Терновая ведьма. Изольда - Евгения Спащенко

— Десять-пятнадцать лет для ветра — сущие пустяки, неспособные причинить тяжких страданий. Я бы и не заметил, как они минули.

— Ты — возможно! Но погляди, к чему привело твое воспитание. — Она указала рукой на спящего.

Хёльмвинд склонился над братом, заготовленный колкий ответ так и не слетел с его губ. В свете лунной ночи под глазами Зефира виднелись темные круги, веселое когда-то лицо сейчас походило на лик покойника.

— Что с ним? — Легкая тревога промелькнула в голосе Северного ветра.

— Спит без сновидений. — Изольда дернула плечами. — Помоги отнести его в дом.

Она все еще злилась на Хёльмвинда, но усталость понемногу затмевала любые переживания. На плечи девушки разом опустился тяжкий груз: руки ныли, ноги налились свинцом.

«Неужели последствия примененной магии дают о себе знать?» — успела подумать она, прежде чем Северный ветер поднял брата с земли.

Он нес его легко, словно пушинку. Босые пятки белели в темноте.

— Тебе нехорошо? — Волк мигом уловил перемену в настроении своей спутницы.

— Ни с того ни с сего почувствовала себя утомленной. — Она положила руку ему на спину. — Но думаю, всему виной избыток приключений. Не волнуйся…

Хёльмвинд направился в сторону мельницы, принцесса и Таальвен медленно брели позади.

— Наверх, — приказала она, когда все четверо вошли в комнату.

Беловолосый ветер окинул пыльное пустое помещение взглядом, но ничего не сказал. Не найдя кровати или другой мягкой мебели, он опустил брата прямо на воздух, и тот замер послушно, словно в мягкой постели.

— А теперь уходи, — попросила Изольда.

Желания пререкаться у нее не осталось.

Подавив возмущенную реплику, Северный ветер направился к выходу. Его белый плащ колыхался, напоминая саван призрака среди ветхости и запустения мельницы. У выхода он обернулся и тихо спросил:

— Ты поможешь Зефиру?

— Хотелось бы верить, — ответила девушка. И как только Хёльмвинд исчез, осела на пол без сил.

— Я посплю немного, волк, — прошептала она, проваливаясь в глубокий тяжелый сон. И не почувствовала, как Таальвен заботливо улегся рядом, подставив принцессе вместо подушки теплое плечо.

Зефир проснулся несколько минут назад, но продолжал лежать с закрытыми глазами. Голова болела, будто он кутил весь последний месяц, при этом вспомнить подробности подобного времяпрепровождения Западный ветер не мог. Мысли его напоминали жидкую кашу из снов, обрывков далекого прошлого и фантасмагорических жутких образов. И как ни силился юноша возродить хоть какие-то события, разум неизменно предавал его.

— Ох, — простонал Зефир, разлепив наконец веки, — за что мне такое наказание?

Он сел в невидимой постели, застывшей аккурат между полом и потолком, и свесил ноги.

— Доброе утро. — В несмелом голосе Изольды слышалось волнение. — Как спалось?

— Отвратительно. — Ветер потер виски и только спустя минуту осознал, что видит девушку впервые.

В замешательстве он уставился на нее, разглядывая юное лицо с побегами терновника на широких скулах. Голубые глаза принцессы глядели приветливо, роскошные пшеничные кудри были заплетены в сложную косу — излюбленную прическу женщин далеких северных королевств. Маленькие руки хоть и разрисованы колючками, но белы и изящны. Даже простое платье не способно было сбить с толку — гостья явно принадлежала к знатному роду.

Так и не припомнив своего с ней знакомства, Зефир пробормотал растерянно:

— Ужасно извиняюсь, но кто вы такая? И что здесь делаете? И где мы, раз уж на то пошло?

— Мое имя Изольда. — Она лучезарно улыбнулась. — Мы находимся в Небесном краю. Я оказалась здесь по просьбе Хёльмвинда, чтобы помочь тебе освободиться от колдовских оков и покинуть летающий остров…

Принцесса старалась подбирать слова как можно тщательнее, чтобы разум Западного ветра не помутился снова. Но взгляд юноши был ясным, он слушал внимательно.

— Ты говоришь о моем старшем брате — повелителе северных ветров?

Гостья кивнула.

— Звучит неправдоподобно. Не представляю, чтобы Хёльм о чем-то просил людей. Он, знаешь ли, не одобряет дружбы с ними.

— Знаю. — Изольда вновь усмехнулась. — Но ему пришлось пересмотреть свои убеждения, ведь ты торчишь на острове уже добрый десяток лет.

Глаза Зефира округлились.

— Я постараюсь объяснить…

Слово за словом, история последних лет его жизни оживала. Хоть рассказчица повествовала мягко, она не собиралась таить даже самые печальные детали. Западный ветер внимал с удивлением, качая иногда головой. Недавнее заключение казалось дурным сном.

— Вижу, тебе сложно поверить в мои слова? — Девушка участливо поглядела на хозяина мельницы.

— Вовсе нет, просто я не помню ни одного события минувших дней.

— Но хоть что-то твоя память сохранила?

Зефир спрыгнул на пыльный пол и задумчиво прошелся по комнате.

— Припоминаю, как прилетел однажды ночью на крыльцо Ливы. Кажется, принес ей подарок…

— Серебряный медальон с крошечной мельницей? — подсказала радостно принцесса. — Он у тебя в кармане.

Ветер сунул руку в складки своей длинной мантии и выудил оттуда знакомую вещицу.

— Помнится, она надела его мне на шею и поцеловала меня… Но выглядела расстроенной.

— Потому что собиралась заковать тебя в путы.

— Зачем? — Он развел руками. — Если Лива так страшилась, что однажды я покину ее, почему ни разу не упомянула об этом?

Девушка замялась.

— Пожалуй, лучше потолковать с ней лично. Я не знаю подробностей.

— Ты права. — Ветер почесал затылок. — Говоришь, после пленения я взбесился?

Он выглянул в окно: опустошенная долина сиротливо желтела под весенним небом.

— Ты был расстроен, — деликатно поправила принцесса. — А после того, как разрушил здесь все…

— Помешался окончательно, — закончил за нее юноша. — Не представляю себя настолько разъяренным, чтобы разгромить целый остров!

— Я думала об этом. Раньше тебе не приходилось носить волшебный ошейник, — поделилась соображениями Изольда. — Он создан из тумана и слез и способен помутить рассудок любого.

Зефир ощупал собственную шею, но так и не нашел следов пут.

— Но я уверена, Лива не догадывалась о таких последствиях.

— Еще бы. — Юноша перешагнул груду досок, бывших некогда мебелью. — А то заперла бы меня в чулан.

Изольда осеклась. Меньше всего ей хотелось настраивать нового знакомого против кудесницы.