Любовный компромисс - Ханна Хауэлл

Тем временем внизу между Клаусом и Лайзой происходил разговор, весьма занимавшим обоих.

— Уже поздно, сыпок. — Лайза лениво перетасовала колоду.

— Еще только одну партию: должен же я наконец отыграться.

Рассмеявшись, Лайза принялась сдавать.

— А этой твоей Эм палец в рот не клади, — заметила она. — Хотя, конечно, вежливая девочка. Хорошее воспитание сразу видать.

Неожиданно Клауд нахмурился.

— Что-то у тебя здесь слишком шумно. Раньше бывало потише.

— Это все от отчаяния. Люди понимают, что юрод умирает и им скоро придется сниматься с места и двигаться дальше; а когда мужчина знает, что все его мечты пошли прахом, он становится буйным. Да ты не переживай, никто твою Эм не тронет.

В этот момент сверху раздался пронзительный вопль Чертыхаясь, Клауд устремился к лестнице, и Лайза бросилась за ним следом. Однако пока она, пыхтя и отдуваясь, начала взбираться по ступенькам, его уже и след простыл.

Используя весь запас ругательств, которые она слышала от Клауд а, Эмили, отчаянно барахтаясь, пыталась выбраться из-под распластавшегося на ней огромного волосатого пьяного в стельку детины. Пока она безмятежно спала, он каким-то непостижимым образом проник в комнату и бесцеремонно разбудил ее. Не обращая внимания на все заверения Эмили в том, что он ошибается, детина упорно называл ее Тиффани: видимо, он был слишком пьян для того, чтобы хоть что-нибудь соображать. В конце концов Эмили принялась вопить изо всех сил и не умолкала до тех пор, пока наконец не услышала громкий топот в коридоре. Дверь в комнату с грохотом распахнулась, а через секунду незадачливый ухажер уже лежал на полу. Слана Богу, Клауд подоспел как раз вовремя. Вскоре в дверном проеме возникла и запыхавшаяся Лайза, а за ней, к крайнему смущению Эмили, еще с полдюжины любопытных. Она поспешно натянула простыню до подбородка.

— Успокойся, Клауд, это Джейк. Он смирный, мухи не обидит, только вот слишком напился. Бьюсь об заклад, он принял твою зазнобу за Тиффани, — щебетала Лайза как ни в чем не бывало.

— Да, он действительно меня так называл, — подтвердила Эмили.

Окинув ее внимательным взглядом и убедившись, что она цела и невредима, Клауд повернулся к Лайзе:

— Как, черт побери, он сюда забрался? Дверь-то была закрыта.

— Наверняка это Тиффани дала ему ключи. Девчонка вечно что-нибудь учудит. Джо, Лерой! Уведите-ка отсюда этого идиота да постарайтесь ему втолковать, что Тиффани здесь больше не работает.

Пока поднимали с полу ничего не соображавшего Джейка, Лайза проворно рылась в его карманах и наконец обнаружила ключ.

— Вот черт! Надеюсь, эта дура Тиффани дала ключ только ему. Ну как вы, мисс? — обратилась она к Эмили. — С вами все в порядке?

— Я очень испугалась, миссис Литтл, — ответила Эмили. — Особенно когда этот человек вдруг на меня навалился.

— Да уж, тут кто угодно испугается. Похоже, Клауд, наша игра в карты на сегодня закончена. Что ж, увидимся за завтраком.

— Спасибо, Лайза. — Выпроводив из комнаты любопытных и заперев за ними дверь, Клауд повернулся к Эмили. — С тобой в самом деле все в порядке?

— По-моему, кто-то убеждал меня, что здесь я в полной безопасности.

Спрыгнув с кровати, Эмили поспешно подошла к умывальнику и принялась с остервенением чистить зубы, пытаясь избавиться от мерзкого привкуса виски, оставшегося во рту после нападения пьяного верзилы.

— С тех пор как я уехала из Бостона, мне то и дело приходится испытывать нервные потрясения, а теперь в довершение ко всему меня чуть не изнасиловал какой-то болван, решивший, что я — Тиффани!

Эмили вернулась к кровати и не колеблясь забралась в нее.

— Как славно провести ночь в комнате, увешанной зеркалами, любуясь на собственное отражение. Надо будет обязательно написать во все восточные газеты про те муки, которые выпали на мою долю на вашем дурацком западе.

От души расхохотавшись, Клауд воскликнул:

— Черт побери, Эм! Если ты это сделаешь, ни одну женщину сюда калачом не заманишь.

Вдоволь насмеявшись, он принялся раздеваться, а потом нырнул в постель рядом с Эмили.

— Ты, наверное, здорово испугалась?

Хотя все в ней до сих пор клокотало от злости, Эмили и не подумала сопротивляться, когда Клауд привлек ее к себе.

— Еще бы! Я тихо-мирно спала, и вдруг какой-то огромный волосатый и вонючий мужик наваливается на меня и пытается изнасиловать. Как ты думаешь, может это испугать или нет?

— Бедняжка Эм. Мне ужасно жаль, что все так получилось. И все-таки здесь в самом деле совершенно безопасно; с тобой бы ничего не случилось, если бы эта девчонка Тиффани выполняла установленные правила. Лайза не разрешает своим девочкам давать знакомым ключи, иначе она не будет знать, кто приходит в ее заведение. Так недалеко и до беды.

Произнеся эту краткую речь, Клауд принялся ласкать Эмили, обращаясь с ней на этот раз, как с бесценным сокровищем. Ни один дюйм ее тела не остался обделенным его лаской. Почувствовав, что Эмили ему отвечает, Клауд нежно и осторожно вошел в нее, и вскоре она уже стонала от восторга, сама превращаясь в объятиях Клауда в неистовую распутницу.

Немного придя в себя, Эмили уже не могла поверить в то, что позволяла Клауду вытворять с собой такое. Мало этого, она с жаром отвечала на его самые интимные поцелуи. Ее никак не оставляла мысль, что то, чем они занимаются, не вполне пристойно.

Взглянув на Эмили и заметив, что она покраснела, Клауд улыбнулся. После того как страсть утихла, Эмили, вероятно, ругает себя за то, что позволила ему слишком многое. Однако ему доставляло истинное удовольствие дарить ей наслаждение.

— Эм, ты слишком много думаешь об этом, — прошептал он, касаясь губами ее щеки. — Иногда лучше просто чувствовать и наслаждаться.

В ответ Эмили только вздохнула. Как было бы хорошо, если бы все решалось так просто.

— Не знаю, смогу ли я. Иногда мы с тобой вытворяем такое, что я просто в ужас прихожу.

— Но, Эм, я вовсе не извращенец.

— Хочется верить.

— Это и в самом деле так. Если что-то доставляет нам обоим удовольствие, значит, в этом нет ничего предосудительного.

— Очень может быть, хотя я считаю, что занятия любовью с мужчиной, который не является твоим законным мужем, может шокировать любого, у кого есть хотя бы малейшее понятие о нравственности.

В этот момент из соседней комнаты донесся странный звук, напоминающий воинственный крик индейцев.

— Старина Джеймс, похоже, наслаждается жизнью на полную катушку, — ехидно заметил Клауд.

Эмили смутилась, однако любопытство оказалось сильнее.

— Так это Джеймс? Не может быть. Он всегда казался мне джентльменом.