Выпускной в колдовской академии - Ольга Пашнина

– Мы уже протрезвели! Можно нам на палубу?! А мне – еще рубашку.

– И опохмелиться, – фыркнул Блэк, но все же сжалился и один за другим втащил нас на корабль.

Мокрые, несчастные, голодные, мы отправились приводить себя в порядок перед таможней. А Дориан – общаться с Сэмом на тему зелья. Мне не разрешили присутствовать, хотя от любопытства я была готова пожертвовать горячим душем и сухой одеждой. Которая таяла на глазах. Еще несколько внеплановых превращений, и мне нечего будет надевать на зарядку! Начну расхаживать в бальном платье, тогда у таможенников точно появятся вопросы.

Мы пересекали границу Чартара – королевства с природой невероятной красоты, с белоснежными пляжами, многокилометровыми полями амброзии и… самыми суровыми законами. Здесь казнили за проступки, которые у нас наказывались парой лет заключения (а то и месяцев – например, публичный секс у нас считался хулиганством, а в Чартаре – оскорблением богини).

Я слегка нервничала, не зная, что Дориан решил с нашим зверинцем. Сдаст его таможне или будет скрывать? Неужели верит, что браконьер был не один?

Наконец я почувствовала, что корабль остановился. Дориана все не было, и я металась по кладовке в панике, потому что из-за стены с удвоенным энтузиазмом начали раздаваться недвусмысленные звуки. Выдры, обрадовавшиеся отсутствию качки, отмечали дело, как говорил тренер, соитьём.

Где же Дориан?!

Тянуть больше не было смысла. Я пригладила волосы, мазнула по губам бесцветным блеском и приготовилась делать невозмутимый вид отличницы на выгуле. На таможне всем лучше быть отличниками, невзирая на оценки в дипломе. Может, они не будут обыскивать корабль? Мы все еще увешаны шариками и плакатами «В добрый путь, выпускник!».

Хотелось верить, что если зверинец найдут, то Дориан сумеет все объяснить. Но в глубине души я все же сомневалась: власти преподавателя, пусть и лучшей колдовской академии, может не хватить, а вмешается ли король и поверит ли – неизвестно.

Будем честны: многие адепты подрабатывают не самым законным образом. Тех, кто попался на подпольной торговле любовными зельями, на контрабанде амброзии или варении дурмана, регулярно отчисляли и сажали. Так что десяток магов, решивших нажиться на редких магических зверушках, никого не удивит.

И все это очень страшно.

Когда я схватилась за перила, чтобы подняться по лестнице, кто-то обхватил меня сзади и зажал рукой рот.

– Тихо, Русалочка, рано. Идем-ка к зверушкам. Быстро!

– Ты что делаешь?! Мне же на контроль надо! Тебе, кстати, тоже.

– Да, но сначала надо успокоить зверинец.

Магистр помахал флакончиком:

– Еле успели закончить.

Он замер и прислушался. А затем замысловато выругался:

– До чего любвеобильные выдры!

С палубы, куда ближе, чем хотелось, раздался громовой голос таможенника:

– Всем выйти для пограничного контроля! Повторяю: всем пассажирам надлежит выйти для пограничного контроля!

Удивительно, сколько звуков издавал корабль в движении. И как тихо стало, когда мы остановились. Я слышала шаги таможенников, их приглушенные голоса и тяжелую поступь. А они, если спустятся вниз, наверняка услышат выдр.

– Отвлеки их, если придут! – скомандовал Дориан.

– И что я должна сказать?! Что внизу живет привидение-извращенец?!

Но Дориан уже скрылся внизу. Я сейчас особенно остро чувствовала собственную профнепригодность. Вместо того чтобы стоически, с холодной головой и знаниями, полученными в академии, преодолевать трудности, я тупо паниковала.

А шаги раздавались все ближе и ближе. Выдры размножались громче и громче. Мне даже стало смешно: не о таком я мечтала во время учебы! Я думала, буду спасать невинных от нежити, работать на корону или, на худой конец, бороться за права русалок. А я стою у стеночки, за которой сношаются зверушки, и молюсь, чтобы таможенникам не пришло в голову обыскивать корабль.

Пришло.

А все, что пришло в голову мне, – кинуться к двери и подпереть ее шваброй. Вряд ли хиленькая деревянная метелка остановит тренированного мага с границы Чартара. Я бы даже поставила свой хвост на то, что скорее раззадорит. Но больше вариантов не было.

– Да когда же вы замолчите! – хныкнула я.

Или это страх усилил восприятие, или выдры нарочно отрывались как в последний раз.

– Что за звук? – раздалось совсем рядом, и я похолодела.

Ручка кладовки дернулась.

– Заперто.

Раздался мощный стук, от которого затряслись стены и поджилки.

– Эй! Открывайте!

В этот же момент из дыры в стене показался Дориан:

– Их там уже две парочки, представляешь? Осьминог почти прогрыз клетку, я его снова пересадил. Дал всем зелье, через минуту подействует…

– У нас нет минуты! – в панике прошептала я.

Ручка снова задергалась. Дориан удивленно моргнул, посмотрев на швабру, но, к счастью, в отличие от меня у него не отказывали мозги от страха. Он повернулся ко мне, смерил задумчивым взглядом и коротко приказал:

– Стони!

– Что?!

– Стони, как будто мы занимаемся сексом!

– Дориан!

– Морские демоны, Вилар, стони, я сказал! Заглуши этих животных!

Я, покраснев с ног до головы, издала нечто среднее между воем голодного котенка и похотливой совы. Блэк посмотрел на меня как на идиотку.

– Русалочка, стонать надо, как будто тебе хорошо. А не так, словно я откусил тебе ухо. У тебя что, никогда секса не было?

Я насупилась и запыхтела. В этот же момент дверь подсобки открылась, и Дориан с силой вжал меня в стену. От неожиданности я снова подвернула ногу и… застонала. Похоже, получилось проникновенно, потому что таможенник ойкнул и закашлялся. Я бы тоже ойкнула – из глаз посыпались искры, но Блэк не дал, заглушив все, что могло навредить выдрам под прикрытием. Поцелуем, конечно.

И выдры, стервы, как по заказу затихли. То ли наконец-то достигли пика наслаждения, то ли просто отрубились.

Я целовалась второй раз в жизни, но первый поцелуй вышел суматошным и спутанным, а последующие события вытеснили из воспоминаний все ощущения. Сейчас Дориан снова целовал меня не потому, что захотел, но хотя бы знал, кого целует. Не ждал Лорен, не был пьян. Да, играл роль для таможенников, старательно изображал предавшуюся разврату парочку в кладовке. Но это выходило у него так естественно, что на миг я сама подумала, будто Дориан совсем не против меня целовать. Будто весь этот напор, жадные торопливые движения – от желания, а не из-за пристальных взглядов магов-пограничников.

Я была бы рада заглушить все ощущения, но не смогла бы даже под страхом смертной казни. Руки налились приятной тяжестью, мне едва хватало сил цепляться за шею Блэка. А жар его тела, вжимавшего меня в стену, на контрасте с прохладой, впущенной таможенниками, казался нестерпимым.