Несчастье на полставки - Анна Кувайкова

— А я виноват, что у тебя тут обзорная экскурсия по Древней Руси? Ух ты! Русская печка? Реальная?? Ты ее зимой топишь? А готовить в ней можно?

— Можно, топлю, готовлю… тьфу! — ругнулась я, шлепая боссу по пальцам, чтобы не терзал заслонку. — Здесь вообще-то централизованное отопление и водопровод! Не надейтесь увидеть на улице коня, телегу и колодец. Хотя небольшая старая конюшенка и сеновал есть… И курятник. Бывший!

— О-о-о… А огород?

— И огород, и гараж, и даже баня, — вздохнула, уныло топая следом за летающим по дому шефом, явно впавшем в какой-то странный экстаз, превративший его за пару секунд из блистательного бизнесмена в настырного подростка. Странными путями эволюция порою ходит…

Или в этом случае скорее деградация? Голосую за нее!

— О! А перина? Перина-то есть? Настоящая, которую взбивать надо? И панцирная железная кровать с шишечками на спинке? Ну, на которой еще пирамида из подушек в белых наволочках с красной вышивкой?

— Шеф, вы меня, конечно, извините… Баньку истопить, накормить и спать уложить — это, конечно, хорошо и мило. Но вы, при всем моем уважении, на добра молодца не тянете!

— Тьфу, на тебя, Соколовская. Баба Яга в старых сказках — и то гостеприимней!

— Ну так, Максим Сергеевич… Мы с вами не в сказке, да и вы — далеко не Иван-царевич!

— Ну и вредина ты, Аська…

Хм… А то!

— Какая есть, такую и любите, — пробурчала, усаживаясь на старый лакированный стул в коридоре, банально устав бегать за этим электровеником в белых носках. Да фиг с ним, ей-богу. Наиграется — отстанет!

К несчастью (или наоборот), мужчина, впавший в детство, моего замечания не услышал. Он (а вот теперь точно — к сожалению), нашел себе еще одно занятие, и тут же залип. Намертво!

Он нашел дверь. Обычную такую, современную дверь-гармошку цвета венге, не совсем вписывающуюся в окружающую обстановку. Ну да, это новшество в моем старом жилище, удивительно только, как он ее сразу не заприметил! А теперь вон. Стоит, играется.

Посмотрит, откроет, войдет в комнату. Закроет. А потом опять! Открыл-вышел-закрыл. Открыл-зашел-закрыл. Открыл…

— Да епт! Шеф, у меня уже голова кружится! Хватит ломать мои двери!

— Соколовская, скажи честно, — отцепившись, наконец, от одной из самых дорогих вещей в моих владениях, серьезно спросил босс, застыв в дверном проеме. Ну ема-е, я-то думала, там места много, но его спортивная тушка почти все пространство собой заняла! — Ты где-то машину времени взяла? Или у тебя тут пространственно-временная петля на пороге? Почему с этой стороны у тебя почти деревенский дом послевоенного времени, а по ту сторону — новенький, современный санузел, да еще и весь в керамограните? Это как?

— А что вы предлагаете? — устало спросила, выставляя локоть на коленку, и подпирая подбородок кулаком. — Каждый раз топить старую баню, чтобы помыться? Или в мороз на улицу бегать по естественной надобности? Вы, конечно, извините… Но знаете, как зимой попа мерзнет?

— О боги, — не удержавшись, Максим Сергеевич с тяжким вздохом слегка постучался лбом о дверной косяк. — Кто ж тебя научил такой прямолинейности-то… Анастасия, ты действительно думаешь, что кому-то интересны такие подробности?

— В который раз убеждаюсь, что начальник — это звание, а не человек, — медленно протянула я, хлопая ресницами. — Шеф, вы странный! Если вам не нужен ответ, зачем тогда спрашивали?

— Соколовская!! — ух, не знала я и даже не догадывалась, что он так выть умеет! — Ну что ты за чудо такое? В высшем обществе не принято обсуждать три вещи: зарплату, здоровье, и жаловаться на какие-то личные трудности. Нет, мне, конечно, знакома тактика евреев — всегда чуть-чуть прибедняться. Но что б так? Никогда чтобы я этого больше не слышал. Отныне и навсегда, для окружающих у тебя всё великолепно. Даже если хочется забиться в угол и рыдать, даже если от боли выворачивает наизнанку, даже если никаких сил нет — поднимаешь голову, улыбаешься и твердишь, что у тебя всё замечательно! Поняла?

— А…

— Бэ! — отрубила шефская разозленная (знать бы еще почему) морда. — Ты всё поняла? Чтобы не случилось, ты никогда не должна давать людям повод для злорадства. Человек всегда бьет в самое слабое и уязвимое место. Даже в мелочах. Ты можешь представить, чтобы твоя сестра жаловалась на неудобство уборной? Ей бы это и в голову не пришло! Такие темы вообще не затрагиваются никогда, если не хочешь выставить себя необразованной деревней. Ну, ладно, я, свой человек, пойму и забуду. А другие?

Я удивленно моргнула. А-а-а… а когда это шефушка мой своим-то стать умудрился?

Хотя…

Вот тут я крепко задумалась, разглядывая окружающую обстановку. А ведь действительно! Максимушка-боссушка и вправду, своим стал в доску, причем как умудрился, а главное, когда — непонятно. Вон, стоит, как ни в чем не бывало, бухтит под нос себе по-дружески, да дверцами старого буфета поскрипывает, разглядывая за помутневшим стеклом раритетные прабабушкины рюмашки. Ну, совсем почти как Ромашка!

Могла ли я представить кого-то другого на его месте? Не, не думаю. Поставим вместо его персоны то же вышестоящее руководство. Допустим, стоит у меня вот так же дома невесть как оказавшийся здесь Павел Валентинович, бровками удивленно дергает, улыбается так приятно…

У-у-у, нет. Да я от стыда сгорела бы за полминуты!

— Вам бы книгу написать: «Серпентарий. Краткое пособие по выживанию»! — пробурчала себе под нос, натягивая универсальные тапочки сорок пятого размера. В них я выходила на улицу, чтобы обычную обувку просто так ее юзать. Малыш же у меня добрый, ласковый… Как своими когтями наступит на кеды, так сразу пяток новых дырок под шнурки появляются!

— Что?

— Ничего, — пробурчала, поднимаясь со стула. — Я собаку кормить.

— Ну, иди, иди, — хмыкнул босс, протягивая свои загребущие ручонки за старинной хрустальной пепельницей. Вот неугомонный-то… Разобьет — самого в буфет засуну! Будет там вместо стеклянной совы сидеть, и глазенками своими мыркать.

Правда, неизвестно, пугала ли его на самом деле такая перспектива. Да у меня в следующие часы вообще сложилось мнение, что он не только бессмертный, но еще и бесстрашный! А еще что у него круглосуточный и круглогодичный купон на огромную скидку у травмотолога и стоматолога. Больше ничем я объяснить его наглость не могу! Ну, разве только инстинктом самосохранения… отсутствующим у него с рождения.

— Помилуй, боже, — новоявленный аристократ начал морщить свой нос еще с того момента, как я занесла старый оловянный тазик. — Что это?

— Собачья миска. А что?

— А купить нормальную? Не? — еще больше скривился начальник. — Нет, я все понимаю, старые советские вещи лучше новых… Но Соколовская! Если человек себя любит, то и окружает вещами, которые приятно брать в руки! Которые приносят только радость и комфорт!