Инкогнито - Анна Яфор

– Больше никого нет, милая. Я не стал бы тебе лгать, а играть в подобные игры слишком жестоко.

– Ты не женат?

Смелости не добавилось, но остановиться в дерзких вопросах почему-то не получалось. Какая ей разница, если все равно дальше простой переписки ничто не пойдет?

– Я разведен.

– Я тоже.

А ведь он не спрашивал… Просто не успел, или ему нет дела до этого?

– Почему?

Арина зажмурилась, пряча под опущенными веками и смятение, и обжигающие слезы. Почему? Потому что она оказалась неидеальной женой. Потому что не научилась терпеть. Потому что устала от постоянной боли. И неизвестно, какая из них – душевная или физическая – была сильнее. Женщина ведь должна быть покорной. А если не умеет чувствовать, значит с ней что-то не так. Разве можно в этом признаться? Сказать мужчине, что она ненормальная? Неправильная?

– Просто не сложилось… Банально: не сошлись характерами.

Ничем не сошлись. Ни интересами, ни взглядами, ни телами. Впрочем, муж даже не жаловался, пока она не начала противиться. Все устраивало, пока у нее хватало ума жить по его правилам. Потом… То, что было потом, лучше не вспоминать, потому что и спустя годы сказанные слова все так же причиняют боль. Арина вернулась к экрану, прогоняя призраков прошлого.

– А почему развелся ты?

В самом деле, что могло расстроить ЕГО брак с замечательной женщиной? Именно замечательной, она не могла быть другой. Красивая, умная, любящая. Что не получилось?

– Я бесплоден.

Уставилась на экран, не веря собственным глазам. Но если еще в разговоре можно было предположить, что ей что-то послышалось, то написанные буквы не оставляли вариантов. Здесь не было ошибки, и сильный, красивый человек только что признался ей в своей слишком серьезной беде. Она вспомнила фразу, оставленную им немного раньше: «Я ведь тоже могу разочаровать тебя, птичка». Речь шла об этом? Ее собеседник всерьез полагает, что виртуальная сказка может покинуть свои пределы? Или просто делится наболевшим? Его правда горька, но неужели в любящем сердце на нашлось ни понимания, ни снисхождения? Или любовь живет, лишь когда легка, а в другие минуты добровольно хоронит сама себя? Впрочем, ей ли рассуждать? Ведь тоже сбежала от проблем, куда менее значимых. Тоже не захотела нести крест, который когда-то казался желанным. Та, которая решила выбрать другой путь, наверное, сочла, что обладает для того достаточными основаниями.

– Для тебя это тоже проблема, птичка?

Нет, для нее подобное не было проблемой. Не той, ради которой стоит рушить семью. Два человека, когда-то выбравшие совместный путь, не должны отказываться один от другого только потому, что этот другой оказался несовершенным. Не должны требовать невозможного и судить за то, что не может свершиться.

– Проблема – когда уходит уважение. Когда собственные установки и принципы ценятся больше, чем тот, с кем намеревался провести всю жизнь. Когда ты прав… просто потому что ты прав, и любое другое мнение неверно лишь от того, что не твое. Обо всем остальном можно договориться.

Арина и в самом деле верила в написанное, и впервые за целый месяц не позавидовала той, что наверняка превосходила ее. Была красивей и успешнее, но, тем не менее, не сберегла любовь искреннего и преданного человека, подаренного судьбою. С грустью смотрела на набранные собственными руками строчки, понимая, насколько они верны. И не могла представить, что мужчина у такого же экрана перечитывает их снова и снова, не пряча улыбки и не скрывая вздоха облегчения.

Она ждала его шаги – звон встречи камня и металла,

Она ждала – откроет дверь и улыбнётся ей одной,

Она не видела его, но каждый день о нём мечтала,

И в мире зыбких грёз своих хотела стать его женой.

В окошко лился лунный свет, сияли точно так же латы,

А серебро ночной реки напоминало блеск меча,

И на щите его большом изображался конь крылатым.

Ах, как легко сползала б ткань с её невинного плеча…

И золотой была игла, и нитка тоже золотая.

Она придумывала герб для славных рыцарских знамён,

В свои шестнадцать юных лет она была почти святая,

Ведь если сладко ей во сне, то значит, он в неё влюблён?

Вот только жаль, что долог путь – опасен мир средневековья,

И даже добрый звездочёт не усмирит парад светил,

От подлых выпадов измен и до смертельных стрел злословья –

Дорогой этою пройти придётся всем, кто полюбил.

И будут латы рваться вдрызг, и будет в щит вонзаться жало,

И верный конь обоих их спасет, наверное, не раз

За право, чтобы лишь она в его объятьях засыпала,

За счастье, чтобы только он был отраженьем её глаз…

А Мерлин грустно изучал хрустальный шар чужих мечтаний.

Как редко сказки о любви сбывались в жизни, а не в снах…

О, сколько мог он предсказать принцессе разочарований,

Когда, как звёздочки в ночи, сверкают слёзы на губах…

Не торопись, мудрейший Маг, ещё не скоро до рассвета,

Сердечко храброе её способно царство удивить.

Счастливым сказкам нет конца, коль у тебя душа поэта,

И не кончается любовь, если действительно любить…

Сказоч-Ник

Арина поняла, что это сон, еще до того, как он завершился. В реальности такого никогда не происходило, а поглотивший ее мир был слишком сладок. За него хотелось зацепиться, удерживая любой ценой, но от наступившего утра не спасла даже отчаянная попытка не открывать глаз и не допустить лишнего движения.

Тело трепетало, словно пригрезившиеся ласки имели место на самом деле. Дерзкие и упоительно нежные. Кожа словно впитала прикосновения, а губам было больно от приснившихся поцелуев. А еще она помнила его запах, так отчетливо, будто мужчина и впрямь находился рядом и шепотом щекотал виски.

– Ты сумасшедшая! – сообщила женщина своему отражению в зеркале. Глаза блестели, но причина была совсем не в слезах, готовых вот-вот сорваться с ресниц. Образ в ее сне обрел вполне конкретное лицо, а рассчитывать на то, что собственная интуиция на этот раз окажется правой, не приходилось. Не случалось такого, разгадывать тайны она не умела даже в детстве, и сейчас наверняка лишь придумала то, чего хотелось больше всего.