Князь Рысев - Евгений Лисицин

— Ты хоть понимаешь, что случилось? — Словно только-только пришла в себя, дьяволица накинулась на меня, схватила за ворот рубахи. В ее глазах полыхало настоящее отчаяние, а интуиция подсказывала, что хвостатой есть о чем рассказать.

— Да, — суховато ответил ей я. — Они утащили Майю.

Она лишь качнула головой, выпустив меня из рук, потерла рога, будто это помогало ей думать.

— «Они утащили Маю», — спародировала она мой голос. — За твою Майю мне Егоровна голову оторвет!

— Значит, ты все-таки работаешь на нее?

Словно «работа» явно приводила ее в благоговейный ужас. Она сморщила такую моську, будто я только что предложил ей сожрать лимон.

— Не работаю, но в подчинении. — Она как будто очень аккуратно подбирала слова.

— Тогда, может быть, расскажешь все? Кто хоть ее утащил? И куда?

Она осмотрела меня с ног до головы, удивленно качнула головой, ее лица коснулась неблагожелательная улыбка.

— А ты герой, живчик. Я-то думала, что будешь как другие. — Она сказала, а я не настаивал на продолжении. Знать не знаю, что там у других, но она решила продолжить: — Думала, будешь верещать, чтобы я как можно скорее тащила тебя отсюда. Или прямиком к Сатане. Или прямиком обратно и на стол к Егоровне. Знаешь, сколько я на своем веку повидала мокрых портков?

Я неопределенно кивнул, глядя куда-то вдаль. Встал, прошелся по мосту — а это, видать, у них здесь не самая популярная дорога. Мост хоть и полуразрушен, но знавал и лучшие времена. Мне казалось, что я увижу протертые колеи от колес на камнях — на вид местным булыжникам сотня-другая тысяч веков, а ремонта нет как нет. Но ничего подобного.

— Спасать ее пойдешь?

— Спрашиваешь?

— Интересуюсь, — мягко и дипломатично отозвалась чертовка. Мне же подумалось, что я как-то слишком уж часто за последние… сколько я тут уже в этом теле? От силы второй день? Ну так вот за два дня я проворачивал цирковой трюк, пихая голову на плаху смерти. Пора бы уже, наверное, завести ежедневник и записывать туда каждый случай. А то и ежечасник…

— Вы с ней не должны были к грешатам угодить, — выдохнула она, нехотя признавая собственную оплошность.

— Вот как? И почему же тогда попали?

— Егоровна велела поводить вас по Аду, столкнуть с чем-нибудь таким, с чем вы не справитесь. Ей до ужаса хотелось только одного — чтобы ты не добрался до Сатаны, не подписал бумаги.

— За душу, что ли, мою так сильно пеклась?

— Ты же не местный, живчик. — Биска оказалась у меня за спиной, обняла, прижалась всем телом. Небольшие, мягкие холмики груди приятными бугорками уперлись в меня — так и хотелось вновь коснуться их ладонями. Ее руки оглаживали мои плечи, словно в ласке дьяволица искала для себя утешение. — Не из этого мира. У тебя все на душе написано, а такие, как она, умеют читать. Или знают, где читать. Куда бы ты пошел, если бы у тебя ничего не получилось?

Все немножечко прояснялось. В том, что от Егоровны добра ждать не стоило, я понял сразу. А она, кажется, решила заполучить меня в свои подопытные кролики. Или вовсе убрать с глаз подальше. Биска же в очередной раз подтвердила, что склонна читать мои мысли без всякого на то разрешения.

— Она бы предложила тебе защиту. Те, кто охотится по твою душу, не осмелятся идти против рода Ломоносовых — за любое поползновение в сторону инквизаториев ваш Император строго карает, невзирая на чины, звания и прежнее уважение.

Я ответил на ее нежность, взяв за руки. Развернул к себе, оглядел еще раз. Вот уж соблазнительная чертовка!

— Ну допустим. Но разве Егоровна не знала, что девчонка поклялась на монете? Не видела? Она у нее на груди болталась, у всех на виду. Если Майя не исполнит того, что обещала, то…

— Сгорит, — кивнула мне Биска, давая понять, что прекрасно, а то и в разы лучше меня самого осведомлена о местных обычаях. — Вот только клятвы не было.

— Н-не было? — У меня задрожали губы. Бесовка же лишь кивнула в ответ и продолжила:

— Твоя девчонка поклялась на монете не так, как положено. Не в кругу семьи, никому ничего не рассказав об этом. Руководствовалась лишь собственным желанием помочь тебе, но и только.

— Это плохо?

Дьяволица пожала плечами, отрицательно покачала головой, поправила прядь мешавших волос. Собственные рога не давали ей покоя — она терла их, будто они прорезались у нее каждую секунду.

— Нет, ничего плохого в этом нет. Но неправильно проведенный ритуал не приводит ни к чему. В том числе и к хорошему. Все силы, которые она использовала, — это ее собственные. Монета позволяла ей брать от себя все до последней капли. Иначе почему, ты думаешь, она уже второй раз за один час потеряла сознание?

А ведь и верно. Как только мы расправились с грешатами, Майка рухнула, будто подкошенная. И потом, вытворяя все свои эти огненные трюки. Неудивительно, что значение ее маны ухнуло в пропасть поближе к нулю.

— Значит, ей на самом деле ничего не угрожало?

— Только те самые грешата. Они могли разорвать ее одежду, облапать. Возможно, немного изнасиловали бы, реши я появиться парой минут позже…

— Ну а эти самые черти? Что мешает тебе хлопнуть-топнуть, по-быстрому сгонять на доклад к Егоровне, да рассказать все, как есть? Пущай она тех бесов приструнит.

Биска лишь отрицательно покачала головой, позволила себе ухмылку над моей наивностью.

— Ты мне нравишься, живчик. Смелый, но очень глупый. Ты правда думаешь, что у инквизаториев каждый бес на пересчете и под контролем сидит? Есть тут и те, кто никому не служат, а со своей личной выгодой дружат. Думаешь, мы портим людей только тогда, когда прикажут? Нам и самим такое в радость…

Ну ничего иного от бесячки ожидать и не стоило. Зато хотя бы честно, без увиливаний. Я едва не хрюкнул от потехи — надо же, наткнулся на честную бесовку!

— Как грубо! — вновь сказала она, отпрянув от меня, будто я своими мыслями влепил ей пощечину. Она закрыла груди руками и отвернулась в жуткой обиде. — Тебе ведь нравится проводить время с женщинами. Наедине. Но это же не значит, что ты только и мечтаешь, как насиловать, верно?

— А теперь на арене цирка — стыдящая меня дьяволица! Поприветствуем, похлопаем ей…

— Если хочешь вытащить свою девчонку, лучше не ссориться со мной лишний раз. — Она вдруг опасливо нахмурилась. — Я выдержу все, что со мной решит учинить Егоровна. А вот переживешь ли ты, что она сделает с тобой, уже не ручаюсь.

Ее хвост угрожающе, будто плеть, раскачивался из стороны в сторону. При одном сравнении с последней у меня резко заболели живот и плечо.

— Тогда кто были эти самые черти? Нет, ты пойми — Егоровна посылает меня к самому Сатане. Сам Сатана, значит, подписывает мне бумажки по ее велению?

Моя формулировка пришлась ей сильно не по вкусу. Она фыркала, будто недовольный пес, и кусала губы, пытаясь прийти к какому-то единому умозаключению, пока вновь не заговорила.