Жемчужина императора - Роберт ван Гулик

Тонкие брови Куана поползли вверх.

– Означает ли это, ваша честь, – спросил он, – что все это время мне придется находиться в Пуяне?

– Не обязательно, господин Куан. Иногда чрезвычайно сложное дело раскрывается благодаря счастливой случайности! Старшина, подайте нам охлажденные фрукты! И пожалуйста, ни слова о деле, господа, пока мы будем наслаждаться этими сочными плодами!

В то время, когда они ели восхитительные кусочки холодных фруктов, поданные в старинных чашах из цветного фарфора, господин Ку немного успокоился. Расправившись со своей порцией, он рассказал интересную историю о подделанной картине. Потом судья Ди поделился воспоминаниями об увлекательном деле, которым занимался на предыдущем месте службы. Он остроумно построил свой рассказ, и все смеялись от души. Несмотря на невыносимую жару, в библиотеке царила атмосфера расслабленности. Когда старшина собрался наполнить чашки чаем, судья Ди вдруг резко произнес:

– А теперь, господа, перейдем к делу!

Он направился к столу в центре комнаты. Судья сел в кресло во главе стола, слева от него оказались окна, справа – дверь. Повелительным жестом он пригласил присутствующих занять три стула, которые старшина поставил напротив судьи. Господин Куан сел справа от него, господин Ку слева.

Судья Ди отодвинул большой серебряный подсвечник и раздраженно сказал:

– О Небо, какая жара! Хун, поставь эти свечи у стены. Они только добавляют духоты. И их свет раздражает меня. Меня стали беспокоить глаза, господа. Думаю, им вреден яркий свет солнца. Сейчас я проверю, взял ли я с собой козырек. – Он залез в рукав и достал оттуда конверт. – Силы небесные! – воскликнул он. – Я совсем забыл о письме! Его доставили в суд в тот момент, когда я уходил. Помечено «лично и срочно», так-так… Извините, я на минуту отвлекусь.

Он разорвал конверт и достал сложенный листок бумаги. Письмо было длинным, написано мелким неразборчивым почерком. Просматривая его начало, судья пробормотал:

– Человек пишет, что его племянница, которая работает где-то служанкой, была похищена, а вернулась вся избитая. Да-а-а, бедняжка, должно быть, попала в руки маньяка.

Дальше он читал молча.

– Человек утверждает, – подытожил судья, – что девушка разглядела своего мучителя. Он оказался довольно известной личностью в наших местах. Поэтому бедный старик долго колебался, прежде чем написать мне. Он считает, что в нашей провинции таких вещей не должно быть, и просит немедленно начать расследование и принять соответствующие меры, чтобы предотвратить… да-да, все это нам уже известно. Ему следовало доложить о случившемся без промедления. Где он тут упоминает имя негодяя? – Судья поднес письмо ближе к глазам, удрученно покачал головой и вздохнул. – Не могу найти. Худшего почерка я еще никогда не видел! – Судья поднял взгляд от бумаги и добавил: – Господин Ку, вот вам письмо, дочитайте его до конца вслух!

Он было протянул руку с письмом, но внезапно отдернул ее. С извиняющейся улыбкой судья сказал:

– Нет, полагаю, что не имею права показывать официальные письма посторонним. Я сам изучу его позже. – Он сложил конверт и убрал в рукав.

– Люди дважды должны подумать, прежде чем выдвигать такие нелепые обвинения! – раздраженно воскликнул господин Куан.

– Я бы не стал огульно называть их нелепыми, – неожиданно сурово заметил судья. – На самом деле у меня есть причины подозревать, что преступник, которого мы ищем, – тот самый маньяк, о котором пишут в письме.

Откинувшись в кресле, судья Ди наблюдал за тремя мужчинами, сидящими напротив. При свете свечи их лица выглядели напряженными. Хорошее настроение вмиг сошло с них.

Судья спокойно изучал комнату. Старшина Хун устроился за чайным столиком в углу. Он сидел неподвижно, не мигая смотрел на пламя маленькой свечки на подносе. Большая часть комнаты была в полумраке. В воздухе висел тяжелый запах нагара от свечей, расположенных на стене.

Какое-то время судья Ди своим молчанием словно специально накалял обстановку. Он осторожно повернул голову и взглянул на дверь. Это была самая темная часть комнаты, судья только смог различить, что из-под двери пробивается полоска света. Если бы кто-то стоял с той стороны и подслушивал, ему бы пришлось приоткрыть дверь. Судья дал ему для этого достаточно времени. Он подумал, что интуиция подвела его. Значит, теперь все внимание надо уделить испуганным мужчинам, сидящим напротив.

– Только что я сказал, – возобновил разговор судья, – что преступник – маньяк. Да, опасный маньяк. Я пришел к такому выводу, потому что…

Он замолчал на середине фразы. Ему показалось, что он услышал скрип открываемой двери. Он быстро обернулся. Ничего, кроме полоски света из-под двери, судья не увидел. Должно быть, уши обманули его. Он откашлялся и продолжил:

– Мне кажется, что сейчас я совершенно четко знаю, кто преступник. Я понял это, когда он допустил курьезную ошибку.

Судья заметил, что Ку стал ерзать на стуле. Доктор Пэн пристально смотрел на судью, его тонкие губы были крепко сжаты. Налившийся синевой кровоподтек резко контрастировал с бледностью его лица. Куан лучше всех владел собой: он изобразил на лице выражение вежливого интереса.

– Любого человека, который хладнокровно совершает убийство, – продолжил судья Ди ледяным тоном, – можно считать ненормальным. А если мотивом является извращенная похоть, тогда такого человека можно считать сумасшедшим. У такой личности кошмарная жизнь. Он должен притворяться, что ведет нормальный образ жизни, ему приходится сдерживать в себе безумные желания. Осужденные преступники такого типа в своих признаниях описывали все это. Они в деталях рассказывали об отчаянной борьбе, которую приходится вести, чтобы восстановить умственное равновесие. У них были галлюцинации. Силы тьмы постоянно мучили их, к ним приходили призраки их жертв. Я помню одно дело, где…

Он замолчал и прислушался. Сейчас судья был уверен, что слышал, как захлопнулась дверь. Уголком глаза он заметил в темноте какое-то движение между дверью и полками с коллекцией древностей. Кто-то вошел в комнату. Такую возможность он не учел. Он предполагал, что неизвестный просто распахнет дверь, чтобы слышать разговор в библиотеке. По расчетам судьи, этот человек должен был выдать себя позже, намного позже. Но теперь ничего не поделаешь. Ему придется продолжать беседу.

– Когда я допрашивал того убийцу, он мне признался, что каждую ночь у него в спальне появлялась отрубленная рука убитой и расчлененной им женщины. Эта рука ползала по его груди, пытаясь задушить его. Он…

– Это, должно быть, был сон! – выпалил доктор Пэн.

– Как знать! – возразил судья Ди. – Могу добавить, что тот мужчина был найден задушенным у себя в камере в ночь перед казнью. Конечно, я доложил начальству, что это самоубийство, совершенное из-за страха и угрызений совести. А может, так и было. С другой стороны…

Он покачал головой в сомнении и несколько минут гладил свою длинную бороду. Затем судья вновь заговорил: