Сказки темного города. Яд - Наталиса Ларий

– А мама? Что с ней, – я с болью вглядывалась в глаза Драгана, до ужаса боясь услышать продолжение этой истории. – Вы сказали, что забрали у нее жизнь…

– Да, но не в прямом смысле. Но, думаю, для нее это было сродни смерти, и она бы лучше умерла, чем стала тем, кем стала.

– Что это значит? – быстро вытерев слезы со щек спросила я.

– Твоя мать хотела, скорее всего, забрать тебя с собой. Поэтому и осталась в столице. Замела она следы просто мастерски, но я был бы не я, если бы не поймал ее. Поймал, затем отвел в темницу, где содержат пленных вампиров и приказал одному из них обратить ее. После обращения она уже была не она и прекрасно знала, что дочь свою она после этого не сможет увидеть никогда. Только когда научится бороться с жаждой, а у многих новообращенных на это уходит не один десяток лет, так что да, я забрал у нее жизнь как таковую. Чтобы она поняла, что такое терять. Я даже не об отце говорю тебе, как о потере. От того, чему она поспособствовала, полегло много как фэйри, так и людей. Двадцать чьих-то отцов, сыновей, двадцать загубленных жизней. Единственное, что я не могу понять до сих пор, так это почему она так поступила. Она так и не объяснила мне. После обращения я отпустил ее на землях вервольфов, и она попросила убежище там, поскольку правитель вампиров не принял бы ее на своих землях, боясь назревания конфликта между нашими государствами. Так что твоя мать жива. Насколько это можно назвать жизнью. Я не смог убить ее, но и оставить жить тоже не смог. Поэтому и оставил ее на границе – она и не человек, и не мертвец. Как-то так, Селена, – закончил он свой рассказ, устремив на меня изучающий взгляд.

– Но что с ней сейчас? Вы ведь, более чем уверена, не просто так приставили охрану ко мне. Так ведь? Это связано именно с ней? – спросила я осторожно у этого фэйри, понимая, что передо мной очень и очень непростой мужчина, да к тому же еще и достаточно жестокий, когда дело касалось безопасности его близких.

– Теперь ты рядом со мной. И твоя мать точно об этом знает. Больше чем уверен. А если она знает, то это чем-то да выльется для кого-то точно. У твоей матери отношения с одним из вампиров, входящих в тот эскадрон смерти, которые подчиняются правителю вервольфов. Но это так, я просто знаю это и не более. У меня давно к ней нет никаких чувств. Совершенно никаких и я не особо интересовался все это время именно ее стороной жизни. Если бы не одно «но». В ту ночь, когда я и мои солдаты попали в засаду, орудовал тогда именно этот эскадрон. Более того, мне кажется, что это как раз твоя мать и приложила к этому свою руку. Скорее всего, она мстит мне за то, на что я ее обрек. И, как и я тогда забрал у нее ее жизнь, так и она забрала столь же соизмеримо дорогое мне – мои крылья, сущность, без которой я и фэйри – не фэйри, и человек – не человек. Меня могли тогда убить, но не убили. И я знаю, что это по ее указке так сделано было.

Слушая мужчину, я все больше погружалась в пучину отчаяния. Я смотрела на него, а он на меня, и я прекрасно знала, что он чувствовал в этот момент глядя на меня. Раз я была копией матери, как сказал и он, и Хоран, то те тяжелые минуты давно минувших дней с каждой секундой нахождения подле меня поднимали в нем волну той боли, которую он так старался забыть, и чем для меня чревато будет возрождение этих воспоминаний, я не знала.

– Вы так говорите о маме, словно это о не ней, – наконец прошептала я, опустив глаза, не в силах выносить пронзительный взгляд этого мужчины.

– Селена, она уже не та мама, которую ты знала. Это уже другое существо, лишенное напрочь чего-то теплого и живого. В ней бурлит сейчас только жажда крови, мести, тщеславия, власти и еще бог весть чего, к чему так всегда тянутся вампиры, – он проговорил это даже с некоторыми нотками сожаления, но сожаления к чему, или к кому, я не знала.

– И это вы сделали ее такой, – я волком бросила на него взгляд.

– Да, но этому была причина. Ты должна понимать это.

– Понимаю, – я отрешенно покачала головой. – Но все же…Она же моя мама. И как она могла так поступить тогда с вами и остальными? Что ее толкнуло на это? Я не верю, что это ради денег или еще бог весть ради чего. Это что-то другое, – я устало потерла ладонью лоб. – И что теперь? Почему меня заперли? И охрану приставили.

– Пока не могу сказать этого. Я еще и сам нахожусь в таком непонятном состоянии, когда…смотрю на тебя, а вижу ее. Это жуткое чувство, – глухо проговорил Драган и отвел взгляд.

– Но я – не она, вы же понимаете это. Я не виновата в том, что она натворила. Вы же не будете мстить мне за то, что она сделала? Ваши крылья и глаза, и отец…Я не виновата, Драган, – я пожала плечами, в глубине души до ужаса боясь того, что как раз мне и придется отвечать за все то, что натворила моя мать.

– Ты действительно не видела ее ни разу за эти годы? – он проигнорировал мой вопрос, но посмотрел так, что меня осенило – он ставил под сомнение то, что я действительно случайно появилась в его доме.

– Нет, ни разу. В последний раз видела тогда, с вашим отцом. Сама никогда не могла понять, почему она так ни разу и не навестила меня. Ладно, если убрать те годы, когда она уже…вампиром стала, – я проглотила комок в горле, пытаясь свыкнуться с этой мыслью. – Но до этого…три года и ни разу не пришла ко мне.

– А когда произошел пожар и сгорели твои документы? – он прищурил глаза.

– Когда…, – я напрягла память, – ну, наверное, примерно в то время, когда вы и обрекли ее на ту жизнь.

Драган молчал пару минут, словно взвешивая все сказанное мною и явно решая, насколько мне можно верить. Затем сказал:

– Мне кажется, что твоя мать просто оберегала тебя и не привлекала к тебе внимание, Селена. И кажется, что она те три года тоже почему-то не хотела, чтобы знали, чья ты дочка. Разве что директриса пансиона. И, кроме того, я ведь тоже искал тебя. Но мне тогда сказали, что ты погибла в том пожаре. Ты и еще две девочки. Мария Лярой погибла, так было мне сказано. А ты, оказывается, совсем не Мария Лярой, на чье имя твоя мать ранее пересылала деньги в пансион. Ты Селена Мария Розэншварц Лярой, но записи об этом не было, поскольку мать и отец твои так и не изменили данные, а после пожара стала Селеной Розэншварц по отцу. А мне было тогда не до того, чтобы рыться в прошлом твоей матери и узнавать, как звали мужчину, с которым у нее некогда были отношения и от которого она понесла дочь. Я знал, что тот мужчина давно погиб, поэтому особо не придавал значения всему этому, – слова мужчины словно окунали меня в ледяную воду.

– А зачем вы искали меня? – зыркнув из-подо лба на него спросила я.

– Не знаю. У меня было некое чувство вины перед девочкой, которая с таким отчаянием тогда смотрела на свою мать, которой я в итоге лишил ее. Не знаю, Селена, – ответил он.

– Но вы хотя бы не думаете, что…я шпионка в вашем доме сейчас? – спросила я осторожно.

Он окинул меня взглядом, затем ответил после непродолжительного молчания:

– Я никогда не отбрасываю никаких предположений. Если я буду верить всем и вся, то наш клан долго не протянет. Положение обязывает относиться осторожно ко всем, кто вхож в мою жизнь. А уж о тебе и говорить нечего. К сожалению.