Голоса в темноте - Никки Френч

— Господи! Хочешь сказать, что я ушла не только от Терри, но и с работы?

— Да. А ты и этого не помнишь? Но у меня создалось впечатление, что ты об этом не жалела.

— Значит, у меня больше нет работы? — Земля под ногами покачнулась. Мир снова изменился — стал серее и холоднее.

Робин озабоченно на меня посмотрела. А я соображала, что бы сказать.

— И тогда ты меня видела в последний раз?

— Мы пообедали и договорились пойти выпить. Насколько помню, во вторник. Но накануне ты позвонила и все отменила.

— Почему?

— Сказала, что-то неожиданно возникло. И очень извинялась.

— Возникло хорошее? Или я была расстроена?

— Мне показалось, что ты была немного возбуждена. Впрочем, мы говорили очень недолго.

— И это все? — спросила я, доедая сандвич.

— Да, — ответила Робин и прищурилась: — А не может быть какой-то ошибки?

— Что меня похитил неизвестный и грозил убить? И что он таким же образом расправился уже с несколькими женщинами? Ты это называешь ошибкой?

— Не знаю.

— Робин, — медленно начала я, — ты одна из моих давнишних подруг. Я хочу, чтобы ты была со мной честной. Скажи, ты мне веришь?

Она сжала мои щеки своими тонкими пальцами, привлекла к себе, поцеловала и тут же оттолкнула.

— Если все это правда, а я не сомневаюсь, что все это правда, мне нестерпимо об этом думать.

— А представь, каково мне.

* * *

Встреча с Робин закончилась объятиями, слезами и заверениями в дружбе, однако навар оказался невелик: она сказала, что в те дни уезжала. Я оставила сообщение на ее автоответчике. А когда она вернулась, то перезвонила Терри и точно так же наговорила информацию на его автоответчик. Вот и все.

* * *

Сэм был тоже одним из моих приятелей, и я никак не могла поверить, что мальчишка, который покуривал травку на лестницах во время вечеринок в Южном Лондоне, теперь носит костюм с галстуком и между девятью и пятью по будням изображает из себя взрослого. Но в то же время я уже начинала представлять, как этот двадцатипятилетний стильный и явно симпатичный человек будет выглядеть, когда ему стукнет сорок.

— Да, мы с тобой встречались, — улыбнулся он. — Пошли выпить в субботу вечером. Мне даже обидно, что ты этого не помнишь. Ты рассказывала о Терри. Но не так много, как я ожидал. Ведь я было решил, что ты пошла со мной, чтобы спустить пар и выговориться об этом говнюке. Он совершенно не подходит для жизни с тобой. Но ты казалась скорее возбужденной, чем злой.

Это я могла вообразить. Не нашу встречу, а ее настроение — оно вполне объяснимо. Мы с Сэмом всегда оставались друзьями, но никуда не ходили вместе. Может быть, он об этом жалел и, наблюдая наши разрывы с Терри, угадывал свой шанс. Но Эбби, которая пошла с ним выпить, явно посчитала, что лучше держать его в друзьях.

Я сделала глоток из четвертой за этот день чашки кофе. Внутри у меня все бурлило от кофеина и неопределенности. Я узнала не много, но нечто довольно важное: последние дни перед моим захватом я решила не проводить со своими ближайшими друзьями. Тогда с кем же? Чем я в то время занималась? И кем была?

— Что ты теперь собираешься делать? — адвокатским тоном спросил меня Сэм.

— В каком смысле?

— Из того, что ты мне рассказала, получается... что он на свободе и знает, что тебя выпустили из больницы. Как ты будешь жить?

Я снова глотнула кофе. Мозг задавал мне тот же самый вопрос, а я всеми силами старалась от него отмахнуться.

— Не знаю, — ответила я. — Прятаться. Что еще остается?

Я записалась на определенное время, но меня попросили подождать пятнадцать минут. Я не возражала. Никаких дел у меня не было, а здесь казалось тепло и безопасно. Я села в кресло у двери и стала листать прошлогодние глянцевые журналы. Пенни, которая собиралась делать мне стрижку, сказала, чтобы я выбрала фасон, и теперь я рассматривала кинозвезд, музыкантов и улыбающихся знаменитостей и старалась представить свое лицо под их шевелюрой. Но ни на чем не могла остановиться, поскольку в любом случае напоминала саму себя.

Начинало смеркаться. За окном устало тащились закутанные в пальто и шарфы, дрожащие от мороза люди. Разбрызгивая грязную снежную кашу, грохотали легковушки и грузовики. А в парикмахерской было светло, спокойно и тихо — только вжиканье ножниц, шуршание по полу швабры, собиравшей в мягкие кучки срезанные волосы, да случайные обрывки разговоров. Стриглись шесть человек — все женщины. Они сидели в черных халатах, привалившись к спинкам кресел, или наклонялись над раковинами, пока им мыли головы шампунем или втирали в кожу кондиционер. В воздухе витал запах кокоса, яблока и ромашки. Я закрыла глаза — могла бы просидеть здесь целый день.

— Выбрали?

— Что-нибудь покороче. — Я разлепила веки.

Пенни проводила меня к креслу перед большим зеркалом, встала сзади, провела рукой по волосам и задумчиво склонила голову.

— Вы уверены?

— Да. Никаких завитков. Обрежьте коротко, но не слишком круто.

— Тогда сделаем ежик, взъерошим, а здесь скруглим.

— Прекрасно. Только сначала перекрасьте.

— Это еще час.

— Ничего. Как вы полагаете, какой оттенок мне пойдет?

— У вас и так очаровательные волосы.

— Мне хочется перемен. Я подумываю о ярко-рыжих.

— Рыжих? — Пенни подняла мои длинные светлые пряди и пропустила между пальцами. — Вы полагаете, такой цвет волос подойдет к оттенку вашей кожи? Может быть, что-нибудь поспокойнее? Жженый сахар с бликом?

— А это будет выглядеть иначе, чем сейчас?

— Определенно.

Я никогда не носила короткую стрижку. Девочкой вообще отказывалась обрезать волосы. Хотела отрастить их, как у моей подруги Чен, которая могла сидеть на своих иссиня-черных прядях. Обычно она заплетала их в одну косу, которую внизу перевязывала бархатной лентой, и эта коса, как живая, вилась у нее по спине. Я подняла руку и в последний раз потрогала волосы на затылке и посмотрела в зеркало.

— Ну хорошо, давайте приступим, пока я не передумала.

— Я вернусь после покраски, — сказала Пенни.

Другая женщина обесцветила мне волосы. Сначала смазала их неприятно-химически пахнущим составом. После чего посадила под рефлектор поджариваться. Затем пропитала вязкую массу волос снадобьем пожиже и обернула полосками фольги, и я стала похожа на окорок, который собираются запечь в духовке. Я закрыла глаза — не хотелось на это смотреть.

Пальцы бегали по моим волосам, на голову текла вода. Теперь я пахла плодами и влажным тропическим лесом. Меня накрыли полотенцем и кто-то поставил передо мной чашку кофе. Снег за окном пошел сильнее.