Десять поцелуев, чтобы влюбиться - Мила Любимая

Начинаю терять терпение. Почти готова собрать все свои манатки в узелок.

–Ты живёшь в моём доме,– зло процедила она сквозь зубы.– Я тебя обеспечиваю. Никаких гулянок, парней, танцев и остального. Ясно?

–Облачно,– скрестила руки на груди.– Между прочим, у меня есть работа. Мне не пять лет, чтобы запирать меня в четырёх стенах.

–Возьму и запру под домашний арест!

–Совсем больная?– покрутила пальцем у виска.– Остынь давай. Я у себя.

Встала и решительно двинула в свою комнату. Домашний арест придумала, ага. Сейчас! Бегу вон, волосы назад.

Включила музыку и постаралась забыть о стычке с мамой. Хотя далось это очень сложно. Всю душу наизнанку вывернула. Как же с ней трудно, просто невыносимо. Иногда очень жалею, что не живу в общежитии.

То гимназия, то универ, потом была заезженная пластинка с магистратурой. Теперь вот дети в ход пошли. Когда же это всё закончится…

Я уже почти дописывала статью, когда телефон завибрировал. Открыла мессенджер и обнаружила в диалоге с Сотней злой смайлик. Три штуки.

Ещё и он!

«Ты чего?»

Ответ пришёл почти мгновенно.

«Твоя мама выставила меня за дверь. Сказала, что не хочешь меня видеть. Я залезу в окно и убью тебя, заучка. Но сначала мы займёмся бешеным сексом»

Чёрт побери! Это просто эпический трындец. Она совсем там спятила? В мою личную жизнь лезть удумала. Как сильно надо крышей поехать?

«Я с мамой поругалась» – печатаю ответ.

«Сильно?»

«Не разрешает мне строить серьёзные отношения с парнями»

«Скажи, что я инопланетянин»

«Парни с Марса тоже под запретом»

«Что же делать? Я в панике!»

Вот шут гороховый! Но нужно отдать ему должное, настроение мгновенно поднялось.

«Ты дурак»

Молчит, больше не написав ни словечка. А я почему-то сижу, улыбаюсь и жду. Такая дурочка.

–Рапунцель, на бал со мной пойдёшь?– раздался громкий голос Сотникова посреди моей комнаты.

Божечки, мама ведь услышит! Сумасшедший!

–Какой бал?– прищурилась.– Спятил?

–Вечеринка, ты обещала подумать,– он обнимает меня, притягивая к себе. И мне чертовски нравится быть в его руках.

Обещала…

–Дим, наверное, сейчас не лучшее время.

–А когда оно будет, Маша?– прошептал на ухо, заставив всю покрыться сладкими мурашками.– Секунды слишком долгая вещь, когда тебя нет рядом.

–Да вы поэт.

–А вы моя Муза.

Моему сердцу не может быть настолько тепло, как сейчас. Температура выше всех допустимых показателей по цельсию. Жар его любви спалит меня дотла, но я не собираюсь останавливаться.

Мы сгорим.

Вместе!

Маша

У каждой сказки есть свой конец. Вот и нашей пришёл.

Мама начала ломиться в дверь, истерично дёргая за ручку. Невменяшка, честное слово. Ещё и орёт, будто потерпевшая с той стороны. Я с ней больше не могу, зла никакого не хватает.

–Слушай, может мне с ней поговорить?– предложил Дима.

–Зачем? Ерунду не придумывай.

–Вы ведь из-за меня ссоритесь. Уверен, я смогу донести.

Донесёт он, ну точно. Только родительница моя пуленепробиваемая. Да и вообще, не надо Сотникову вмешиваться в мои споры с мамой.

–Дим, я ценю твою поддержку, но…

–Не лезь, ты третье колесо.

Ну обидься давай. Что я такого сказала? Просто у нас не те отношения, чтобы затевать разборки с предками. Да и вряд ли вообще мы когда-нибудь достигнем этого уровня.

–Мария!– вновь орёт матушка.– Немедленно открой дверь!

Что ж, она ведь не успокоится. А чем раньше бомбанет Везувий, тем целее останутся Помпеи.

Поворачиваю замок по часовой стрелке и в комнату вмиг влетает мать. Красная, как рак. Глаза злющие, будто вот-вот и молнии начнёт метать, аки Зевс громовержец.

–Дмитрий!– едва сдерживая эмоции, говорит. Ноздри при этом раздуваются, как у настоящего дракона.– Позвольте узнать, как вы тут оказались?

–Мам, не впутывай его,– пытаюсь успокоить её.– У тебя нет права наезжать на Диму.

–Ну как же нет,– натянуто улыбается.– Неужели я не могу пообщаться с молодым человеком собственной дочери?

Сердито поджимаю губы. Не нравится мне происходящее. Быстро же она превратила его из парня, который оставит меня с пузом в молодого человека.

–Разумеется, можете,– Сотня улыбается во все свои тридцать два зуба.

–Замечательно,– хмыкнула мать.– Итак, что же вы будете делать, если у ваших так называемых отношений появятся последствия? Вы предохраняетесь?

Чёрт побери!

–Мама!

Мне хочется под землю провалиться, не меньше. Стыдно ужасно.

–Ирина Алексеевна, не беспокойтесь. Мы взрослые люди.

–Ах, они взрослые люди!– она красочно всплеснула руками.– Тогда точно переживать не о чем!

Господи, да сколько это может продолжаться? Будто ни с той ноги встала. Но я не могу ей позволить продолжать вести себя в том же духе. Терпения никакого не хватает. Сама бешеная, нормальным людям нервы треплет. Хорошо же жили – больше месяца продержалась, потом опять кукуха отъехала.

–Мам, если ты не остановишься, то я съеду.

–Вот только не надо меня шантажировать! Может быть, вы ещё с твоим молодым человеком жить станете вместе? Нет? Дмитрий, что скажете?

Дайте святой воды, её надо срочно обрызгать. А лучше вылить на голову целое ведро. Я понимаю, что нельзя так думать о своей маме, но больше не могу. Такой концертище устроила – никогда не забуду. Сотников сейчас сочтёт, что она сумасшедшая, дочка у неё такая же поехавшая, нафиг надо.

Меня уже колотить начинает от нервного перенапряжения.

Дима берёт меня за руку и успокаивающе гладит по запястью.

–Ирина Алексеевна, вы извините, но прекратите орать на Машу. Ей двадцать лет, если вдруг вы что-то пропустили. Савельева, идём.

Смотрю на него, как круглая идиотка, потому что совсем не понимаю происходящего.

Щёлкнул пальцами прямо перед моим лицом.

–Ау, Маш!

–Что?– прикусываю нижнюю губу.

Молча выводит меня из комнаты. Я не сопротивляюсь – я в шоке. Мама тоже. Вот только родительница довольно быстро приходит в себя.