Дерево всех людей - Радий Петрович Погодин
Шрифт:
Интервал:
Чтобы не отстать от друзей в мозговом отношении, я упражнял свой разум посредством очень умных книг. Далее десятой страницы не пробивался, но, удивительное дело, в тех умных книгах именно на первых десяти страницах были изложены в компактном сжатом виде главные мысли и положения: дальше, как я понимал, шли более или менее остроумные доказательства.
Со временем я позабыл о Люстре, и о Ра, и о прочем… И однажды, недавно уже, написал рассказ под названием «Шмель», героем которого был некто фанатичный человек. В фанатизме сжигал он свою странную жизнь, обессмысленную идеями Госплана.
Зовут моего героя Леонтий, и вспоминаю я о нем сейчас лишь потому, что фанатизм его основан на предмете, необходимом мне для этого рассказа.
Он любит сидеть по-турецки на чем-нибудь мягком, например на диване.
– Ты знаешь, откуда взялись славяне? – он спрашивает.
– В такой же степени, как и ты.
– Нет, дорогой мой, ты целыми днями думаешь о маркизете, а я тружусь.
Леонтий, о чем бы он ни говорил, сворачивает на славян. Зацикленный.
– Ты, – говорит он мне, – утратил ощущение народности. Ты считаешь себя зерном новой эры. Нет истории старой и новой, она одна – едина. Мы попались на дохлого червяка…
Леонтий самонадеян. Любит мягкий хлеб и твердые яблоки. В разговоре драчлив, как большинство самоучек.
– Небо – синий бык. Земля – красная корова – вымя, полное молока. Душа – конь… Я – Аз. Я – истина…
И вдруг я понимают что этот герой моего рассказа, этот «Шмель», такой наглый и такой тенористый, он – Люстра, получивший образование. Но Люстра, мальчик, был умнее, поскольку был искреннее, верил в себя, в свою звезду.
– Славяне ниоткуда не взялись. Скажем, коньяк – такой лозы нет. Коньяк складывается из разных сортов винограда и выдерживается в дубовых бочках. Ты обрати внимание на слово «вено».
Я знаю, что он скажет. Мне об этом «вено» говорил Люстра еще до войны. У некоторых древних народов Восточного Средиземноморья, позже у славян, позже у русских «вено» означало выкуп за невесту. Его давали в основном скотиной. Это был не просто тривиальный выкуп, а как бы соединение имущества – союз. От «вено» образованы слова: венец, венок, веник, вензель. Главное в этих словах связность, единство. Скажем, рубят избу – кладут венец на венец. Не отдельные бревна, а связанные венцы. Не сколачивают их, не замыкают, не закалывают, но вяжут. И первый ребенок в семье называется первенец – первый венец.
– Ты какой ребенок в семье? – спрашивал меня в свое время Люстра, обалдевший от собственного величия.
– Я не венец. Я веник. Короче говоря – букет.
– Тебе палец в рот не клади, ты сам с усам. Ты что, физкультуру бросил, в мозговитость пошел? Но вернемся к нашему «вену». У кого был такой обычай, назывались либо венты, либо венеты, либо венеды. Здесь интересный аспект перехода глухой согласной «т» в звонкую согласную «д» – признак славянства. На севере Италии целая область носит название Венето…
Люстра, помнится, все свои исторические разглагольствования заканчивал укоризной Петру Великому за то, что царь не там прорубил окно в Европу. Нужно было ему рубить где-нибудь в Адриатике, в Эгейском море или в районе Александрии. Люстра снимал свои замечательные очки, верно, готовился погрузиться в посейдоновы теплые воды.
– Откуда у нас такое замечательное словечко «человек»?
– Человека. Ум, честь и совесть эпохи.
– Ну и дурак. «Словен» двухкоренное слово: «сло» и «вен». Корень «вен» преобразуется в суффикс, и в слове «славок» уже преобразовался. Кстати, и в слове «славянин» тоже. Выстраиваем цепочку. Словен – словак – словек. У поляков звук «с» переходит в «ш» или «ч» – чловек. Понял – уже чловек. В русском языке появляется дополнительная огласовка – человек. Итак, человек – это словен – славянин. У русских до семнадцатого века человеков не было. Были людины и смерды. Просто – людин, буквально – простолюдин. Гришка Отрепьев нас человеками сделал… По Несторовой летописи единый славянский народ жил на Дунае, где сейчас Венгрия, Болгария, Словакия…
– А по науке?
– А по науке академик Шахматов Алексей Александрович говорит, что у славян было две прародины. Первая там, куда показывает монах. Вторая в районе Вислы, Одры, Лабы. Там в первом веке нашей эры окончательно оформился славянский язык. Западные снобы, зануды, говорят, что славянский язык, мол, слишком на их вкус своеобразен. Ну и что? Народ как раз и осознает себя по своеобразию языка.
Я хотел вызвать в своем воображении Леонтия из рассказа «Шмель», проконсультироваться с ним, но он кашлял во тьме, уходя… Люстра, его прародитель, оказался сильнее и самобытнее.
– Брось, физкультурник, – сказал Люстра, – он, твой Леонтий, придурок, а я твой старинный друг, я, можно сказать, тебя думать учил, размышлять. Не печалься, лучше послушай голос, с которого начинается миф о русском народе.
Голос этот принадлежит Андрею Первозванному – апостолу Христа.
В Несторовой летописи есть запись: «А Днепр впадает устьем в Понтийское море, это море слывет русским – по берегам его учил, как говорят, святой Андрей, брат Петра…»
Если знаменитый апостол Петр вручил ключи, символ власти на земле и на небе, первому римскому папе, то Андрей, его брат, благословил русские земли на христианство.
«Когда Андрей учил в Синопе и прибыл в Корсунь, узнал он, что недалеко от Корсуни устье Днепра и захотел отправиться в Рим и приплыл в устье днепровское и оттуда отправился вверх по Днепру».
Спрашивается, кто поволок Андрея по Днепру вверх, против течения, через пороги и мели? Значит, шел караван, и он к каравану пристал. И никто его «за так» не повез бы – был он беден и с виду дик. Видимо, нанялся апостол в лямочники – в бурлаки.
Шли по берегу
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!