Рыба гниет с головы - Кирилл Казанцев

Антон допил холодное молоко из кружки и поставил поднос на табурет рядом с кроватью. Не пора ли подумать о том, чтобы скрыться отсюда, и как можно незаметнее. Но для этого нужно получить представление о планировке дома, двора и этой части поселка. Дом, скорее всего, стандартный деревенский, сруб-пятистенка. Мысль была слишком поспешной, это Антон быстро понял. Комната слишком мала для того, чтобы быть половиной деревенского дома. И конфигурация ее не квадратная или прямоугольная, а имеет форму неправильного пятиугольника с одним окном. Это может означать, что две стены – это внешние стены дома, а остальные три – внутренние перегородки. Значит, дом большой и более сложной формы. Более того, повернув голову к стене за спинкой его кровати, Антон увидел еще одну дверь.

Неожиданно послышались мужские голоса, и как раз со стороны этой второй двери. Антон спустил ноги с кровати и посмотрел по сторонам. Вот вам и еще один намек на то, что он если и не арестован пока, то меры к ограничению его передвижений все равно приняты. Одежды и нижнего белья нигде не видно, а он под одеялом лежит голый. Беги, если можешь!

Голоса раздавались совсем рядом, наверное, в комнате за второй дверью. Антон встал и подошел к двери, стараясь наступать босыми ногами осторожно. Он боялся, что половицы в доме могут скрипеть и выдать, что он не лежит, а ходит. И подслушивает!

– Садитесь, – предложил кому-то за дверью фельдшер.

Его бесцветный равнодушный голос Антон сразу узнал. Визитер сказал что-то невнятное, потом послышался звук передвигаемого стула. Шаги приблизились к самой двери, и Антон озабоченно посмотрел назад. Успеет ли он добежать до кровати и лечь, если кто-то войдет.

– Ничего, – через какое-то время снова заговорил фельдшер. – Воспаление спало. Я вам еще разочек смажу, а потом можете приходить через день. Болезненных ощущений нет, головокружения, тошноты?

– Спать неудобно, – с досадой ответил невидимый пациент. – Никак не привыкну лежать на животе.

Потом голоса стали глуше. Голос человека, который пришел к фельдшеру, показался Антону знакомым. Даже не сам голос, а интонации, манера выговаривать слова, когда произнес конец фразы про то, что не привык спать на спине. Потом снова стукнула дверь. Человек ушел, наверное, ушел и фельдшер, потому что в смежной комнате стало тихо. Антон переместился к окну и тут же отпрянул. Вдоль дома за низким заборчиком шел тот самый капитан, который с молоденьким полицейским недавно чуть не задержал его в лесу. Он этого капитана пытался уговорить, привлечь на свою сторону, а потом ударил прикладом автомата в затылок. Вон и голова у него перевязана. Зашибись!

Антон подбежал к двери, за которой только что слышал голоса, и попробовал ее открыть. Заперта. Тогда он прошел к другой двери, через которую к нему входили сам фельдшер и его дочь. Отодвинув занавесочку, он убедился, что там большая прихожая с вешалкой, откуда в другие помещения ведут еще две двери. Полицейского поста не было, но это ничего не значило. Он мог находиться на улице, на веранде, если таковая имеется.

Вдруг заскрипели ступени, что-то стукнуло в дверь, и Антону пришлось чуть ли не бегом возвращаться в постель. Через несколько секунд в комнату вошел Сергей Викентьевич. В одной руке он держал стопкой сложенную одежду Антона, в другой его ботинки. Все было чистое, выглаженное. Рукав куртки, как Антон успел заметить, был аккуратно зашит. Под рубашкой нашлись и трусы.

– Даже не знаю, как вас и благодарить, – развел он руками, – а то в таком виде и на улицу выходить стыдно. Тоня постаралась?

– А на улицу выходить я бы вам не рекомендовал. Пока.

Сказав это, фельдшер отошел к окну и стал смотреть на улицу. Значит, разговор не окончен, он просто не хочет смущать своего гостя и мешать ему одеваться.

– Мне предписан постельный режим? – поинтересовался Антон, натянув трусы и почувствовав себя теперь увереннее.

– В принципе, нет. Я бы посоветовал вам пару дней отлежаться, побольше поспать и калорийно питаться. Но это только рекомендация.

– Ага, намек понял. Вы таким образом просите меня покинуть ваш дом? – догадался Антон.

– Папа! – раздался вдруг в комнате строгий женский голос, и Антон поспешно натянул джинсы. В дверях стояла Антонина и смотрела на отца. – Папа, я же тебя просила.

– Что ты просила? – раздраженно ответил фельдшер. – Как ты вообще можешь об этом просить? Я человек старый, а о себе ты подумала?

Эта интермедия должна была что-то означать, это продолжение какого-то спора, который произошел совсем недавно.

– Подождите-ка! – поднял руку Антон. – А вам не кажется, что вы тут говорите так, как будто решаете судьбу старого стула – то ли выбросить его, то ли дома оставить? Может, со стулом поговорите? Расскажете ему, о чем речь и в чем причина?

– Вы, молодой человек, – повернувшись к Антону, блеснул на него стеклами очков фельдшер, – сами прекрасно понимаете, о чем идет речь. Вы что-то там натворили, вас разыскивают, нас специально предупредили, что может объявиться такой вот подозрительный тип. А теперь еще чему-то удивляетесь?

– Я ни в чем не виновен, – с нажимом проговорил Антон, глядя на женщину. – Я Антонине это уже пытался объяснить, могу попытаться объяснить это и вам, Сергей Викентьевич.

– Вы это и нашему участковому Леонтьеву пытались объяснить, – вдруг ворчливо сказал фельдшер, – а потом огрели его по голове. Когда доводов не хватило.

– А у меня был другой выход? – машинально возразил Антон и слегка встревоженно добавил: – И участковый знает, что я здесь?

– Нет, не знает, – поспешно ответила Антонина. – Папа ему ничего не сказал.

– Послушайте, а не пора ли нам поговорить, как взрослым серьезным людям? Вы посвятите меня в то, почему не выдали меня участковому, я расскажу вам, почему меня ищут.

– Леонтьев рассказал о тебе, – начала Антонина, – когда пришел к папе накладывать швы на затылок. Это произошло почти сразу после того, как ты с ним в лесу столкнулся. До этого он действительно предупреждал о том, что идет розыск, что ты в бегах и очень опасен. А когда папа ему рану обрабатывал, он и рассказал, что ты какой-то… необычный, что ли. Поразил ты его тем, что не похож на преступника. А тут еще я папу попыталась убедить. Я о нашей встрече на переезде Леонтьеву ничего не говорила. Только папе.

– А что это участковый с вами так откровенен? – удивился Антон. – Вы у него пользуетесь особым доверием?

– А он все ко мне сватается, – просто ответила Антонина, – вроде как женихом моим себя считает. А я вот тебя тоже за преступника не приняла, хоть меня и пугали, когда ты на поезде удрал. Так что с нашей стороны все просто, Антон, а вот что ты за тип такой?

– А я не тип, я просто гражданин этой страны, законопослушный, один из миллионов. И со мной случилось то, что, к сожалению, у нас иногда с гражданами случается. Поздно вечером в Екатеринбурге на меня напали грабители. Собственно, не напали, а обманным путем заманили в безлюдное место, вкололи какой-то наркотик. Очнулся без денег, документов, телефона в товарном вагоне в вашем городе. Да еще с признаками ретроградной амнезии. Нашлась сердобольная старушка, которая живет недалеко от вокзала в частном доме, накормила меня, дала возможность прийти немного в себя. Кстати, можете проверить. Степная улица, дом семь. Синенький такой, с большими старыми воротами, вросшими в землю от времени.