Единственные - Марина Кистяева

Лана несколько раз за утро умывалась холодной водой. Телефон держала под рукой. Поэтому, когда позвонил Волгарский, сразу же ответила:

- Да, слушаю.

- Руслана, привет.

- Привет, - она с такой силой прикусила нижнюю губу, что почувствовала привкус крови.

- Анализы мне доставили. Предлагаю позавтракать вместе. Я недалеко от твоего дома. Есть, с кем Богдана оставить на час?

- Да… Да, есть. Со Светой.

- Хорошо. Как договоришься с ней, позвони мне, я заеду за тобой.

Лана выдохнула, зажала рот рукой и съехала по стенке. Посидела несколько минут, потом вскочила, едва не выронив телефон, и дрожащими пальцами набрала номер Светы.

- Светулечек, спасай.

- Через минуту буду у тебя.

Света так же, как и она, работала фрилансером, поэтому располагала свободным временем или приходила к ней с ноутбуком. Устраивалась в кресло и работала, пока Богданчик спал.

- Ты как?

- Ужасно.

- Хм…

- Молчи. Всё знаю.

Света подошла к ней и взяла за плечи, заставив её остановиться.

- Так. Слушай сюда, подруга. Сейчас ты идешь в комнату и приводишь себя в порядок. Волосы выпрямляешь, лицо красишь. Одеваешься… Сносно. Не в лыжный прогулочный костюм точно. И без разговоров.

Лана спорить не стала, хотя и хотелось. В чем-то Светулечек права.

Привела она себя в порядок быстро, отзвонилась Волгарскому.

- Захар, я готова.

- Через десять минут буду.

Спокойный уравновешенный тон. Лана позавидовала мужчине, умеет держать «лицо».

Не дожидаясь обратного звонка, спустилась вниз. Сегодня она подготовилась к встрече, подсунув в лифчик аж две гелевые прокладки. Она не думала, что снова протечет, но мало ли. Подстраховаться не помешает, второй конфуз ей не нужен. Не возможно было гарантировать, что гормоны и стресс снова не выкинут с ней злую шутку.

Лана как раз открывала дверь подъезда, когда напротив остановился знакомый черный автомобиль Волгарского. Сегодня мужчина сам был за рулем. Увидев выходящую из дома Руслану, он, не глуша двигатель, поспешно вышел и направился к ней.

Высокий, широкоплечий. С небольшой отросшей щетиной. В черном полупальто нараспашку.

Лана снова точно на невидимую стену натолкнулась. Что не так конкретно с этим мужчиной? Да, внешность сногсшибательная, как сейчас принято говорить, альфа-самец. Только ей-то что с его внешности? Аура у Волгарского подавляющая, с этим не поспоришь, но для Ланы наибезопаснейшим вариантом будет отгородиться от тягостного восприятия Захара.

Он – обычный мужчина.

И точка.

Она, нацепив на лицо дежурную улыбку, принялась спускаться с небольшого крыльца. Вот тут-то её и поджидала засада. Руслана, привыкшая последний год носить только удобную обувь и фактически отвыкшая от высоких шпилек на ботинках, зацепилась каблуком за ледовый нарост. Мало того, что поскользнулась, так ещё и начала заваливаться вперед, грозясь распластаться перед крыльцом.

Захар действовал мгновенно. Преодолев разделяющие их пару метров, оказался рядом вовремя, чтобы за талию подхватить падающую Лана.

- Осторожнее.

Близость мужчины неожиданно дезориентировала Руслану. Она, не отошедшая от легкого испуга, никак не ожидала оказаться в руках Волгарского. Запах мужчины мгновенно проник в легкие – терпкий парфюм с нотками мускуса и цитрусов. Заполнил их чем-то новым, никогда не испытанным. По телу прошла легкая дрожь, вызывая давно забытую истому.

***

Руслана оказалась в его руках.

Захар действовал инстинктивно – как только увидел, что она заваливается, нелепо взмахнув рукой и, охнув, рванул к ней.

Поймал.

И сам не заметил, как прижал её к себе куда плотнее, чем того требовали обстоятельства.

Он не мог устоять перед искушением подержать эту лялю в руках. Маленькая, манящая, дурманящая, она, как наваждение, ворвалась неспешно в его жизнь и грозилась прочно в ней обосноваться.

Первое впечатление о Руслане в тот день в офисе оказалось совершенно верным – она ему идеально подходила. Пока речь шла только о сексе, о их физиологической совместимости. Сейчас Волгарский в очередной раз в этом убедился. Мягкая и приятная именно в тех местах, в которых он любил. Смотрит на него немного растерянно, ресницы, покрашенные минимально, без одуряющих комков туши, делающих их похожими на опахала, порхают, словно бабочки.

Волгарский выругался про себя. Мать вашу, да он становится поэтом и романтиком.

Незнакомая девушка пришла к нему в офис, вынесла мозг, закружила в такой круговерти-карусели, что не разобраться, и единственное, на что он способен, это думать про её ресницы.

И да. Ещё про то, как она старательно каждый раз указывает: как мужчина он её не интересует. Даже больше – неприятен.

«Я за вас не пойду…»

До сих пор звучало у него в ушах.

Даже смешно. Честное слово.

Сколько раз за свою жизнь он слышал о себе нелицеприятные высказывания? А оскорбления и угрозы от девушек, с которыми расставался? Много интересного о себе узнавал. И всегда реагировал относительно спокойно. Бывало, возвращал некоторые слова обратно, чтобы зарвавшиеся дамочки и несостоявшиеся партнеры знали своё место. Но каждый раз на следующий день он все забывал.

Слова же Ланы впились в кожу раскаленными клещами.

Резанули по самолюбию.

Вопрос – почему?

Потому что эта маленькая бестия с идеальной грудью и манящей улыбкой на него смотрела холодно и обидно? Или она думает, что он не замечает, как она общается с ним через силу? Выдавливает слова и постоянно смотрит только на мальчиков?

Да, его мужское самолюбие было задето, и он не собирался этого скрывать.

- Всё хорошо?

Он смотрел ей в лицо. Открыто. Прямолинейно.

Лана смутилась и быстро кивнула:

- Да, спасибо, вы спасли меня от падения.

- Ты в курсе, что мне до чертиков надоело твоё «выканье». Может, хватит уже, Лана?

Он нахмурился, она напряглась.

- Да, наверное, пора переходить на «ты», - медленно ответила она, опять же старательно подбирая слова, и нашла рукой, обтянутой перчаткой, его руку. – Я уже твердо стою на земле, пора меня отпустить.

Она вроде бы шутила. Но они-то оба поняли истинный подтекст её слов.

Отпускать Захар её не спешил. Выдержал паузу и лишь потом разжал руку.

- Анализы положительные.

Он собирался сказать о результатах теста в ресторане. Но, заглянул в её глаза, которые она старательно от него прятала, уводила, не утерпел.