Особый отдел - Николай Чадович

– Сейчас другие рецепты, – объяснил Цимбаларь. – Каждый повар старается сохранить в продукте побольше витаминов.

– А ты, я вижу, в поварских делах разбираешься. – Гобашвили покосился на Цимбаларя, что, учитывая позу, в которой он сейчас находился, было весьма и весьма непросто. – Лет пять назад, когда мы в бутырском кичмане встречались, ты был, как степной сайгак. А сейчас вон какую репу наел! Видно, хорошо тебе за нашего брата платят.

– На питание хватает… А если тебя на разговоры тянет, так давай поговорим.

– Давай, – охотно согласился Гобашвили. – Сто тонн баксов я за свою свободу сразу же отдаю. Если мало, расписку напишу. Мои расписки даже сицилийская мафия принимает.

– Сто тонн – деньги хорошие, – кивнул Цимбаларь. – Мне за них всю жизнь горбатиться придётся. Но только твоя свобода от меня не зависит.

– Тогда какой может быть базар! Вези в контору.

– Ты, дружок, не понял, – вкрадчиво произнёс Цимбаларь. – Твоя свобода от меня действительно не зависит. Зато твоя жизнь зависит от меня целиком и полностью.

– Так вы, похоже, милицейские беспредельщики? – ухмыльнулся Гобашвили. – Легион смерти? Ладно, мочи меня, если не западло. На том свете встретимся – разберёмся.

– Замочить тебя мне недолго. Особенно, учитывая, скольких людей ты сам погубил. Но я настроен дать тебе поблажку. Естественно, при одном условии…

– А может, я тебе сразу песенку спою? Про Павлика Морозова.

– Отвечать или не отвечать – это личное дело каждого. Но вопрос всё же выслушай. – Цимбаларь присел возле Гобашвили на корточки. – Что ты знаешь про безголового мужика, с которым вы в подвале возились?

– Вот оно что! – Гобашвили даже присвистнул. – Чуяло моё сердце, что этот случай ещё всплывет. Только я к смерти того бобра непричастный. Зуб даю!

– Кто же ему, спрашивается, головку оторвал?

– Дальше наш разговор не получится. Я в жизни никого ментам не сдал – ни врага, ни друга. Мне и разговаривать-то с вами противно…

– Ничего, скоро будешь с тараканами тюремными разговаривать, – пообещал Кондаков, по-прежнему не отходивший от двери. – Подумаешь, чистоплюй какой нашёлся.

– Хотя… – Гобашвили вдруг изобразил задумчивость.

– Что – хотя? – живо поинтересовался Цимбаларь.

– Я согласен пойти на сделку. Тем более есть слушок, что ты ментяра правильный. Слово своё держишь.

– Какие будут твои условия?

– Условия самые простые. Когда закончится вся эта бодяга со следствием, за пару дней до суда ты устроишь мне свидание с сестрой. С настоящей сестрой, а не с этой гумозницей… Эх, разбередила она мою душу!

– Если душа болит, это хороший признак. Есть ещё, значит, чему болеть… Так и быть, как только обстоятельства позволят, я обещаю свести тебя с сестрой. Надо будет, сам за ней съезжу.

– Папаша мой и в самом деле помер? – спросил Гобашвили.

– Да.

– Чёрт, поздно я про них вспомнил… Ну ничего, будет лишний повод для побега.

– Из «Белого лебедя» не убежишь. А тебе, похоже, туда дорога светит… Теперь давай поговорим.

– Давай.

– Что это был за человек? Имя, фамилия, должность?

– Я почем знаю! У мертвеца не спросишь.

– Живым ты его видел?

– Пару минут, не больше… Сейчас расскажу, как дело было. Утром я с одним кентом стрелку забил.

– Где? – прервал его Цимбаларь.

– Ну как тебе сказать… В улицах ваших я не очень. Мы это место Сучьим полем называем. Там с одной стороны пустырь, а с другой бульвар. И ещё кафешка возле перекрёстка. «Волной», кажется, называется. Чуть подальше оптовый рынок… Я покажу, если надо.

– Не надо, я понял. Во сколько это было?

– Часов в семь. Мы специально в такую рань договорились встретиться, чтобы никто не помешал. Движение на улицах ещё только начинается, уходить проще. И все стукачи как на ладони.

– Прибыл твой кент?

– Нет, запаниковал. Позвонил, что от стрелки отказывается и все наши предъявы принимает.

– Короче, утро началось удачно.

– Точно… Погода хорошая, солнышко светит. Мы как раз перед этим из машины вышли. Дышим. Смотрю, прямо к нам фраер бежит. Одет прилично. Костюм с галстуком. Шляпа. Ещё помню, плащ на левой руке висел. Откуда, думаю, тут такое чудо природы взялось? Поблизости ни гостиниц, ни кабаков, ни приличных домов. Район голытьбы.

– Ты говоришь, он бежал? Значит, за ним кто-то гнался?

– То-то и оно, что никого не было. Улица пустая, как льдина на Северном полюсе. Только старушки вдали шастают, да на бульваре собак выгуливают.

– Он бежал именно к вам?

– К нам. Ещё и кричал на бегу: помогите, дескать! Видно, хлебнул мужик страха.

– Что потом было?

– Подбежал он к нам вплотную и давай просить, чтобы мы увезли его подальше. Деньги обещает. Наверное, чудак-человек, за таксёров нас принял. Пацаны чуть со смеха не покатились. Думают, упился с утра. И вдруг – бац! Голову ему разнесло, как арбуз, который с десятого этажа на асфальт бросили. Нас всех мозгами и кровью обдало.

– Выстрела или какого-нибудь другого подозрительного звука не слышали?

– Нет. Мы потом про тот случай сами долго толковали. Подозрение имелось, что это в нас целились, да промахнулись.

– А такое в принципе возможно?

– У нас всё возможно. Но ведь проще было мину подкинуть или из «шмайссера» пальнуть. Одним словом, не наш почерк.

– Кента своего исключаешь?

– Брали мы его за жабры… Дохлый номер. Ему такое не потянуть.

– Рассказывай дальше.

– Стоим мы, значит, как мандавохи обосранные, думаем, что дальше делать. Если этого жмурика безголового на месте оставить – его потом обязательно с нашей командой свяжут. Машина приметная. Старушки опять же. Собачники глазастые. Зачем нам, спрашивается, лишняя слава? Короче, решили мы его отвезти в какое-нибудь укромное местечко и там выбросить. Для этих случаев у нас специальный пластиковый мешок в багажнике имеется. Засунули мы его туда, кровь песочком засыпали и по газам! Куда ехать? За город нельзя. В такую пору менты на постах особо лютуют. «Мерседес» для них словно сладкая конфетка будет. Решили где-нибудь в тихом дворе сбросить. Нашли такой, заехали. И тут наш водила Вахтанг давай базлать. Дескать, на покойнике котлы швейцарские за двадцать штук, а он сам про такие всю жизнь мечтал. Это же надо – каждому кавказскому козлу швейцарские ходики подавай! Но я в тот день добрый был, вот и подписался под его просьбой.

– Зачем вы затащили труп в подвал?

– Бросишь на виду, через пять минут шухер начнётся. А в подвале и за неделю не сыщут.