Алтарных дел мастер. Посылка с того света - Николай Степанов

Собеседники старались вести разговор с эдакой ленцой, показывая друг другу, что затронутая тема обоим не особо интересна. Тем не менее каждый понимал, что сбежавшая важна и ее обязательно будут искать. Как люди Карла, так и гномы, раз уж они столько про нее знают.

– Я вообще-то чего зашел, – решил сменить тему Саргид. – Тебе доложили, что в Вязьме случилось?

– Ночное нападение на особняк Черкасского? Наслышан. Говорят, диверсанты османов постарались.

– Может, и постарались, но не преуспели. Далемир на них засаду устроил, чуть ли не всех положил. И это нехорошо для нас, Карл.

– А мы-то тут при чем?

– Пожарский надумал с османами замириться. Понимаешь, чем нам грозит такой союз?

– Не вчера родился, – кивнул король.

– Этого допустить нельзя. Я своих агентов в Вязьме всех поднял, но их мало. Нужна помощь.

Карл был рад, что они перестали говорить о Дилане, а потому согласился:

– В самой Вязьме у меня никого нет, но неподалеку от Москвы человек семь найду. При них еще имеются прикормленные из местных разбойнички.

– То, что нужно. Как на них выйти?

– Я распоряжусь, чтобы тебе через полчаса дали контакты.

– Замечательно, тогда пусть доставят в мой кабинет.

Гном наконец отправился восвояси.

«Пусть уж лучше он в сторону Московии смотрит, лишь бы в мои здешние дела нос не совал», – с облегчением выдохнул Карл.

С Московией ему еще предстояло разобраться, но сейчас больше заботил Смоленск, а точнее, небольшой городок на западе Республики. Там, в Крашене, правил личный враг короля, который с каждым часом становился все опаснее.

По неширокой дороге рысью скакала группа из четырех всадников. Две женщины держались рядом в середине, в нескольких шагах впереди крупный воин зорко вглядывался в степь, а прикрывал тылы худощавый боец, который постоянно придерживал жеребца, стремившегося показать свою удаль.

– Горан, помнишь, ты говорил, что я способна входить в раж, подобно рыкарю? – Зарина подъехала ближе к наемнику, чтобы без свидетелей поговорить о том, что ее сильно волновало.

– В раж способен войти любой человек, – ответил он, даже не повернув головы к спутнице. – Но у тебя, похоже, имеются особые задатки. Ежели бы с детства натаскивали, могла бы стать настоящим рыкарем.

– Тогда, с белками, я и не думала входить в раж, оно само получилось. А потом, сколь ни старалась, – ничего.

– А как же ты тогда справилась с душекривом? – спросил здоровяк, удосужившись окинуть ее беглым взглядом.

Воин в тот раз при расставании предупредил Зарину о коварстве гномов и даже поведал, как их перехитрить.

– Последовала твоему совету: попыталась в мыслях прожить случай нашей кровавой сечи. Но тогда получилось, поскольку и сама была на взводе от тревоги, и времени после схватки с белками прошло мало. Правда, повторить состояние полностью не удалось, но была весьма близка к нему.

– Вот видишь, кровожадные белки – и есть то начало, что толкает тебя к рыкарству. Это как спусковой крючок пистоля: нажмешь – и пуля становится смертоносной.

– Значит, я должна воочию представить белку с огромными клыками? – предположила Зарина.

– Думаю, этого будет недостаточно. Сперва надобно сильно разозлиться, а потом ощутить смертельную опасность. Когда почуешь, что сердце готово из груди выпрыгнуть, тут и образ рыжей бестии сгодится, наверное.

– И как я узнаю, что в раж вошла, ежели вдруг получится?

– У всех по-разному. Но я слыхал, имеется общее свойство: тому, кто перешагнул черту обычного, все окружающее медленным кажется.

– Злость, ощущение опасности… – начала перечислять Зарина.

– Смертельной опасности, – уточнил наемник, – когда понимаешь, что тебя или кого-то очень близкого тебе сейчас убьют.

– И я в этот момент должна увидеть белку?

– …которая вот-вот стиснет свои окровавленные зубы на твоем горле, – продолжил Горан. – Но даже в этом случае может не сработать. У каждого рыкаря своя метода.

– А ты сам входил в раж?

– Было дело, – неохотно подтвердил наемник, но при этом скривился, словно от боли.

– И что? Почему же тогда, с белками?

– Дык надорвался я с непривычки и ту способность утерял навеки.

– Надорвался?! Это как?!

– Дурное дело – нехитрое. Увлекся малость да не вышел вовремя обратно, вот тогда внутри меня что-то словно сломалось…

Зарина осмотрела наемника, покачала головой и недоверчиво произнесла:

– Сломленным ты точно не выглядишь.

– Так то снаружи, – улыбнулся здоровяк. – Короче, во всем надобно знать меру, девонька.

– Буду пробовать, – задумчиво произнесла Зарина.

– Токмо помни: сначала долго оставаться за чертой негоже, иначе сердечко не выдержит.

– Долго – это сколько? – спросила она.

– Двадцать ударов сердца более чем достаточно. Затем надобно возвернуться и угомониться.

Зарина, похоже, уже не слушала здоровяка, углубившись в собственное сознание. Она дернула за поводья и обогнала наемника.

– Эх, девонька, не шла бы ты по пути сему нелегкому, вреда от него боле, чем выгоды, – тихо произнес Горан, глядя вслед наезднице.

– Ты чего ей такого сказал? – поравнялась с ним Лада. – Куда она рванула?

Подруга подумала, что гигант обидел Зарину.

– Да кто ж вас, женщин, разберет? – задумчиво ответил наемник. – То вы желаете быть милыми и нежными, то вдруг хотите стать опасными, аки волки в стужу лютую.

– Так нежные мы для одних, а опасные – для других.

– Ну да, тут главное не перепутать, – усмехнулся Горан.

Наездницы с охраной ехали сейчас по безлюдной дороге среди полей. На удалении в полверсты от них следовал другой отряд из четырех человек. Возглавлявший группу сопровождения Творимир старался выдерживать дистанцию, чтобы не выпускать женщин из виду. На открытой местности проблем не было, но основная часть пути пролегала по лесным дорогам, и тогда приходилось волноваться.

Черкасский запретил ехать из Вязьмы в Москву по короткой дороге, опасаясь, что враг может подстерегать именно там, поэтому обе группы двигались по кружному пути через Ржов. В результате путь удлинялся почти вдвое. К вечеру они планировали добраться до города, чтобы там заночевать.

Глава тайного приказа на сей раз решил провести операцию без своих людей. Многих из них в Москве знали, а поскольку «крот» окопался там, Черкасский не желал рисковать.

Всадник, скакавший позади женщин, продолжал двигаться с прежней скоростью. Он подчинялся Горану и выполнял лишь его приказы.