Робин Гуд - Ирина Измайлова

Когда они отъехали от деревни достаточно далеко, один из воинов, подъехав поближе к шерифу, спросил:

– Мессир, а может, теперь можно вздернуть троих разбойников? Сколько же нам их таскать за собой?

– Теперь как раз этого и нельзя делать! – усмехнулся сэр Эдвин. – Если наш приятель Робин увидит их туши висящими на дереве, то сообразит, что я пока и не думаю возвращаться в Ноттингем. Не то, к чему столько возился с этими тремя мерзавцами, чтобы потом, как раз перед возвращением, их повесить? Нет, нет, разбойники поедут с нами.

Воин понимающе кивнул и отъехал.

– Послушайте, – заговорил епископ, вновь поравнявшийся с Веллендером, – а ведь в Йоркшире будут уже владения другого шерифа. Что если его люди нас остановят и поинтересуются, что привело вас на землю графства?

Сэр Эдвин лишь пожал плечами:

– Да и пускай их интересуются. Я имею такое же право путешествовать по всей Англии, как и любой английский рыцарь. Допустим, ваше преосвященство заплатили мне за то, чтобы я вас проводил. Не смотрите так, я не намекаю, что хочу получить деньги.

– А зря! – засмеялся Преосвященный Антоний, – Я могу и заплатить.

– Знаю, но буду вполне удовлетворен, если с вашей помощью получу хотя бы крошечную возможность наконец покончить с Робином. Другой платы мне не нужно.

– Прекрасно. А то, что разбойников может оказаться куда больше, чем нас, вас не тревожит?

– Нет. У Робина сейчас, по моим сведениям, человек сто – сто двадцать. Но вот лошадей в таком количестве они нигде не достанут, да и не поедут всем скопом через границу графства, тут уж их будет слишком заметно – ведь, считайте, небольшое войско. У Гуда есть места, где верные люди держат для него десятка четыре коней. Ну, в лагере наверняка есть пять-шесть, на всякий случай. Больше пятидесяти разбойников с Робином не будет. А скорее всего, как раз около сорока. Хороших бойцов у него пара десятков, остальные просто умеют махать топорами да мечами. Другое дело, среди них немало неплохих лучников, поэтому наша задача как можно реже оказываться на совершенно открытых местах. В своем отряде я уверен, и если придется драться, мы эту битву выиграем. Ну, а у вас, мессир, будет возможность, пока идет сражение, уехать подальше и выполнить свою миссию.

– Хотите предложить мне сбежать, покуда вы будете из-за меня рисковать жизнью? – голос епископа Антония впервые выдал нечто, похожее на обиду.

Но Веллендер в ответ только рассмеялся:

– Да при чем здесь вы, ваше преосвященство? Конечно, я рад вам помочь, но сейчас вы – скорее приманка. Надеюсь, это не оскорбление?

– Ничуть. Будем считать, что у нас взаимные интересы.

– Если так, то я рад. Но, может быть, вы все же скажете, где конечная цель вашего путешествия? Куда вы везете свою драгоценную сумку?

На этот раз епископ ответил без раздумий:

– Пожалуй, теперь не имеет значения, знаете вы это или нет. Я еду в Скарборо[37]. И учитывая отсутствие прямых дорог, а также и то, что Йорк лучше будет объехать, туда еще примерно два с половиной, а то и три дня пути.

– Ну что же, – мысленно прикинув дорогу, проговорил сэр Эдвин. – Это не так уж и далеко, и если бы могли менять лошадей, то уж за два дня добрались бы точно, а то и скорее. Однако, раз вы не станете заезжать в главный город графства, то смена лошадей едва ли возможна, и путь действительно займет немало времени. Хорошо, если Робин будет достаточно расторопен. Потому что еще сутки, и я потеряю надежду: до самого Скарборо этот негодяй нас преследовать не будет.

– Если у него вообще такая цель! – с тайной надеждой отозвался епископ Антоний. – Ведь вы сами сомневались в этом мессир.

Сэр Эдвин кивнул. Он гадал, что думает в это время его преосвященство. Опасался ли епископ, не без оснований, за свою жизнь и жизнь своих воинов, или его волновала более всего сумка, которую он вез в портовый город Сарборо, чтобы… Вот загадка так загадка, что он собирается делать дальше? Сесть на корабль и куда-то отплыть? Но почему тогда он ехал из Уорвикшира через Ноттингем, на север Англии, вместо того, чтобы отправиться в Лондон и плыть к своей дальнейшей цели оттуда? Значит, ему нужно было скрыть это путешествие за пределы страны? В Лондоне-то трудно остаться незамеченным, если появишься в порту. Тем более, если ты такая заметная фигура, как священник высокого сана. Но и в Сарборо Преосвященного Антония, скорее всего, заметят. Что же он замышляет?

В конце концов шерифу надоело гадать, и он сосредоточил свое внимание на дороге, стараясь следить за тем, чтобы его отряд не растягивался, и никто не исчезал из виду, даже когда они проезжали через рощицы, либо скакали меж высоких каменных валунов, все чаще попадавшихся на пути.

Однако в течение дня ничего не происходило. Отряд дважды сделал остановки, а вечером, когда стало смеркаться, устроил привал неподалеку от реки Уз. Переправу решили отложить до следующего дня, тем более, что неподалеку должен был находиться мост, но где он, точно никто не знал.

Меж нескольких громадных камней, стоявших, будто заблудившиеся странники, посреди открытого места, были разложены костры, и путники расположились на ночлег.

Утром они без особого труда отыскали мост. Двое вилланов, выгнавших на пастбище овец, указали, в каком направлении вдоль реки следует ехать, и уже через пару часов с высокого берегового ската открылось сооружение, невольно вызвавшее у путников вздох восхищенного удивления.

Каменный мост через Уз был сооружен римлянами более тысячи лет назад[38]. Как все, сработанное умом и знаниями архитекторов великой империи, он был прочен и красив. В этом месте ширина реки достигала шестисот туаз, и верхняя часть моста тянулась на тысячу туаз[39], опираясь на шесть стройных арок. Мощные быки[40], сложенные из крупных плит, соединенных прочным составом, почти не подверглись разрушению и по-прежнему легко несли немалую тяжесть. Но несколько столетий назад, во время сильнейшей грозы, настолько страшной, что местные крестьяне сочли ее настоящим концом света, две подряд молнии ударили в среднюю часть моста. Одна из арок оказалось сильно разрушена и, спустя два-три десятка лет, рухнула, не выдержав постоянной нагрузки: этой, единственной на много миль переправой постоянно пользовались и военные, и крестьяне, словом, все, кому случалось здесь странствовать или перевозить грузы.