, жил да был Дельфин, который рыбачить любил, и вот плавал он себе по озеру, плавал, пока Сову не встретил. «Чего один рыбачишь? – спросила Сова. – Давай вместе. Веселее будет. Я тебе в помощники, а ты мне рыбку с улова». На том и порешили. Дело заспорилось, Дельфин карасей хвать да хвать, Сова только успевай у него на спине складывать. И вот однажды увидел Дельфин лебедушку, плавающую у края озера, и влюбился в нее до беспамятства. Сова приревновала его, и ранним утром, пока Черный Дельфин еще спал, подкралась к лебедушке и выклевала ей глаза. Раненая красавица так и осталась лежать на мыске посреди озера. Побрезговал Дельфин незрячей калекой и продолжил рыбачить с Совой. А к лебедушке потянулись и насекомые, и мальки, и прочие зверюшки, и построили они большой дом, в котором стали все вместе жить…

И еще одна сказка ей нравилась. Про кока-колу.

Одиннадцать пустых банок колы стояли на полу. Такое положение их вполне устраивало. Но однажды пришел хозяин банок и начал в бешенстве топтать их. Банки мялись и корчились. После чего их свалили в пакет и вместе с пакетом выкинули в мусорный бак. Там было тесно и неудобно. Хотя банки и такое положение весьма устраивало. Даже после того, как хозяин решил сэкономить место в бачке – поработав ботинком.

Но все банкам было нипочем. Даже после того, как они попали на мусороперерабатывающий завод и были подвержены новому испытанию. Прессу. А потом из этих одиннадцати маленьких банок сделали восемь побольше. Накачали их пивом и продали новым хозяевам. Те прикладывались к ним от души: лизали, обсасывали. Потом мяли, топтали. Все было банкам нипочем. А и не должно было быть по-другому. Ибо на то они и жестяные банки, чтобы их пользовать. И реклама кока-колы здесь ни при чем. И антиреклама пива тоже.

– Как только он уйдет, задействуем план «А», – сквозь зубы, негромко обратилась одна банка к другой. – Мелкими перекатами, понятно?

– Ага, а чего дальше? – тоже негромко спросила рядом стоящая жестяная баночка.

– А дальше каждый спасается как может.

Тем временем находившийся в комнате очкастый парнишка схватил ружье, стреляющее пластмассовыми шариками, и вышел. Стоящие в углу пустые баночки попадали на бок и покатились в сторону выхода.

– Увеличить темп! Если этот очкарик вернется до того, как мы эвакуируемся, нам конец! – уже кричала главная банка.

В это время очкарик вернулся в комнату – видимо, что-то забыл. Перед ним предстала картина в виде восьми красных баночек, катящихся по полу к нему. Мальчонка встал как вкопанный. Ружье выпало из рук.

– Аа-а! Сволочи! – заорал очкарик.

– Врассыпную, – скомандовала главная банка.

Мальчик быстро пришел в себя, схватил лежащий у двери молоток и погнался за убегающими банками, которые бросились кто куда.

Первую банку он настиг, когда та пыталась проскочить у него между ног. Он замахнулся и со всей силы ударил куда-то под себя. Банка издала лишь слабый писк и отлетела в сторону. Такой успех подогнал в кровь мальчика адреналин, и он, скорчив садистскую гримасу, продолжил кровавое дело.

Две следующие банки он подловил при попытке забиться в угол. Разогнавшись, он эффектно подошвой тапка сплющил их об стену. В четвертую он запустил молоток. Та пыталась выпрыгнуть в окно, но страшное орудие пролетариата, перелетев через всю комнату, разбило окно и вместе с банкой улетело в неизвестность.

– И-ии-ха! – завизжал очкарик, подражая известным ковбоям из американских вестернов.

Оставшиеся баночки сгрудились у стены напротив садиста. Они знали, что им не прорваться. Противник слишком хитер и опасен. Такого злобного потребителя они видели впервые.

Мальчонка поднял с пола ружье и вогнал в него полную обойму шариков. Прицелился и выстрелил. Потом еще раз выстрелил и еще. Но желаемого эффекта не последовало. Те из немногих шариков, которые попали по банкам, отскакивали в стороны, оставляя маленькие вмятинки на корпусах.

Банкам нужно было на что-то решаться. Скоро этот троглодит сообразит, что пластмассовые шарики не причиняют никакого урона, и придумает что-нибудь посерьезнее. Решено было ломиться всем скопом. Так большая часть обязательно выберется.

И план почти сработал. Из четырех оставшихся банок выжила всего одна. И вовсе не главная – та погибла в общем замесе. Мальчик оказался слишком поворотливым и затоптал почти всех, сука. А банка, которая выбралась в итоге на улицу, была раздавлена проезжающим мимо «КамАЗом». Вот такая судьба у жестяных банок. Правда, не все так плохо. Некоторые люди из банок делают роботов, другие латают дыры в трубопроводе. А вообще этот рассказ полное, ничем не выдающееся, банальное говно. Автор не смог ответить на вопросы: зачем и почему. И совсем невнятно получилось ответить на вопрос: как. Чтобы стать хорошим писакой, нужно пахать и пахать, тогда злобный читатель не будет срать на тебя с верхнего этажа.