Последний пророк - Барбара Вуд

Когда первые почтеки решили отправиться далеко на север, они следовали за талисманом, который указывал им верную тропу и наконец привел их в этот каньон. С тех пор поколениями Направляющий Камень хранился на почетном месте, за каменными стенами. И вот сейчас, первый раз после того как сюда пришли первые Господа, камень увидел солнце.

Людская масса в молчаливом напряжении наблюдала за тем, как Господин Хакал освободил камень, а потом неожиданно выпустил его из рук. Все ахнули, когда, не долетев до земли, камень завис в воздухе. Направляющий Камень висел на нити, которую Господин Хакал держал в правой руке.

Ошитива никогда не видела такого предмета. Он выглядел как камень, но сверкал на солнце, как металл. Узкий, длиной в человеческое предплечье, Направляющий Дух по своей форме напоминал большую рыбу, которая родилась и всю жизнь прожила в реке. Один конец камня был длиннее, поэтому он действительно напоминал рыбу, плывущую в воздухе.

— Я закручу Направляющий Камень, и боги решат, где ему остановиться. Если камень остановится, указав на север, тогда юноша уйдет домой на север; если укажет на юг — юноша станет рабом и отправится в Толлу; а если на восток или запад — юноша останется здесь и сегодня примет смерть на алтаре крови.

Хакал у всех на глазах приложил указательный палец к большей стороне камня и, сильно толкнув его, заставил бешено вращаться вокруг нити.

Никто не двигался. Никто даже не моргал. Все следили за вращающимся камнем, гадая, куда укажет камень, когда остановится, а торговцы, земледельцы и плотники делали ставки, ведь в душе все они были игроками, им хотелось знать, могут ли они угадать желание богов.

Камень замедлил ход. Вращался все медленнее и медленнее, поворачивался то в одну сторону, то в другую. Хакал держал нить, не шевелясь, а Направляющий Дух сначала повернулся на юг, потом на север. Снова на юг, потом опять на север. Наконец остановился.

Камень указывал на север.

— Боги вынесли свое решение! — объявил Хакал и повернулся к жрецам у алтаря крови. — Освободите юношу!

Равнина огласилась громким радостным криком, будто он раздавался из одного большого горла. Крик поддержали на террасах, крышах и у стен. Мужчины и женщины кричали с облегчением и радостью; освобождение Аоте означало, что это их боги управляли камнем-духом, что боги Людей Солнца не покинули Центральное Место.

Когда жрецы освободили запястья и лодыжки Аоте, он сполз с камня и упал без сознания. Ошитива подбежала к нему. Он был жив, но выглядел страшно бледным и был холодным. Пока воины-ягуары нервно поглядывали на своего предводителя, жрецы, повернувшись к Мокииксу, ждали дальнейших распоряжений, а мрачный Хакал направился в главное здание. Ошитива позвала Яни и других мастериц, и они тут же бросились к Аоте, подняли его слабое тело и дружно снесли его вниз с площади.

Толпа на равнине стала расходиться по домам, а жрецы сбились в кучку на площади, превратившись в цветную птицу, споря и обсуждая последствия сегодняшнего происшествия. В это время воины-ягуары, тихие и угрюмые из-за того что их лишили пиршества с человечиной, вернулись к своим баракам. Капитан Ксикли подошел к Мокииксу и громко прорычал:

— Это еще не конец!

«Они хотят отмщения. Они сделают это своими руками. Они навлекут беду на нас всех». Такие тревожные мысли мучили Мокиикса, когда он холодной ночью, завернутый в меховой кроличий плащ, куда-то торопливо шел. На нем не было ни головного убора, ни золотых браслетов, ни ритуальной краски. Он шел по секретному поручению и не хотел привлекать к себе внимание.

Месть, которая занимала все его мысли, была не местью богов, а исключительно воинов-ягуаров.

Кровь должна была пролиться в тот день. Все это говорили: ягуары, пипильтины, Мокиикс, жрецы и другие низшие чиновники, — все, кроме слуг поваров, охранников и всех, кто родился среди Людей Солнца. Кровь должна была пролиться, и если не этого юноши, то какой-нибудь другой жертвы. Господин Хакал, по мнению его правой руки, не смог достойно справиться с этой ситуацией. Представляя тольтеков в виде крепкой, монолитной, нерушимой кирпичной стены, Мокииксу виделось, что его тлатоани — расшатавшийся кирпичик в основании этой стены. Крестьяне Центрального Места, подстрекаемые этой девчонкой, еще больше расшатали его, и теперь все сооружение может рухнуть.

Вот почему в этот поздний час он тайком пробирался в лагерь к капитану воинов-ягуаров. Нужно было что-то предпринять, чтобы компенсировать ущерб, нанесенный Хакалом.

У закрытых на замок ворот барачной стены, которая была построена из бревен, привезенных из горного леса, с далекого севера, стоял караульный. Мало кому разрешалось входить во владения, где располагалась элита воинов-ягуаров. Узнав высокопоставленного чиновника, караульный открыл ему ворота и тут же закрыл их за ним на замок. Мокиикс поспешно пересек территорию лагеря, которая в такой поздний час выглядела безлюдной, днем она служила воинам полем для тренировок, а также для их азартных и кровожадных игр.

Он проскользнул в еще одну дверь, его тень на стене в свете горящих в канделябрах факелов присоединилась к другим, Мокиикс снова подумал о том несчастье, которое навлек на их головы его тлатоани.

Это была великая ошибка Хакала. Сыграв шутку со своим народом, он оскорбил их богов.

Направляющий Дух всегда указывал на север.

Никто не знал происхождения странного металлического предмета. Столетия тому назад возле города Чичен-Ицы захватчиками было разграблено захоронение одного знатного человека, в котором и нашли этот похожий на рыбу камень. Как он попал сюда, никто не знал, но, как гласила легенда, какие-то мужчины, в лодках пересекшие восточное море, причалили к берегу и привезли с собой всегда указывающий на север металл.

Мифы, легенды, истории. Сейчас Мокиикса волновал тот факт, что Хакал заранее знал, какое решение примут боги. Это означало, что с богами вообще никто не собирался советоваться.

Военачальник, полулежа, сидел на покрывале и лениво вращал костяные фишки на коврике для патолли, хотя напротив него напарника не было. Он не поднял глаз на Мокиикса, когда тот вошел в жилище военачальника и сбросил с себя меховой плащ, хотя даже здесь было холодно.

На теле самого Ксикли была лишь набедренная повязка. Подобно всем солдатам в империи ягуаров, он гордился своей выносливостью и стойкостью к любой температуре и боли. У него были множественные переломы носа и не хватало нескольких зубов — все это свидетельствовало о его небывалой храбрости. Волосы Ксикли были уложены в замысловатой прическе: они были стянуты на затылке в тугой хвост, который спускался по спине, а над висками аккуратно выбриты. Для поддержания такой прически требовался ежедневный уход. Ксикли и его люди постоянно, как птицы, чистили свои перышки, прихорашиваясь. Они выщипывали брови щипцами, брили брови, а потом заново их рисовали. В ноздрях, ушах и на губах они носили украшения, которые меняли каждый день, выбирая между костями и небесными камнями, золотом или нефритом. Они часами брили свои тела острыми каменными ножами, а потом разрисовывали себя сложными узорами. Если они не занимались своей внешностью, то боролись друг с другом на тренировочном поле или с важным, напыщенным видом, выпятив грудь колесом, разгуливали по площади. Но Мокиикс не презирал мускулистого военачальника. Он любил его.