Кот, который дружил с кардиналом - Лилиан Джексон Браун

– Это если и не снимет подозрений, то, по крайней мере, ослабит их, – сказал Квиллер шефу полиции.

Хикси отвела Квиллера в сторону и запальчивым тоном произнесла:

– Это просто ужасно! Почему полиция не положит конец этим подозрениям? А ты, Квилл, неужели ты ничего не можешь сделать?

– С момента преступления прошла всего неделя, Хикси. У полиции есть информация, которая мне недоступна. И ко всему – у них компьютеры.

– Но ты ведь раскрыл убийц Фитча, утерев нос полиции. И нашёл убийцу в музее, когда никто понятия не имел, что имело место убийство.

Квиллер задумчиво потирал усы. Ему не хотелось признаваться, что если говорить о былых заслугах, то они прежде всего принадлежат пытливому нюху и кошачьим инстинктам Коко. О невероятных способностях кота знали только его ближайшие друзья, и было бы лучше, если бы остальные остались в неведении.

– Я это обдумаю, – пообещал он Хикси.

Он размышлял об этом, пакуя бинокль и смокинг для предстоящего уикенда. И надеялся, что всё само собой образуется, как только он выедет из Пикакса. Для котов он прихватил с собой их любимые консервы и витаминные капли, любимую тарелку и плошку для воды, гусятницу, которая служила им туалетом, и про запас немного песку. Для сиамской четы это была первая поездка в гости, и Квиллер побаивался, как бы они там чего не выкинули, но Коко охотно запрыгнул в перевозочную корзину, что уже само по себе было обнадеживающим знаком, и принялся измываться над Юм-Юм, пока та не последовала его примеру.

Дорога, ведущая от Тривильенской тропы на юг, пролегала среди картофельных ферм и овцеводческих ранчо, откуда, как всегда, разило такой вонью, что пассажиры на заднем сиденье пришли в волнение. Когда они подъезжали к городу, Квиллер обратил внимание на фамилию Катлбринк, которая то и дело мелькала на почтовых ящиках, и вдруг заметил знак:

Добро пожаловать в Уайлдкэт

Население: 95 человек

Через несколько сот футов показался ещё один знак – не иначе как Катлбринки любили пошутить:

Вы проехали Уайлдкэт.

Слегка притормозив, Квиллер медленно и осторожно развернулся в обратную сторону. Дело в том, что всякие резкие толчки, будь то остановка, любой поворот или начало движения, вызывали у Юм-Юм приступ тошноты, о чём она, если успевала, громко предупреждала. Вернувшись к перекрёстку при въезде в Уайддкэт, он вычислил, где находятся четыре расположенных рядом заведения: полуразрушенный бар, заброшенная автозаправка, развалины старого амбара и обветшалое от времени деревянное строение с вывеской:

Магазин скобяных товаров Катлбринк

Основан в 1862 г.

По всей видимости, окна в нём мыли последний раз к столетней годовщине магазина, а стены снаружи не красили с начала века. Что же касается товаров, которые через грязные стекла едва можно было разглядеть (пыльная конская упряжь, приводные ремни вентилятора, цемент для крыш в жестяных банках), то они, похоже, с тех пор как их там бросили, так никому и не приглянулись.

На обшитом кровельным железом потолке висела пыльная маломощная лампочка, а на щитовом полу, посеревшем и поизносившемся от времени, напротив кассы и табачного прилавка образовались вмятины. В тени можно было разглядеть восседавшего на бочке мужчину, у которого были пышные соломенно-белые усы и такого же цвета торчавшие из-под рабочего колпака пряди волос.

– Славный денёк, – произнёс он высоким, пронзительным голосом.

– Славный, славный, – отозвался Квиллер, – и вообще сентябрь в этом году очень хорош, правда, через пару дней обещают дожди. – Он уже давно усвоил, что разговор о погоде в Мускаунти входит в правила хорошего тона.

– Дождя не будет, – заявил старик.

За разговором Квиллер внимательно изучал товары, стоящие на полках, прилавках и на полу: керосиновые лампы, ведра, рыбочистки, ручные фонарики, бухты провода, электрические лампочки, молочные фильтры, трубки из кукурузного початка… но только не глиняные трубки.

– Может, помочь? – осведомился старик, не сдвинувшись с места.

– Нет, спасибо, я просто зашёл поглядеть.

– Законом это не запрещается!

– У вас удивительный ассортимент товаров.

– М-да.

Здесь были гвозди на вес, цепочки на метраж, спички, проволочные крючки для пальто, какие-то штуковины, называющиеся изогнутыми кольцами, навесные петли для пуговиц, рабочие перчатки и звонки.

– Видал я интересные магазины, но такой, как этот, в первый раз, – по-дружески заметил Квиллер. – Сколько же ему лет?

– Да старше меня будет!

– Это вы Катлбринк?

– Тут все Катлбринки.

Квиллер, изображая бесцельный интерес, продолжал вести поиски. Нашлись тут резиновые сапоги, стальные пружины, плунжера, просмоленная парусина, ещё один вид приводных ремней для вентиляторов, солевые брикеты весом в пятьдесят фунтов, кости – приманка для кроликов, укропный уксус, патроны… но вновь никакого намека на глиняные трубки. Изучая губку, которая, согласно ярлыку, хорошо смывала навоз, Квиллер спросил:

– Это стоящая вещь?

– У вас есть корова? – ответил Катлбринк вопросом на вопрос – Это чтоб мыть ей вымя.

– Пожалуй, это вполне сгодится для мытья машины, – заметил Квиллер, хотя на самом деле приглядел её для чистки кошачьего туалета.

На это старик пожал плечами и закачал головой: чего только не придёт в голову горожанину.

– Вы из Пикакса? – осведомился он.

– Да, с недавних пор я там живу.

– Я так и думал.

Растворитель краски. Козий корм. Фитили. Колёсная мазь. Лезвия для бритв. Битуминозный известняк. Ещё один вид рабочих перчаток.

– Похоже, у вас есть всё на свете, – заметил Квиллер.

– Да. Все, что человеку нужно. Никаких безделушек.

– А нет ли у вас случайно глиняных трубочек для мыльных пузырей? Я был бы не прочь приобрести их для своих малышей.

Старик поднялся с бочки и поковылял в другой конец магазина. Неуверенно взобрался на шаткую лестницу, достал с верхней полки доживавшую свой век картонку и таким же неуверенным шагом спустился вниз.

– Поражаюсь я на вас, – с восхищением произнёс Квиллер. – Как вы ловко умудряетесь находить вещи!

– Да они никогда и не теряются.

В картонке лежала дюжина глиняных трубочек, которые первоначально были белыми, но уже посерели от пыли.

– Отлично! Пожалуй, я их возьму.

– Все нельзя – нечего будет продавать, – заявил Катлбринк.

– Ну а если, скажем, штук пять?