Поверить в счастье - Лавиния Бертрам

— Это нам тоже известно. — Долорес посмотрела на сына. — Мигелю следовало с самого начала рассказать нам о тебе. Никто бы и не подумал настаивать на его браке с Рафаэллой. Хорошо, что все так удачно разрешилось.

— Ты должна знать, — подхватил Хавьер, — что мы относились к Рафаэлле, как к дочери, и желали им обоим только счастья.

Карина опустила глаза.

— Мне очень жаль.

— Чего, девочка?

— Того, что из-за меня он нарушил данное вам обещание.

Хавьер понимающе закивал.

— Ты чувствуешь ответственность за судьбы других. Мне это нравится. Если бы все люди сознавали свой долг, на свете не было бы брошенных детей и одиноких матерей.

Карина промолчала.

— Но ты не переживай, — продолжил Хавьер. — В данном случае виноваты другие. Мне не следовало так давить на Мигеля.

— Мигель говорил мне, что его брак с Рафаэллой был запланирован давно, — сказала Карина, с болью вспоминая тот глубоко засевший в памяти день. — Вы были, наверное, очень огорчены.

Хавьер хотел что-то сказать, но Долорес остановила его, положив руку на его плечо.

— Мы не были огорчены тогда и счастливы сейчас. Может быть, Господь еще позволит мне увидеть вашего малыша.

Молчавший в течение всего разговора Мигель встал со стула и, подойдя к матери, обнял ее за плечи.

— Не надо, не говори так. Мы все будем молиться за твое выздоровление, и я уверен, что ты еще дождешься правнуков.

Карина отвернулась, с трудом сдерживая подступившие к глазам слезы.

— Не расстраивайся, девочка, — успокаивающе произнес Хавьер. — Посмотри на случившееся с другой стороны. Все счастливы. У нас будет внук. У вас с Мигелем есть семья. И Рафаэлла не прогадала. Возможно, это даже хорошо, что она вышла за Криса Рэндольфа. Он мне понравился. Серьезный и умный парень. По-моему, у них с Рафаэллой настоящая любовь. Жаль только, что она не рассказала нам обо всем раньше.

— Наверное, тоже боялась огорчить вас, — задумчиво сказал Мигель. — А может быть, они хотели удостовериться в прочности своих чувств.

— Как бы там ни было, — подвел итог Хавьер, — я рад тому, что мой сын выполнил второе обещание.

— Второе обещание? — удивилась Карина.

— Да, он пообещал мне, что женится на тебе, и сдержал слово. — Он помолчал, потом твердо сказал: — Да, я доволен. Теперь у нашей семьи есть будущее.

Карина растерянно посмотрела на Мигеля.

— Ты пообещал своему отцу, что женишься на мне?

Мигель кивнул и тут же поднялся из-за стола, сославшись на то, что ему надо позвонить.

Он пообещал отцу жениться на мне? Эта мысль билась в голове Карины, как посаженный в клетку зверь. Разговор за столом продолжался, ей даже удавалось отвечать на вопросы и смеяться шуткам Хавьера, но внутри у нее, где-то под сердцем, образовалась странная пустота, которая быстро распространялась. В какой-то момент Карина даже испугалась, что эта пустота захватит ее ребенка, и она в страхе прижала ладонь к животу. Словно ощутив тревогу матери, малыш отозвался привычным движением, и это немного успокоило ее.

Он пообещал отцу жениться на мне. Он женился на мне только из-за сына. Он женился на мне только потому, что дал обещание. Крис Рэндольф перешел ему дорогу, увел из-под носа Рафаэллу. Гордость не позволила Мигелю оставить удар без ответа. Он женился на мне только ради того, чтобы показать всем, как поступает настоящий мужчина, когда его невеста уходит к другому.

Теперь Карине стало ясно, почему Мигель так изменился, почему стал таким заботливым и внимательным. Данное отцу обещание не оставляло ему другого выбора, как только добиться ее руки. На пути к этой цели он не обращал внимания ни на какие препятствия. Он нашел ее. Соблазнил. Сыграл на ее чувствах. Очаровал ее мать. Договорился с ее братом. Деньги могут многое.

Раньше она еще допускала мысль, что, может быть, Мигель добивается ее согласия на брак, потому что любит ее. Потому что его влечет к ней. Теперь никакой надежды не осталось. Он любил не ее, а своих родителей. Любил настолько, что заставил себя жениться на еще недавно отвергнутой любовнице.

Как же это могло случиться? Как вышло, что она так легко позволила себя обмануть? Как забыла все то унижение, которому он подверг ее в Нью-Йорке? Впервые за все время, прошедшее с того дня, как она ответила согласием на его предложение, Карина почувствовала поднимающуюся к горлу тошноту.

Она поспешно отпила минеральной воды и задержала дыхание.

— Все в порядке, Карина? — забеспокоилась Долорес. — Ты побледнела.

Карина закрыла глаза, усилием воли подавляя тошноту. Перед глазами поплыли разноцветные круги.

— Кажется, мне немного не по себе. Извините…

— Может быть, тебе лучше подняться и прилечь, девочка? — заботливо спросила Долорес. — Я позову Мигеля…

Карина покачала головой.

— Нет, спасибо. — Уж чего-чего, а оставаться наедине с Мигелем ей хотелось меньше всего. — Я лучше посижу здесь.

— Из уважения к старикам, — хмыкнул Хавьер.

— Нет-нет! — искренне запротестовала она. — Мне и правда очень хочется побыть с вами.

— Тогда расскажи нам с Долорес о том, как выступала на сцене. Это ведь, наверное, очень нелегко.

Они слушали с интересом, то и дело удивленно качая головами, интересуясь самыми мелкими деталями, находя странное в том, что всегда казалось Карине обычным и заурядным. Она даже рассказала о том, как познакомилась с Мигелем, и тут уже улыбка заиграла даже на усталом лице Долорес.

— Он пришел ко мне после спектакля с огромной коробкой конфет, а когда я отказалась их принять, отдал кому-то из девушек и заявил, что раз я не люблю сладкое, то в следующий раз он принесет что-нибудь кислое.

— И принес корзинку кислющих яблок, — добавил вернувшийся в комнату Мигель.

Карина бросила на него быстрый взгляд и поспешно отвернулась, когда он ответил улыбкой.

— Тебе пришлось за ней погоняться, а, сын? — Хавьер подмигнул Долорес.

— Да уж, — согласился Мигель. — Чего я только не перепробовал, чтобы привлечь внимание Карины и добиться ее благосклонности. Сейчас и сам удивляюсь, как мне хватило терпения.

— И все же ты не сдался. — В голосе Хавьера прозвучала нескрываемая гордость за сына. — Гомесы всегда достигают поставленной цели.

— Теперь она моя, и я никогда больше не упущу ее. — Мигель подошел к Карине сзади и положил руки ей на плечи. — Ты устала, дорогая? Пойдем, тебе нужно отдохнуть.

Кивнув Хавьеру и поцеловав в щеку Долорес, Карина вышла из столовой и направилась к лестнице. Мигель, немного задержавшийся, чтобы о чем-то спросить мать, догнал ее уже на втором этаже.

— К тебе или ко мне, дорогая?