Следующая пандемия. Инсайдерский рассказ о борьбе с самой страшной угрозой человечеству - Али Хан

Еще до атак на известных людей сибирскую язву диагностировали в городке Бока-Ратон во Флориде: зараженными оказались двое сотрудников компании American Media, занимавшейся изданием таблоидов. В этом штате за последние 100 лет было зафиксировано меньше двух десятков случаев сибирской язвы, причем, как правило, прослеживалась прямая связь с профессиональной деятельностью заболевших, которые работали, например, со шкурами животных. В 2001 году необычные диагнозы появились менее чем через месяц после атак в Нью-Йорке и Вашингтоне, но подозрений, что это может быть терроризм, почему-то не возникло. Следствие сосредоточилось на том, что умерший первым шестидесятитрехлетний фоторедактор Роберт Стивенс ходил в Северной Каролине в поход и пил воду из водопада в пещере.

Врачи Стивенса забили тревогу, когда увидели на его мозговых оболочках бактерии характерной формы и цвета. Самая тяжелая форма сибирской язвы, ингаляционная, поражает оболочки головного мозга, поэтому при вскрытии мы видим характерную картину – так называемую «шапочку кардинала». Местная лаборатория, сотрудники которой недавно прошли подготовку в Центрах по контролю и профилактике заболеваний, подтвердила диагноз, но образцы все же направили нам для обязательной повторной проверки. К делу привлекли ФБР, но подозрений в терроризме по-прежнему не было – иногда мы чересчур консервативны и разумны. Врачи говорят: «Если услышал стук копыт, думай о лошадях, а не о зебрах». В данном случае нам как раз следовало подумать о зебрах.

Несколько дней спустя от спокойствия не осталось и следа. В кабинете Стивенса – на клавиатуре и в других местах – криминалисты обнаружили споры сибирской язвы. Вероятно, Стивенс получил зараженное письмо, но не заметил облачко спор, от которого впоследствии и умер. Письмо так и не обнаружили. По итогам работы была сформирована объединенная рабочая группа ФБР и Почтовой службы США, получившая название Amerithrax. Однако запинка с постановкой диагноза стала предвестником дальнейших проблем: казалось, что реакция всегда была слегка нескоординированной, а следствие не поспевало за развитием событий и поступлением новой информации.

Эпидемиологи Центров по контролю и профилактике заболеваний принялись прочесывать базы данных подозрительных инфекций, а американцев, которые постепенно начали приходить в себя после сентябрьских терактов, вновь охватила паника.

Четвертого октября, за несколько дней до того, как были получены положительные результаты анализа средовых образцов и лаборатория штата подтвердила диагноз мистера Стивенса, министр здравоохранения и социальных служб США Томми Томпсон устроил пресс-конференцию. Он заявил, что спорадические случаи сибирской язвы действительно имели место, однако случай с мистером Стивенсом может быть «результатом усиленного мониторинга заболевания со стороны системы здравоохранения и медицинского сообщества». Томпсон трижды подчеркнул: «Система работает». Шесть раз он повторил: «Это единичный случай». Под давлением журналистов министр прямо исключил возможность теракта и упомянул о глотке воды из ручья в пещере в Северной Каролине.

На следующий день Роберт Стивенс умер. На той же неделе скончался еще один сотрудник American Media – семидесятитрехлетний сортировщик почты Эрнесто Бланко.

Двенадцатого октября сотрудники аппарата сената встретились с парламентским приставом Элом Ленхардтом, чтобы обсудить вопросы безопасности. Председатель юридического комитета сената Патрик Лихи объявил, что прекращает принимать почтовые отправления. Никто тогда еще не знал, что его персональное письмо с сибирской язвой – тоже отправленное из Трентона и пока не открытое – с 9 октября лежит у него в офисе.

⁂

Шестнадцатого октября в 9:30 я прибыл в Вашингтон. Центры по контролю и профилактике заболеваний на тот момент не имели практически никакого опыта реагирования на акты биологического терроризма. Я был главным научным сотрудником отдела паразитарных заболеваний, но меня экстренно вызвали не из-за близкого знакомства с паразитами. Дело было в том, что двумя годами ранее я стал одним из основателей нашей программы по обеспечению готовности и реагированию на биотерроризм и знал профессионалов в этой области. Кроме того, у меня был опыт работы со вспышками инфекций.

До создания этой программы человек, решивший купить или заказать по почте, скажем, бубонную чуму, услышал бы всего один вопрос: «VISA или MasterCard?» Именно так микробиолог по имени Ларри Уэйн Харрис, который, как потом выяснилось, был еще и белым расистом, сделал заказ и в 1995 году получил чуму по почте[44]. Если террористы занимаются биологией, вероятнее всего, они сами же и станут жертвами. Если биологи начинают заниматься терроризмом, все намного хуже.

Чтобы нанести серьезный урон, не надо быть ни гением, ни химиком вроде Уолтера Уайта из фильма «Во все тяжкие». Известны случаи, когда дальнобойщики, недовольные приговорами суда, смешивали семена клещевины с ацетоном и по почте отправляли получившийся смертельно опасный ядовитый порошок судьям.

Но когда речь заходит о масштабных убийствах и хаосе, Bacillus anthracis[45] – это, безусловно, идеальное оружие. Сибирская язва, которую обычно ассоциируют со скотом, шкурами и почвой, может образовывать споры, способные выдержать самые суровые условия: споры сибирской язвы были обнаружены на всех континентах, включая Антарктиду. Если вдохнуть или проглотить споры или если они попадут на поврежденный участок кожи, они могут ожить даже после вековой спячки и очень быстро размножатся. А размер этих спор как раз подходит для того, чтобы проникнуть глубоко в легкие.

Хотя сибирская язва не передается непосредственно от одного зараженного животного или человека другому, ее споры очень легко переносятся на одежде, обуви или просто с ветром. Труп животного, на момент смерти пораженного сибирской язвой, крайне заразен, и споры десятилетиями сохраняются в месте погребения. Потревоженные скотомогильники приводили к появлению новых случаев заболевания более чем через 70 лет.

Повышенная стойкость возбудителя делает сибирскую язву идеальным вариантом для создателей оружия. Во время Второй мировой войны немцы экспериментировали с фосфорорганическими отравляющими веществами нервно-паралитического действия – табуном, зарином и зоманом – и антигитлеровская коалиция старалась не отставать. Однако бактерия сибирской язвы – это живое существо. Сможет ли она выдержать доставку с применением взрывающегося носителя, например бомбы или артиллерийского снаряда? Корпус королевских инженеров Британской армии решил это проверить и в 1942 году провел печально известный эксперимент на удаленном острове Гринард у берегов Шотландии. Военные собрали 80 овец и поместили в центре стада снаряд со штаммом сибирской язвы Vollum 14578. Как и рассчитывали экспериментаторы, бациллы сибирской язвы сохранили свои смертельные свойства. Снаряд взорвался, овцы погибли, а остров на 40 лет стал закрытой зоной.