Наша личная война - Лев Пучков

– Ату его, ату, – без эмоций предложил Петрушин, давая команду разобраться в цепь и бросаясь вперед.

Мужчинка показал хороший результат на короткую дистанцию, но подвела его жидкая грязь родной тверди. Когда парни миновали последний дом, серая тень маячила уже на конце пустыря, еще несколько секунд – нырнет в канаву и скроется из поля зрения.

– Нежнее, Женя, – попросил лейтенант, отметив краем глаза, что Петрушин вскидывает к плечу свой «ВАЛ».

– Не учи отца, Ипат Са, – буркнул Петрушин и дал короткую очередь.

Мужчинка вскрикнул и рухнул в канаву, по достижении которой наверняка перестал бы быть доступным вражьим взорам.

Подошли, посмотрели. С первого взгляда было ясно, что грубый Петрушин как минимум на порядок превысил лимит допустимой нежности, о которой просил лейтенант.

Трупу было лет тридцать, при осмотре обнаружили два навороченных мобильника и детальную схему базы ОМОНа. Вот такие пироги.

– А может, никого не было и нам просто показалось? – с грустью в голосе предположил Петрушин. – Может, не стоит травмировать полковника из-за таких пустяков?

– Часовые все видели, – покачал головой Вася. – Сто пудов уже доложили Ефимычу. Так что…

– А может, все-таки…

– Куда там залупить?! – моторно заорал боец из пулеметного гнезда на крыше штаба соседней бригады ВВ. – Трассером шмальните, куда залупить?!

– Ой-е-е… – болезненно поморщился Петрушин. – Проснулись, соколы…

– Надо было нежнее, – безжалостно напомнил лейтенант Серега. – Теперь, ко всему прочему, придется умасливать этих коллег, чтобы не распространялись…

Иванов расстроился. Обошлось, как обычно, без особых эмоций, но горестный сарказм присутствовал.

– Большое тебе командирское спасибо, Евгений! «Дух» был явно с того «огорода», допросить его и выбить нужную информацию – это же ведь просто и примитивно, правильно? Зачем оно нам надо! Если так все время делать, то аналитические способности быстро атрофируются. Поэтому наш девиз: всех быстренько валим, потом много думаем и ломаем голову. Замечательно! Не дадим загнуться оперативному мышлению!

– Честное слово – случайно вышло… – Петрушин выглядел несчастным. – Метил в ноги, а цель в этот момент в канаву прыгнула и резко сместилась вниз…

– Совесть у тебя сместилась, – констатировал Иванов. – И тоже – вниз. Куда конкретно, не указываю – это будет грубо. Иди работай, после операции пообщаемся более основательно…

С трофейных телефонов переписали все номера, что были в памяти. Потом трубки отдали Лизе, чтобы в течение суток «сняла» все входящие. Однако никто на успех в данном направлении особенно не рассчитывал. Во-первых, супостаты давно поумнели и перестали загонять в память телефона действительно важные номера – лучше пять секунд пальчиком поработать, чем «спалить» нужного абонента при утрате трубы. Во-вторых, для того, чтобы задействовать полученные номера на полную катушку, необходимо подключать УФСБ и предъявлять им полный расклад. У представителя Вити с чекистами – соцсоревнование (под девизом «кто кого переплюнет»), а местное управление имеет, скажем так, небольшой зуб на команду за сентябрьский позор… Так что этот вариант будет использоваться в самом крайнем случае. То есть если вдруг команда совсем уж завалит миссию.

По прибытии бойцов, которых подменили на постах, Петрушин произвел расчет личного состава по элементам и без особого энтузиазма провел боевое слаживание. Выезжать никуда не стали, на заводе места навалом, гуляй – не хочу.

Отобранные омоновцы неожиданно порадовали взгрустнувшего было спецназовца, и к концу занятий он обрел прежнюю бодрость духа. Хотя, если разобраться, ничего неожиданного тут не было. Все бойцы ОМОНа ранее служили в армии, а многие – в оперативных частях, спецназе и разведке. Разумеется, специфика их нынешней деятельности здорово отличалась от того, чем они собирались развлечься в ближайшее время, но… Опыт, как говорится, не пропьешь.

– Жить можно, – доложил Петрушин полковникам по окончании занятий. – Думал, хуже будет. Завтра закрепим, и можно работать…

После занятий уточнили расчет личного состава и последовательность действий. По элементам это выглядело следующим образом:

– управление. Иванов, Стерня, группа обеспечения и связи: Лиза, два омоновских связиста;

– разведдозор. Петрушин, Вася, лейтенант Серега, Костя, омоновский сержант Леха Сидоров, шахид Заур;

– две штурмовые группы по двенадцать человек. Вооружение штатное, два БК (боекомплект) в мешках, плюс каждому – по «мухе» или «аглени», а у троих – «шмели» (огнеметы);

– две группы огневой поддержки по четыре человека: два пулеметчика с «ПК» (пулемет Калашникова), гранатометчик с «РПГ-7», второй номер – стрелок с «АК»;

– два расчета применения спецсредств: четыре человечка с «КС-23» (карабин специальный для отстрела всякой дряни) и изрядным запасом патронов «черемуха-7» и «сирень-7»;

– три снайперские пары.

Вот такой расклад. Как видите, все сурово и взаправду.

Зачем «психа» в разведдозор взяли, понятно? Для контроля за шахидом на психоэмоциональном уровне. Дабы вовремя изобличить во вранье и упредить какие-нибудь более серьезные пакости. Сержант Леха был отобран лично Васей. Леха – бывший разведчик, пять лет назад он служил под Васиным началом, что само по себе было лучшей рекомендацией.

Со снайперами вышла заминка. Таковые в сводном отряде милиции присутствовали в количестве аж четырех единиц и, по отзывам Ефимыча, неплохо себя зарекомендовали при проведении операций. Однако, переговорив с каждым из них, Петрушин даже не стал проводить пристрелку на пустыре, как планировал вначале, а сразу всех забраковал.

– Не обижайтесь, хлопцы, но придется вам поработать стрелками…

Никто и не обижался. Все люди опытные, не первый день на войне, и прекрасно понимают: неплохо стреляющий боец с СВД (снайперская винтовка Драгунова), состоящий по штату в должности снайпера, и собственно снайпер – это две огромные разницы. Это как, например, «запор» и «шестисотый» «мерс». И то и то машина, и у обоих есть вроде бы одинаковые детали: колеса, рама, руль и так далее. Но маленькая разница, согласитесь, все-таки присутствует.

Задача, которую в ходе операции предстояло выполнить элементам боевого расчета, именуемым как «снайперская пара» (снайпер – прикрывающий стрелок-наблюдатель), требовала присутствия именно специалистов квалификации «снайпер», без всяких допусков и натяжек.

Петрушин в двух словах обрисовал полковникам ситуацию.

– Без специалистов завалим всю операцию. Придется ехать к моим, в ножки кланяться.

– Ну и поклонимся, – одобрил Иванов. – Как вернемся в Ханкалу, сходишь, договоришься.

– Санкцию на привлечение наших вы спрашивать не станете, правильно я понял?

– Правильно, не стану. Больно жирно будет даже для нас. Но зачем санкцию, Евгений? Это же твой родной отряд, ты там второй человек после командира, а нам надо всего лишь шесть человечков на сутки! Лежать они будут за пределами дальности действительного огня из автомата, на них ни одна муха не сядет…