Приговорен к любви - Мэри Шрамски

Коротко кивнув боссу, Джефф навсегда покинул компанию «Банкрофт инвестментс». Выходя из офиса, он уже знал, что вернется в Грейнджер и начнет там новую жизнь. Да, он непременно поможет своему городу — ведь кое-какая практика у него имелась.

Добравшись до своей квартиры, Джефф уселся на диван и принялся обзванивать знакомых. Ему хотелось все уладить до того, как он вернется в Грейнджер и расскажет о своем плане Молли. Ведь он прекрасно знал, что по телефону она не пожелает с ним разговаривать. Ему следовало приехать к ней и все объяснить. Тогда она, возможно, поймет его.

К часу дня он сделал последний звонок и с облегчением вздохнул. Некоторые из знакомых заинтересовались Грейнджером и его проектами, так что можно было рассчитывать на успех.

Джефф улегся на диван и задремал ненадолго. Когда же он проснулся, вскочил весь в холодном поту. Ему вдруг пришло в голову, что Молли все равно не простит его. Не простит потому, что он сразу ничего не сказал ей. А теперь, возможно, уже слишком поздно. Но что же делать? Что сказать ей, чтобы она поняла?..

Джефф принялся расхаживать по комнатам, повторяя слова, которые собирался сказать Молли. И он твердо решил, что больше никогда с ней не расстанется, потому что по-настоящему ее любит и всегда любил.

Домчавшись до Грейнджера в рекордное время, Джефф остановился перед банком. Было еще довольно рано, но Стивенсон уже находился в своем офисе — Джефф застал его за письменным столом.

— Я хочу приобрести аптечный магазин, — заявил он, вынимая чековую книжку.

— Аптеку? — переспросил мистер Стивенсон; он не скрывал своего удивления.

— Совершенно верно, — кивнул Джефф.

Менеджер окинул его насмешливым взглядом.

— Неужели вам не известно, что Банкрофт запрещает своим служащим принимать финансовое участие в делах, которые они ведут. Кстати, что с вашим повышением?

— Я порвал с «Банкрофт инвестментс», — ответил Джефф. — И я сам себя повысил. Между прочим, вы могли бы поступить точно так же, — добавил он, немного помедлив.

Стивенсон захлопал глазами.

— Вы в порядке, мистер Маклейн?

— Никогда не чувствовал себя лучше. Аптека все еще продается?

— Да, конечно. Банкрофт приказал продавать любую собственность банка. Мы можем приступить к оформлению бумаг, если вам угодно. Вы располагаете необходимой суммой?

— Разумеется. Знаете, я заеду к вам попозже. Уверен, что оформление может подождать. Только не продавайте аптеку больше никому.

— У нас нет других предложений. — Стивенсон покачал головой. — А хозяйка просто с ума сошла. Выставила меня из магазина.

Джефф не удержался от улыбки:

— Да, она может.

Покинув банк, он поехал к аптеке. На двери висела надпись: «Закрыто». Джефф почувствовал тупую боль в груди. Тяжко вздохнув, он поехал в Пайн-Гроув. По пути остановился у кафе, чтобы подкрепиться чашечкой кофе.

— Привет, Джефф! — крикнула Барбара, выходя из-за стойки.

— Привет, Барб.

Она пристально посмотрела на него и вдруг спросила:

— Что же ты вытворяешь? Вчера город получил замечательный подарок от твоей компании.

Джефф хотел ответить, однако сдержался. Он прекрасно знал, что ему еще предстоит ответить на множество подобных вопросов.

— Видишь ли, я больше не работаю на Банкрофта. И я остаюсь в городе, чтобы помочь… чем смогу.

— Вот это хорошо. Город нуждается в помощи. Кофе?

Джефф кивнул.

— Да, черный.

— Как же ты собираешься помочь?

Барбара варила кофе и время от времени поглядывала на Джеффа. Причем поглядывала с некоторым смущением, как ему показалось.

— Я сейчас поеду к Молли. Там и решим, как помочь.

Барбара протянула ему чашку кофе и проговорила:

— Я как-то подумала, что вы с Молли поженитесь. Но ведь теперь она уезжает…

— Что?!

Джефф почувствовал, как гулко забилось его сердце.

— А ты разве не знал?

Джефф покачал головой.

— Нет, конечно. Но что случилось?

— Молли продает Пайн-Гроув. Извини, я думала…

— А когда ты об этом узнала?

Джефф бросил на стол пятидолларовую банкноту и поднялся на ноги.

— Два дня назад. Может быть, три. Это случилось сразу после того, как Молли узнала, что лишается своей аптеки.

— О Господи, — пробормотал Джефф.

Он понимал, что должен удержать Молли от самой большой ошибки в ее жизни. Ей не следовало продавать Пайн-Гроув.

— Может, еще кофе?

— Нет-нет, мне пора.

Джефф выбежал из павильона и помчался к своей машине.

Молли стояла в прихожей в окружении коробок и ящиков. Она пыталась улыбнуться, однако у нее ничего не получалось, и по щекам ее струились слезы, которые она то и дело утирала измятой салфеткой.

«А ведь мне еще столько предстоит сделать», — говорила она себе. Три дня назад Молли вернулась из аптеки и больше туда не возвращалась. Она просто не смогла бы туда зайти. И еще труднее было игнорировать телефонные звонки Джеффа. Но Молли твердо решила, что никогда с ним не заговорит.

Шмыгнув носом, она утерла слезы и на мгновение закрыла глаза. Затем посмотрела в окно и увидела объявление о продаже, которое недавно написала.

Она продает Пайн-Гроув.

Молли поместила объявление в том месте, где любой агент мог бы его заметить. И все же ей с трудом верилось, что она решилась продать свой дом. Увы, это был единственный выход из положения. Только так она могла спасти аптеку. Да, она приняла решение и не отступит от него.

Продажа Пайн-Гроува была единственным способом получить деньги и выкупить аптеку. А пока она поживет у Джессики и каждый день будет ездить в Хэмптонс и работать там в гастрономе, где ей предложили место.

Возможно, потом она снова устроится в «Сизонс» официанткой. При мысли об этом Молли невольно рассмеялась. Нет-нет, официанткой ни в коем случае!

Она в очередной раз пересчитала ящики в прихожей. Так много еще предстояло сделать.

— Посмотри вот в том углу, — сказала Джессика, выходя из кухни. — Там тоже какие-то коробки.

Молли кивнула и уложила в ящик чашку, завернутую в старую газету. «Скоро Пайн-Гроув совсем опустеет», — подумала она и снова всхлипнула.

— Да перестань же плакать, — сказала Джессика. Она вытащила из пакета несколько бумажных салфеток и протянула подруге. — Вот возьми. Вытри слезы, а потом — за дело.

Молли тихонько всхлипнула и вытерла слезы. Затем взяла последнюю чашку из бабушкиного свадебного сервиза и, завернув, уложила ее в коробку. Она изо всех сил боролась со слезами, но все же шмыгала носом время от времени.