Всем сердцем - Дороти Уильямс

Эрика изумилась и одновременно испугалась:

— Куда?

— В Штаты. У меня там дела, заодно я решил показать ей Диснейленд.

Эрике хотелось сказать, что она тоже не была в Диснейленде и хочет поехать с ними, но не стала. Не решилась.

— Когда ты это надумал?

— Вчера. Я уходил, чтобы забронировать билеты.

— Понятно. Это слишком далеко, чтобы лететь всего на неделю… Но ведь вы летите на неделю, не так ли?

— Да.

— А как с… У Шарлотты есть паспорт?

— Конечно, есть. Как ты помнишь, она должна была уехать жить в Америку с родителями. Они погибли, когда летели туда, чтобы предварительно подобрать жилье.

— Я помню.

— Тебе не трудно будет собрать девочке все необходимое для поездки? Я не разбираюсь в этом.

— Да, конечно.

— С тобой здесь все будет в порядке? Тебе хватит денег на жизнь? Ты сможешь сама выгуливать собаку?

— Да, мне значительно лучше.

Разговор прекратился, так как в комнату вбежала Шарлотта.

— Смотрите! — воскликнула она возбужденно. — У меня шатается зуб! — Девочка широко раскрыла рот, чтобы все увидели этот обреченный молочный зуб, она вся светилась от гордости.

— Не забудь спрятать его под подушку, когда он выпадет, чтобы показать зубной фее, — сказала Эрика.

— Фея действительно придет ко мне? — переспросила девочка, взглянув на дядю.

— Конечно. Пошли, соберем вещи для поездки в Америку.

Шарлотта доверчиво вложила свою ручку в дядину ладонь, и они вышли. До Эрики донеслось:

— Я смогу помахать Микки Маусу?

— Да, и Гуфи, и другим тоже.

— И покататься на аттракционах?

— Конечно. Все, что душе угодно.

Вскоре их голоса затихли, и Эрика осталась одна. Опять одна.

Вплоть до отъезда Мартин явно избегал ее. Когда Шарлотта легла спать, он куда-то ушел и просил его не ждать, поскольку вернется поздно.

— Но…

— Не сейчас, Эрика. Поговорим, когда я вернусь из Штатов.

Скорее всего, это неприязнь. Но, боясь подтверждения, Эрика не осмеливалась спросить Мартина прямо.

В воскресенье он с Шарлоттой отправился проведать стариков. Эрику не пригласили.

А утром в понедельник они улетели в Штаты. Неделя тянулась для Эрики бесконечно долго. Она тщательно убрала весь дом, совершала длительные прогулки с Дядей Чарли, который очень скучал без девочки, навещала Эмму, забрала наконец все свои вещи от Лотты. Мартин ни разу не позвонил.

Эрика не знала, во сколько они должны были вернуться, и весь день в воскресенье не находила себе места. К пяти часам она уже решила, что Мартин с Шарлоттой не вернутся в этот день или, хуже того, попали в аварию. Но в это время за окном остановилась машина. Дядя Чарли тоже ее услышал.

Чуть не сбив с ног Эрику, он рванулся к двери и стал отчаянно царапать ее когтями. Ей пришлось оттащить собаку, чтобы открыть дверь. Эрику окатила волна нежности, когда она увидела выходящего из машины Мартина. Глазами, полными любви, она смотрела, как он открыл заднюю дверцу и осторожно вытащил Шарлотту из машины.

Эрика придержала дверь, чтобы он мог внести девочку в дом.

— Она спит, — прошептал Мартин. — Я отнесу ее наверх. Ты не могла бы уложить малышку в постель?

— Да, конечно.

Он ни разу не взглянул на Эрику.

Она последовала за Мартином, с трудом удерживая собаку, которая норовила вырваться, чтобы приветствовать маленькую хозяйку. Эрика не отрывала глаз от спины Мартина. Как ей хотелось коснуться его! В спальне Шарлотты Эрика поспешила зажечь ночник.

Мартин осторожно уложил малышку на кровать и некоторое время постоял, с улыбкой глядя на нее.

— Вы хорошо съездили? — шепотом спросила Эрика.

— Да. Увидимся чуть позже. Я буду в кабинете.

Чтобы продолжить начатый до отъезда разговор? И выставить ее?

Эрика отпустила наконец пса, шепотом приказав ему лечь на пол, и стала раздевать девочку. Возможно, она делает это в последний раз. Эрика тщательно прикрыла Шарлотту одеялом и несколько минут постояла у кровати, как и Мартин, глядя на нее. Эрике не хотелось от них уходить. Она хотела наблюдать, как ребенок растет у нее на глазах, становится подростком, девушкой. Хотя у нее не было никаких прав. Невозможно преодолеть возникшую конфронтацию. Но Эрика просто так не сдастся.

Она поцеловала Шарлотту, поправила ее белокурые волосы, развесила одежду на стуле и погасила ночник. Выходя из комнаты, Эрика оставила дверь приоткрытой, чтобы Шарлотта не пугалась, когда проснется, и чтобы пес мог выйти из комнаты в любое время. Она вздохнула и направилась в кабинет. Сердце бешено колотилось, дыхание, как после пробежки. Надо выстоять!

Сделав для храбрости еще один глубокий вдох, Эрика открыла дверь в кабинет. Там, рядом с Мартином, стояла Люси, положив одну руку ему на грудь.

Мартин взглянул на вошедшую Эрику. Его глаза ничего не выражали: ни вины, ни смущения, — ничего. Он все еще был в пальто, держа в руках отложенные для него Эрикой письма.

Люси с улыбкой обернулась к Эрике, но не сдвинулась с места.

— Пойманы с поличным, — засмеялась она.

— Нечего ловить, — возразил Мартин, убирая руку женщины. — Люси собралась уходить. Не так ли, Люси? — заметил он, не спуская глаз с Эрики.

— Он привез тебе подарок? — с вызовом поинтересовалась Люси. — Мне он обычно привозил массу подарков, когда мы жили в Штатах. Ты разве не знаешь, что мы с ним были близкими друзьями?

— Знаю, — ответила Эрика, находясь под гипнозом пристального взгляда Мартина. — Но мне не обязательно привозить подарки. Он дает мне многое другое. — Ну же, подыграй мне, мысленно молила она Мартина.

— К сожалению, не так много, как хотелось бы, — мягко отозвался Мартин, и сердце Эрики забилось с новой силой. — Прощай, Люси. Надеюсь, ты сама найдешь выход.

Эрика не смотрела на Люси, поэтому не видела выражения ее лица. Люси рванулась мимо нее и хлопнула дверью.

— Зачем разыгрывать передо мной этот спектакль, — тихо спросила Эрика, когда они остались одни в кабинете. — Думаешь, я не понимаю, почему она постоянно флиртует с тобой?

— Люси флиртует со всеми. — Мартин бросил на стол все еще не распечатанные письма, стащил с себя плащ и швырнул его на стул. Обойдя стол, он медленно стал приближаться к Эрике.

Эрика пятилась от него, пока не уткнулась в стену.

— Тогда, будь добр, запрети ей флиртовать с моим мужем. Ты же сам хочешь, чтобы все считали наш брак настоящим.

— Хорошо.