Личный аптекарь императора. Том 7 - Егор Золотарев

оценил тело, в которое попал: рост выше среднего, хорошо сложен, здоровые крепкие зубы, густые волосы. Девушкам опять же нравлюсь. Когда иду по коридору академии или улице, частенько ловлю на себе заинтересованные взгляды.

— А-а, вы про вчерашний случай, — догадался Щавель. — У меня есть только одно предположение.

— И какое же? — я отложил тяпку и посмотрел на него.

— Ментальная магия. Но я всего лишь предполагаю, ведь далёк от неё. Мы с вами можем сходить в деканат менталистов и поговорить с кем-нибудь из преподавателей. Но сначала закончим здесь, — он улыбнулся и продолжил опылять манарос, а я вновь взялся за тяпку.

Через пятнадцать минут мы вышли из оранжереи и двинулись в сторону академии. С тяжелого серого неба сыпал мелкий снежок, но таял, не долетая до земли. Со стороны полигонов доносились взрывы, треск и удары. Все готовились к турниру.

У менталистов с нами согласился поговорить сам декан — молодой мужчина с проницательными глазами. Он пригласил нас в свой кабинет и даже предложил чаю, но мы отказались.

— Евгений Юрьевич, нас волнует, как человек может поменять свой облик? Я сказал Александру, что в ментальной магии это возможно. Верно? — спросил Щавель, когда декан опустился в своё кресло и спросил он цели нашего прихода.

— Верно, но на это уходит много маны. Долго прятаться под чужим обликом невозможно, — ответил он своим глубоким басом.

— Какие условия применения такой магии? — спросил я.

— Сначала маг должен долго наблюдать за объектом, чей облик принимает. Ему нужно изучить его жесты, мимику, особенности поведения. К тому же он должен в мельчайших подробностях держать образ в голове, чтобы с помощью заклинания на время превратиться в него.

Вот это мне не понравилось. Получается, что убийца следил не только за мной, но и за моим окружением. Всё это время он был рядом с нами, а я даже не заметил. Горгоново безумие! Даже в этом мире меня везде окружают враги!

— Погодите-ка, — вмешался Щавель. — Под превращением вы имеете в виду лишь то, что окружающие будут видеть его в измененном виде, но на самом деле он останется прежним. Ведь так?

— Вы абсолютно правы. Материю невозможно изменить, только наложить магический образ, — кивнул он.

Ха! Невозможно изменить материю… Видел бы он, как я превращаюсь в совершенно другого человека под воздействием зелья «Превращения».

Задав ещё несколько уточняющих вопросов, мы поблагодарили за консультацию и вышли из деканата менталистов.

— Теперь вы поняли, как тот безжалостный убийца «превратился» в Семена Афанасьева? — спросил Щавель.

Мы спускались по лестнице.

— Да, понял. Получается, что мой несостоявшийся убийца был менталистом, — задумчиво ответил я.

— Или его прикрывал сильный менталист, — поправил меня профессор. — Маги–менталисты могут воздействовать на других людей.

— Угу.

Час от часу не легче. Теперь я буду сомневаться в каждом, кто ко мне подходит. Хорошо что у меня есть способность определять эфир. Другого способа отличить близкого человека от подставного я не знаю.

Вернувшись в лабораторию, где студенты уже решили выбранные задания и теперь бесцельно бродили между шкафами и столами, я решил, что следует приступить к следующему этапу турнира, до которого мы пока не дошли.

— Итак, на одном из этапов турнира нам нужно найти растения, спрятанные среди сотен других. Я смогу без особых трудностей найти, но не уверен в вас, поэтому…

— А почему ты в себе так уверен? — спросил Прохор и сложил руки на груди.

Он явно хотел быть лидером, но куда ему до меня.

— У всего живого есть эфир. Об этом знают хищники, которые выходят на след жертвы. Или полицейские собаки, когда берут след преступника. Растения тоже выделяют эфир. Часть из них вы ощущаете в виде аромата. Моя родовая способность позволяет определять даже свойства.

— Ого, не знал, что у вас, Филатовых, есть такие способности, — восхитился Размыслов.

— Не у всех Филатовы, — поправил я его и не стал добавлять, что только у меня.

— То есть ты чувствуешь растение, даже находясь на большом расстоянии? И даже если нет аромата? — уточнил ещё один студент.

— Ты прав. Поэтому могу найти любое растение, если хоть раз сталкивался с его эфиром.

— А давайте это проверим? — предложил Влад. — Я спрячу, например, — он огляделся и, увидев цветов на шкафу, ткнул пальцем. — Вот эту герань. А ты её найдёшь. Согласен?

— Герань так воняет, что даже я бы нашёл, — вмешался Федя Размыслов. — Уж лучше алое или толстянку. У них нет аромата, но, как говорит Саша, даже запах ему не нужен, а какой-то сомнительный эфир.

Все выжидательно уставились на меня.

— Хорошо. Я не против.

Федя взял керамический горшок с толстянкой и направился к двери.

— Присмотрите за ним, а я пока спрячу. Как будет готово, позвоню Прохору, м сказал он и исчез за дверью.

Ага, похоже, мои сокомандники сомневаются, что я заслуживаю быть ведущим магом и пытаются скомпрометировать меня. Или показать, что я ничуть не лучше их, и они все могут занять моё место. Ну что ж, посмотрим кто кого.

Через десять минут Федя позвонил Прохору и сказал, что толстянка надёжно спрятана, и что я могу приступить к поискам. Смешные, что сказать.

В сопровождении всей группы, я вышел из лаборатории и двинулся к лестнице. Я явственно ощущал эфир цветка, поэтому ни на мгновение не задумывался и уверенно шёл по следу.

В фойе стоял Размыслов и, увидев нас, присоединился.

— Ну и куда ты нас ведёшь? — с усмешкой спросил он, когда мы перешли в правое крыло академии и двинулись в сторону актового зала.

— Пока не знаю. Просто иду по следу.

— По чьему следу? — напрягся он.

— По твоему и толстянки.

Федя недоуменно покосился на меня, но вопросов больше не задавал.

Мы добрались до актового зала, но тут след цветка резко оборвался. Не понял?

Осмотревшись, убедился, что его негде спрятать, а двери в зал заперты. Хм, странно. Если бы Федя пошёл с цветком обратно, то я бы это тоже почувствовал, но след был один. Так-так, куда подевалась толстянка?

— Ну что, Филатов, подвёл тебя эфир? — хмыкнул Прохор, когда я в очередной раз осмотрелся и даже принюхался к щели между дверьми, но так и не смог понять,