Имперские ведьмы - Святослав Логинов

— Здорово! — высказалась по этому поводу Чайка. — Я слышала, что ступу время от времени нужно мыть, но не знала — зачем. А сестры — те, у кого ступы есть, — иногда по нескольку дней ждут, пока ступа напьется и у нее из хоботков воздух перестанет выбулькивать.

— Значит, это хоботки? — весело спросил Влад.

— Ага!

— Так вот, это вентили, и теперь запас хода у нас хоть на тот конец Метагалактики. Впрочем, туда мы еще успеем, а пока полетели проведать Седьмую опорную базу.

На исходные позиции выдвигались пешим по конному, не ныряя к запретной отныне Новой Земле, так что дорога, даже при их скоростях, заняла почти двое суток. Чайка хандрила, Влад развлекал ее как мог. Наконец подошли достаточно близко, чтобы начать переговоры, а в случае чего — пригрозить атакой.

Влад включил громкую связь, и голос Кутелянда наполнил рубку:

— База вызывает капитана Кукаша. Капитан Кукаш, ответьте базе…

Если бы не повышение в чине, можно было бы подумать, что с прошлого сеанса связи ничего не произошло. Влад некоторое время слушал молча, пытаясь определить, запись он слышит или лорд-капитан действительно сидит перед микрофоном и, подменяя рядового радиста, заунывно повторяет одну и ту же пару фраз. К самому лорд-капитану Влад не испытывал никаких чувств, воспринимая его как лишенный человеческой оболочки скрипучий голос, что скребется в динамике. Влад не обрадовался и не огорчился, узнав, что Кутерлянд уцелел во время налета, лорд-капитан был всего лишь принадлежностью Особого отдела, специальным оборудованием, а к оборудованию трудно испытывать нежные либо злые чувства. Вот сквайр-лейтенанта Ногатых Влад охотно увидал бы на больничной койке. Не убитым, а искалеченным, чтобы сквайр-лейтенанту оторвало ногу по самое его любимое место.

Влад вдоволь наслушался причитаний лорд-капитана, но так и не смог ничего определить. Наконец это занятие надоело, Влад включил микрофон и четко произнес:

— Говорит Влад Кукаш. Мне необходимо поговорить с командующим базой.

— Айн момент! — немедленно откликнулся Кутерлянд, доказав тем самым, что никакой записи не было, а он сам сидел все эти дни, ожидая связи.

Влад ждал, предвкушая, что именно скажет ему командующий. Однако в динамике раздался хорошо знакомый голос:

— Здравствуйте, Кукаш, — произнес генерал-барон Мирзой-бек.

— Послушайте, генерал! — устало взмолился Влад. — С вами очень приятно поболтать, но вы же понимаете, что никакие сведения я не передам в ваше исключительное владение. Мне нужно говорить с командующим.

— Вынужден вас огорчить, — постным голосом произнес Мирзой-бек. — Демонстрация силы, которую вы нам устроили, оказалась слишком убедительной. Граф-маршал Мунс погиб на боевом посту и не может выйти с вами на связь. Кстати, я сейчас временно исполняющий обязанности командира Седьмой опорной базы. Так что главнее меня здесь никого нет. Можете говорить.

— В таком случае, — голос Влада был непреклонен, — вы сейчас свяжете меня с императором.

— Зачем? — доброжелательно спросил Мирзой-бек. — Если вы хотите сообщить его величеству ужасную тайну торпедных ускорителей, то это давно уже не тайна, так же как и существование совета Новой Земли, с которым я в настоящий момент веду переговоры.

Влад молчал, не зная, что сказать. Молчание длилось долго, наконец генерал-барон вздохнул и наставительно произнес:

— Я вас предупреждал, что тайны — товар скоропортящийся, их надо продавать вовремя. Хотя, лейтенант, не отчаивайтесь, вы еще можете вернуться и воспользоваться амнистией. Для вашей подруги я тоже постараюсь что-нибудь сделать, хотя законные власти Новой Земли решительно требуют, чтобы она была передана им. Впрочем, меня заверили, что смертной казни на Новой Земле нет. Полагаю, Кукаш, что вам следует сдаться.

Судьба не слишком благоволила к генерал-барону Мирзой-беку. Его родственные связи с царствующим домом были столь отдаленными, что не приходилось рассчитывать на сколько-нибудь серьезную должность. С другой стороны, будущий начальник Особого отдела находился в столь же отдаленном родстве с одним из древнейших родов империи, некогда правившим на планетах, заселенных выходцами с Востока. В результате он был равно подозрителен как для тех, так и для других. В то же время ни одна из партий не желала упустить выгоды, связанные с таким двойным родством. Жизнь общего родственника была разменной монетой в этой игре и всерьез интересовала одного только Мирзой-бека.

Мирзою не исполнилось еще двадцати, когда до ушей царственной родни дошли сведения, что юноша получает традиционное восточное воспитание и, значит, может оказаться сторонником азиатского дома. Мирзой-бека срочно забрали из университета, где он изучал историю и психологию, и определили в привилегированное военное училище, славившееся строгостью внутреннего распорядка. Единственное, что продолжало связывать кадета Мирзоя с прежней жизнью, — собственное, на восточный лад звучащее имя и старый слуга Хаким, поселившийся неподалеку от казарм и навещавший воспитанника при каждом удобном случае.

И этого оказалось достаточно.

Потеряв связь с вождями и соплеменниками, оставшись один, мудрец Хаким сделал единственное, что ему оставалось: начал растить не пешку в чужой игре, а небывалую фигуру, совмещающую силу визиря и значение шаха — именно таковы настоящие имена главнейших шахматных фигур. Почтительное обращение «шах-зада», — наследный принц — будоражило честолюбие, причудливые восточные притчи приучали к хитрости и осторожности, долгие вечерние беседы помогали трезво оценивать происходящее и выбирать верный путь. Маленький старичок, нелепый в своем потрепанном халате и стоптанных чувяках, ни у кого не вызывал подозрения. Просто старый слуга, свихнувшийся на восторженной любви к воспитаннику. Судьба любит рядиться в шутовские одежды.

Тем временем кадет Мирзой закончил училище, получив в виде исключения — все-таки родственник! — не сквайр-лейтенанта, а сразу лорд-капитана, и был направлен на Седьмую опорную базу под явный и недвусмысленный надзор граф-маршала Мунса.

Граф-маршал носил титул императорского высочества и приходился троюродным братом царствующей особе. Разумеется, его не могло обрадовать прибытие «родственничка», тем более что самому Мунсу Мирзой-бек и вовсе доводился седьмой водой на киселе. Граф-маршал заранее представлял, как юный хлыщ будет напиваться в офицерском собрании, устраивать дебоши и вообще всячески портить кровь служаке, помешанному на дисциплине и воинской выправке. Но того, что случилось, не могла представить самая разнузданная фантазия. Новоиспеченный лорд-капитан попросился на службу в Особый отдел.

Особый отдел совмещал в себе разведку, службу безопасности и военную полицию. Предполагалось, что он будет заниматься выявлением вражеских диверсантов и засылкой своих агентов в ряды противника. Однако в условиях странной войны, когда противника так и не удалось обнаружить, особисты занимались исключительно внутренней крамолой да порой выполняли отдельные поручения щекотливого толка. Короче, это было не место для человека с хорошим именем, тем более с именем, на которое падает отсвет императорского величия. Конечно, офицеры Особого отдела тоже носили приставки перед званием, но то были почти исключительно купленные титулы. Настоящий аристократ в филеры не пойдет.