Взлет и падение ДОДО - Николь Галланд

У Эржебет имелись все основания демонстрировать норов: она вполне осознавала свою власть. Мы чего-то от нее требовали (много чего, по правде сказать) и ничего не могли предложить взамен. Главное ее желание исполнилось: возвращение в дом престарелых ей, ослепительной девятнадцатилетней красавице, не грозило. Были у нее и другие желания, но поначалу она высказывала их лишь под настроение. Например, на двенадцатый день нашей совместной работы, когда мы сели перекусить, она объявила, что хочет съездить в Венгрию и «плюнуть на могилы своих врагов».

– У нас нет на это средств, – ответил Тристан, откусывая от бутерброда с тунцом. Хотя он сам ничего такого не говорил, ясно было, что его таинственный источник финансирования почти иссяк. Жидкий гелий подвозили все реже и только после выматывающих телефонных разговоров. Тристан то и дело вызывал Фрэнка Оду устранять очередные баги в ОДЕКе, и я чувствовала, что он делает это скрепя сердце, поскольку Фрэнку ничего не платили. Судя по взглядам, которыми его награждали Владимир и Лукасы, немалая часть порученных им заданий выходила за пределы их штатных обязанностей. Тристан и прежде обнаруживал некоторые симптомы гиперактивности и дефицита внимания, что временами добавляло ему обаяния, временами бесило. Теперь, когда его телефон звонил каждые несколько минут, симптомы эти заметно усилились. Он поставил разные рингтоны и режимы вибрации на разные входящие звонки, чтобы, не глядя, знать, кто его дергает. Среди этих рингтонов был и «Колокол Свободы» Джона Филипа Сузы – типичный американский патриотический официоз, марш для военных парадов. С целым набором дополнительных ассоциаций, связанных с тем фактом, что этот марш – главная музыкальная тема «Летающего цирка Монти Пайтона». При его звуках Тристан бросал любое занятие, вытягивался по струнке, сразу принимал звонок и спешил в тихую часть здания, то и дело произнося: «Сэр!» и «Есть, сэр!». Очевидно, этот рингтон он присвоил своему боссу. Я умирала от желания спросить, почему именно этот. Что для Тристана «Колокол Свободы» – патриотическая музыка или намек на британское абсурдистское телешоу, которые перестало выходить в эфир еще до его рождения?

Мы сидели рядом с ОДЕКом за небольшим столом, где я обычно беседовала с Эржебет после сеансов. Я как раз хотела сказать, что надо бы прогуляться вдоль реки Чарльз или даже съездить на озеро Уолден-Понд подышать свежим воздухом и погреться на солнышке (в Новой Англии были длинные выходные в честь Дня поминовения, а мы жили, работали и спали в подвале под искусственным светом. Так и рехнуться недолго.) Я до сих пор частенько гадаю, как бы все сложилось, если бы я заговорила раньше. Несомненно, в другой – лучшей – вселенной Мел предложила отправиться на прогулку, все трое вышли из здания, и генерал Шнейдер, приехав, никого на месте не застал.

Однако в этой вселенной все трое остались в подвале, и между нами произошел следующий разговор:

– Если вы будете нам помогать, – продолжал Тристан, глотая откушенный кусок бутерброда, – мы, вероятно, получим финансирование, и тогда, если вам правда так хочется плюнуть на могилы врагов, этот вопрос можно будет обсудить. – Внезапно он отложил бутерброд и, просияв, воскликнул: – Погодите! Мы можем сами добыть себе финансирование. Если вы умеете превращать обычную воду в соленую… почему не превратить…

– …свинец в золото, – закончила за него Эржебет и тихонько взвыла. – Или что-нибудь еще в золото. Самое неоригинальное предложение в мире. Сколько существует магия, именно это в первую очередь просили у ведьм.

– И?

– Мы этого не делаем. Очевидно.

– Почему?

– Фу, хер вам скажут.

– Что?! – хором изумились мы с Тристаном. У Эржебет было много неприятных черт, но привычки к сквернословию за ней не водилось.

Та опешила от нашей реакции.

– Фу, хер, – повторила она. – Фу-хер.

Мы с Тристаном переглянулись, словно хотели убедиться, что не ослышались.

Эржебет рассмеялась неприятным смехом, означавшим, что ей на самом деле вовсе не смешно.

– До чего же вы испорченные. Это абсолютно нормальная немецкая фамилия. Фуггеры. Специально для вас повторю по буквам: Ф-У-Г-Г-Е-Р. Любой Фуггер вам это скажет.

– Ой, – сказала я. – Фуггер. Было такое старинное семейство немецких банкиров.

– Да.

– Вернемся к нашему вопросу. – Тристан тряхнул головой. – Вы говорите, что мы должны спросить какого-то давно умершего немецкого банкира, почему нельзя превращать свинец в золото.

– Они не все умерли, – поправила Эржебет. – Если вы пойдете в финансовый квартал, то наверняка отыщете кого-нибудь из них в неприметном современном офисе.

– Ладно, – сказала я. – Очевидно, у банкиров есть доводы против превращения свинца в золото.

– Им бы это не понравилось, – ответила Эржебет.

Впервые с начала нашего знакомства она дала понять, что дорожит чьим-то мнением. Очевидно, Фуггеры были в ее представлении людьми, с которыми следует считаться.

– Если вам не нравится золото, давайте попробуем другой пример, – сказал Тристан. – Я покажу свои карты чуть больше, чем обычно. – Он убрал в карман телефон, с которого что-то читал под столом, и положил обе руки на стол, словно буквально показывая карты. – К черту золото. Вы можете получить обогащенный уран?

Эржебет задумалась.

– Который в бомбы кладут?

– Да, который кладут в бомбы.

Она мотнула головой.

– Конечно, нет. Это бы вызвало большие перемены слишком быстро, а когда магию применяют таким образом, случаются нехорошие вещи.

– Какие именно?

– Нехорошие, – отрезала она. – Хуже ваших бомб. У нас даже слов для такого нет. Так что мы этого не делаем.

– Значит, существуют правила. – Я открыла ноутбук и собралась записывать. – Не преобразовывать слишком быстро – правило. А какие еще есть?

– Нет никаких правил, – возмутилась Эржебет. – Мы просто этого не делаем. Тебе какое-нибудь правило запрещает прыгать в пропасть? Нет. Но ты не прыгнешь.

– Чего еще вы не делаете? – спросил Тристан.

– Глупый вопрос. Он все время задает глупые вопросы, – пожаловалась она мне. – Надеюсь, он не твой любовник, потому что он тебя не стоит.

– Почему это глупый вопрос? – не отставал Тристан.

– Можете вы перечислить мне все, чего не делаете? Нет. Вы не понимаете, что чего-то не делаете, пока вас не попросят это сделать. Так со всем, и с магией тоже.

– Вы можете привести какие-нибудь примеры? – с преувеличенным спокойствием спросил Тристан.