Неотразимый грубиян - Сьюзен Стивенс

– А что было с тобой, когда она умерла? – мягко спросила Касс.

– К тому времени я вывозил мусор от ресторанов, и меня кормил повар, который меня жалел. Он приводил меня в теплую кухню, умывал и учил меня готовить. Когда я осиротел, он познакомил меня с местным священником, который нашел мне место в детском приюте и позаботился, чтобы я получил образование. Образование и надежная крыша над головой помогли мне стать таким, какой я сегодня. Но тогда я ненавидел свою мать за то, что она сделала.

– Почему ты изменил свое мнение?

Помолчав, Марко безрадостно фыркнул от смеха.

– Шарф, – ответил он и неуверенно повел плечами. – Выходя из больницы после того, как ты родила, я вспомнил, что погода была очень похожей на ту, что стояла в ночь, когда меня и мою мать вышвырнули на улицу. Я вспомнил, как я дрожал, и мать сняла с себя шарф и повязала его мне на шею. Она заботилась обо мне.

– Конечно, она о тебе заботилась. – Касс импульсивно обняла Марко, притягивая его к себе. – В ее жизни было много страданий, и никто не смог ей помочь.

Марко поднял карие глаза и посмотрел на губы Касс:

– Рождение ребенка помогло мне вспомнить, что моя мать сделала для меня в ту ночь. А потом я вспомнил остальные мелочи, которые она для меня делала, пока не стала совсем больной и ни на что не способной.

– Но ты вспомнил, – заметила Касс. – Нелегко и рискованно научиться любить снова.

– Ты права, – пробормотал он, убирая прядь волос от ее глаз. – Я хочу, чтобы ты отдохнула, – прибавил он. – Тебе понадобятся силы, чтобы ухаживать за нашим сыном.

У Касс потеплело на душе, но она решила выяснить, избавился ли Марко от призраков прошлого окончательно.

– А ты, Марко? Как насчет тебя?

– А что я?

Касс знала, что он никогда не потеряет самообладание.

– Я всегда считала, что только сильный человек готов признаться в своих слабостях. Ты помог мне понять тебя. И ты делаешь все возможное, чтобы помочь мне и нашему сыну. И это убеждает меня, что ты примирился с прошлым, только не хочешь этого признать.

– Я не могу просто щелкнуть переключателем и все исправить.

– Но ты можешь делать это постепенно, шаг за шагом. Сейчас мне нужно, чтобы ты взял на себя определенные обязательства. Если ты откажешься, то тебе придется уйти.

Она подождала, когда до него дойдет смысл ее слов.

– Ты меня вышвыриваешь? – недоверчиво спросил он.

– Со стороны это может выглядеть как традиционная семейная ссора в нашем уютном крошечном доме, но это не просто выяснение отношений, Марко. Нам нужен план. Люка нуждается в безопасности, и я тоже. И прежде чем я стану строить планы на будущее, я должна знать, будем ли мы с тобой вместе или порознь. Мы поговорили о прошлом, и теперь мы должны поговорить о будущем.

– Что ты хочешь, чтобы я сказал? Кассандра почувствовала леденящий страх, зная, что Марко встал на путь изменений, но может в любой момент передумать. Она не могла рисковать и позволять его жестокому прошлому снова на него влиять.

– Ты не единственный, кто рискует своими чувствами, – сказала она. – Я тоже рискую. Но что еще важнее, рискует наш сын. И если ты в самом деле не желаешь, чтобы история повторилась, ты обязан подумать о своем месте в жизни Люки, потому что я не позволю тебе появляться в его жизни время от времени, когда тебе захочется.

Ей было очень жаль Марко после того, что он ей рассказал, но теперь она должна думать о ребенке.

– Рождение Люки изменило тебя, но я должна быть уверена в тебе, Марко. Люка должен быть уверен в тебе.

– Ты не можешь запретить мне видеться с ним. – Марко встал, нависая над ней, словно напоминая о своей угрожающей власти. – Если я захочу, я пойду к нему прямо сейчас.

– Нет, не пойдешь, – сказала она, преграждая путь Марко.

– Образумься, Кассандра. Пусти меня к моему сыну.

– Нет. Ты не можешь получить все сразу, Марко, – сказала Касс, стоя у подножия лестницы. – Ты считаешь, что безусловно нужен каждому, даже матери твоего сына. Если ты полагаешь, что людей в тебе привлекают исключительно твои деньги и власть, то ты очень низкого о себе мнения.

– Ты слишком прямолинейна, Кассандра.

– Потому что я говорю правду! – разочарованно воскликнула она. – Ты можешь руководить «Фивиццано Инкорпорейшн», но здесь моя территория, мой дом, и я по-прежнему жду ответа на мой вопрос. Какую роль ты собираешься играть в жизни Люки?

– Я буду с ним постоянно, если ты вернешься со мной в Рим. Что? – Он нахмурился. – Я не понимаю, почему ты так на меня смотришь. Вы будете жить в роскоши…

Касс в отчаянии покачала головой:

– Если ты не понимаешь, почему мне не нравятся твои слова, то я тебе не помощник. Зачем мне менять мой уютный дом на твой стерильный пентхаус, где я тебя никогда не вижу? И где незнакомцы не дают мне даже пальцем пошевелить. И где на меня набрасываются папарацци, как только я выхожу из дома. Неужели ты хочешь такой жизни для своего сына? Ни ты, ни я не хотим такого для Люки. Я, наверное, первая женщина в мире, которая скажет тебе, Марко: мне ничего от тебя не нужно. В детстве я жила в особняке, который не слишком отличался от твоего дома в Тоскане, но это было самое ужасное место моего проживания. Я была постоянно голодна, я всегда боялась…

– Этого не случилось бы в Риме, – сказал Марко с абсолютной уверенностью.

– Да, – согласилась Касс. – Но я поменяла бы одну проблему на другую: голод на изоляцию, страх на неуверенность. В конце концов, у меня не было бы ни счастья, ни даже прогресса. И я говорю не только про себя. Я думаю о нас троих. Я не хочу, чтобы Люка испытывал постоянную неуверенность, подрастая. Разве нас с тобой ничему не научило прошлое? Ты жаждал другой жизни. Я знаю, потому что сама этого хотела. И ты создал для себя успешную и совершенно другую жизнь, так зачем тянуть своего сына обратно в прошлое? Давай двигаться дальше. Давай воспользуемся шансом двигаться вперед.

– Это все, чего я хочу.

– Но на своих условиях! – раздраженно воскликнула Касс. – Ты стремишься жить на своих условиях.

– Как и ты, – утверждал он.

– Я защищаюсь, – призналась она. – Это мое наследие из прошлого, но теперь у меня есть сын, о котором я должна заботиться. И моя основная обязанность в том, чтобы защитить Люку. Я должна сделать для него все возможное, и я считаю, что будет лучше, если я сделаю это здесь, а не в Риме.

Марко горько рассмеялся.

– Ты хочешь, чтобы я все бросил и переехал сюда? – сказал он.

– Нет. Я реалист. Я знаю, что ты не можешь этого сделать.

– Что тогда? – спросил он. – Что ты решила, Кассандра?

– Я не знаю, – призналась она, качая головой.