Мой темный господин, или Семь кругов тьмы - Мария Боталова

Паук отвлек меня от размышлений. Я не заметила, как он забрался в комнату, а вот когда залез ко мне на кровать и пополз по покрывалу, не заметить его было уже невозможно. Думала, заберется ко мне на колени, но паук остановился рядом, лишь слегка коснувшись ноги. Синее облачко, тянувшееся за ним, рассеялось и выплюнуло на кровать записку.

Я развернула бумагу, прочитала:

«Жду тебя в своем кабинете. Там же, где мои покои».

Почерк господина.

Я подскочила. Из-за резкого движения паук едва не слетел с кровати. Возмущенно вперил в меня красные глазки.

– Извини! Не хотела тебя пугать. Просто… это господин зовет, понимаешь?

Присмотрелась к пауку. И тут сообразила: это ведь тот, который проводил меня в библиотеку! Как я узнала его? Сама не понимаю. Но уверена: это он. Почти что личный паук?

– Спасибо большое за доставку. Мне нужно спешить.

Господин не написал явиться немедленно, и все же я решила поторопиться.

На выходе из комнаты остановилась. Обернулась к пауку. Хорошо, что тот еще не уполз.

– Мне снова нужна твоя помощь. Я не уверена, что смогу добраться до кабинета господина…

Паук оказался добрым и отзывчивым существом, как я убедилась во второй раз. Мы проделали с ним тот же трюк, что и с библиотекой. Почтальон меня проводил. Остановившись перед дверью, на которую многозначительно кивнул паук, я немного помедлила и все же постучала. Дверь открылась. Сама. И что теперь делать? Входить? Ждать разрешения? Очередная проверка?

Досчитав до десяти, осторожно переступила порог. Я оказалась в прихожей. Вернее, здесь это называлось приемной. Наши с Шейлой комнаты совсем простые, в таких живет прислуга, а вот для аристократов выделяются другие покои. У господина тоже сразу несколько комнат. Приемная, кабинет, гостиная, спальня. Где спальня, я запомнила. Несмотря на то, что вылетала оттуда в растерянности и смущении. Но все равно вариантов больше, чем один.

Снова позвала:

– Господин? Я пришла, как вы велели.

И осторожно заглянула в приоткрытую дверь. Не ошиблась! За единственной приоткрытой дверью обнаружился искомый кабинет. А в кабинете – господин. Он стоял лицом к окну, за которым уже успело стемнеть. Держал в руках бокал с вином и явно о чем-то размышлял.

– Так быстро? Паука попросила проводить? – он обернулся.

– Это была проверка? Вы ожидали, что я заблужусь по дороге?

– Можешь считать проверкой. И ты ее прошла.

– А еще вы проверяли, хватит ли у меня наглости войти без разрешения?

– И с каждым днем ты становишься все наглее. Предупреждаю на будущее: без разрешения ко мне входить не стоит.

– Учту. Спасибо, господин.

– За что? – он приподнял бровь.

– За озвученное правило.

Господин качнул головой, усмехнулся и отпил вина.

– Присаживайся. Я решил, что у тебя есть ко мне вопросы.

Я торопливо осмотрелась. Шкаф с книгами, широкий, мощный стол, диван и еще одно кресло, помимо того, которое стоит за столом. Выбрала диван.

В присутствии господина снова ощутила неловкость. Но… вопросы у меня действительно есть!

– Что случается с теми, кто уходит в источник тьмы и не возвращается? Ведь такие есть? – выпалила я.

Господин не стал садиться за стол, наоборот, обошел его, оперся о край столешницы. Бокал с вином поставил на край стола. Немного помолчав, заговорил:

– Такие есть, ты не ошиблась. Но что с ними может происходить, как сама думаешь?

– Не знаю, – я пожала плечами.

– Они растворяются во тьме. И никогда уже не возвращаются. Перестают существовать.

– Умирают?

– Можно сказать и так. Для нашего мира они умирают. Во тьме… может быть, в каком-то виде существуют, но я ни разу с ними не разговаривал. Или они сливаются с тьмой, или исчезают.

– Значит… никто заранее не может сказать, вернется он назад из источника или нет?

– Конечно. Они входят в источник, надеясь пройти четыре круга и вернуться наделенными силой. Не всем это удается. Кто-то не возвращается. Кто-то возвращается ни с чем, потому что тьма отказывается награждать их силой.

– И какова их дальнейшая судьба? Тех, кто возвращается ни с чем.

– Они становятся никем, – жестко сказал господин.

Да, не благословенные и не проклятые. Никто.

– Вы никогда не разговаривали с тьмой об этом?

– Разговаривал. Много о чем разговаривал, – господин холодно улыбнулся. – Но тьма хранит свои секреты. Ты познаешь некоторые из них, если пойдешь дальше.

Я твердо посмотрела господину в глаза.

– Четвертый круг я хочу пройти.

– Знаю.

– Скажите… а как насчет магии снов? Она существует? Тьма может сама приходить и навеивать сны?

– Может. – Взгляд господина стал особенно пристальным. – Очень редко, но может. С тех пор, как ты прошла первый круг, ты связана с тьмой. Она слышит тебя, знает, что с тобой происходит. Она заглядывала в твою душу. И она может к тебе приходить, если того пожелает.

От слов господина, от его пристального взгляда по спине побежал холодок.

– Это редкость. Ты заинтересовала тьму, Алайна. Тьма почти никогда не приходит к своим посвященным.

– Но чем я могла ее заинтересовать? Я ведь… даже не хочу становиться вашей преемницей.

– Это не имеет значения. Хочешь ты или нет. – Господин выпрямился, подошел ко мне. – У тьмы есть я, и ей нет никакого дела до моей будущей преемницы. У нее, вероятно, свой интерес.

Я подняла голову, глядя на господина снизу вверх. Почему-то сбилось дыхание.

– Мне кажется, я с трудом прохожу испытания. Кажется, я не подхожу тьме.

Рука господина скользнула по моему подбородку, словно погладила.

– Ты понятия не имеешь, что нужно тьме.

– Что ей нужно? – мой голос сорвался до шепота.

– Узнаешь. Если пойдешь до конца. – Господин отстранился. Так удивительно было ощущать его пальцы на своей коже и так жаль, что они разорвали соприкосновение. Не погладили щеку, скулу или губы…

Я сглотнула. Да что со мной?! Он ведь…

– Каково быть Бездушным? – выпалила я.

– Бездушным… – повторил господин задумчиво. Отвернулся, прошел к шкафу, устремив взгляд к книжным полкам.

Я тоже поднялась. Хотелось увидеть его лицо, заглянуть в глаза. Но что я могла? Схватить за плечо и развернуть к себе?

– Быть Бездушным – значит не испытывать эмоций. Никаких. Ни злости, ни тем более ненависти, ни волнения, ни страха.