Знак Гильдии - Ольга Голотвина

Сейчас, несмотря на висящую за окном сетку дождя, за столом сидели всего двое гостей, неспешно поглощали тушеного зайца с неизменной капустой и время от времени бросали взгляды на дверь.

Тот, что помоложе, носил кличку Вертел, поскольку был тощим и долговязым и в прошлом имел отношение к уважаемому поварскому ремеслу. Второй – здоровенный, плечистый, обвитый тугими узлами мышц – был прежде кузнецом и гордо именовал себя Каршихоут Драчливый Пес из Семейства Чатухарш. В кругах, где он сейчас вращался, не принято было трепать направо и налево свое настоящее имя, даже если оно имелось. Все новые знакомые кузнеца давным-давно обзавелись кличками (зачастую против собственного желания). Но кузнец резко пресекал всякие покушения на имя, данное ему отцом. А тот, кто с одного удара кулаком загоняет гвоздь в столешницу по самую шляпку, может звать себя как пожелает.

– Где их демоны носят? – нарушил молчание младший из бродяг. – Сил нету дожидаться и отраву жрать! Этот заяц – преступление против кулинарного искусства!

Его массивный сотрапезник некоторое время молчал, давая услышанному время докатиться от ушей до мозга. Затем уставил взгляд в миску и недоуменно прогудел:

– Заяц как заяц. – Помолчал, подумал и веско уточнил: – С капустой.

Вертел посмотрел на упомянутое блюдо с видом придворного художника, разглядывающего трактирную вывеску, намалеванную пьяным маляром.

– Капуста! Да за такую капусту повара на болото надо, канавы рыть...

И тут же предусмотрительно заткнулся, потому что к столу приближался хозяин постоялого двора, человек суровый, не выносящий критики в адрес своего заведения и свято исповедующий принцип «не нравится – не жри».

– Ночевать будете? – спросил он, ставя на стол глиняный кувшин с вином.

– Нет, – ответил Вертел. – Дождемся своих и уйдем.

Взгляд хозяина задержался на добротном кожаном поясе второго гостя. Если бродяги передумают, пояс можно будет взять в уплату за ночлег.

– Зря, – снизошел хозяин до уговоров. – Слыхали, что говорят? Утром еще труп нашли, в клочья изодранный. Древняя Сова летает! Ночью шляться... – Оборвав фразу, он отошел, предоставив посетителям самим сделать вывод из сказанного.

На молодого бродягу эти слова произвели впечатление. Он со страхом оглянулся на распахнутое окно, за которым сгущалась тьма.

– Была б у меня кузница, – мечтательно пробасил его приятель, – я бы по чужим углам не...

Вертел закивал и поспешил налить Каршихоуту вина. Ему совсем не хотелось в сотый раз выслушивать историю об утраченной кузнице – единственную историю, которую кузнец рассказывал не сбиваясь и без долгих пауз после каждой фразы.

Парень и без того знал, что кузнец крепко задолжал соседу. Договорился по-хорошему, что будет ежемесячно платить проценты. И платил. Но потом была ссора из-за ерунды, и гад сосед потребовал, чтобы Каршихоут немедленно вернул долг целиком, даже если придется продать кузницу. Кузнец вспылил, разорался на полгорода, врезал паскуде, что самое глупое – при свидетелях врезал! Потом плюнул и ушел. А наутро соседа нашли зарезанным. Каршихоут струсил и ударился в бега.

Молодой бродяга неодобрительно покосился на приятеля, уткнувшегося в чашу с вином. Да если бы у него была кузница, или поле, или дом... хоть что-нибудь, что он называл бы своим! Разве он сбежал бы? А этот здоровяк даже не пытался побороться за то, что ему дорого. А теперь хнычет!

Впрочем, беспристрастно признал парень, не ему, Вертелу, об этом судить. Ему-то сроду ничего не принадлежало. Сам всю жизнь принадлежал кому-то – раб от рождения! Только и есть дорогого, что своя шкура, которую и спасает в лесу...

Дверь приоткрылась. На пороге встал обтрепанный краснолицый тип неопределенного возраста, с мышиного цвета шевелюрой и бегающими глазками.

Каршихоут и Вертел обернулись к двери. Но если вошедший ожидал приветствий, то их не последовало.

– А где Тертый? – прогудел кузнец.

Вместо ответа краснолицый подсел к столу.

– Налейте винца! Ох, замерз же я! Холодище на дворе – хоть в собачью конуру лезь и бок о бок с дворняжкой грейся!

– Тебя спросили, где Тертый? – прикрикнул молодой бродяга. – Вечно из тебя, Червяк, каждое толковое слово вытряхивать приходится!

Его негодование можно было понять. Тот, кого он назвал Червяком, любил напускать на себя таинственность. Ни один из королевских вельмож не смог бы так дать понять простым смертным, что ему ведомы важные тайны, как это делал безродный оборванец из разбойничьей шайки.

Сейчас его ужимки были особенно неуместны: положение дел не допускало шуток. Подступала зима, неласковая к бездомным. Пора было оставить лесные шалаши. С крестьянами из окрестных деревень отношения давно безнадежно испортились, и виной тому была недальновидность атамана по кличке Тертый. Вечно гнался за сиюминутной выгодой: то на лесной дороге разденет кого-нибудь из местных, то затащит в кусты деревенскую красотку. А теперь, когда по снежку можно будет выследить бродяг, как зайцев, за помощью к крестьянам лучше не соваться. Оставался Издагмир. Но у каждого были причины держаться подальше от стражи, поэтому планы торжественного прибытия в город как-то даже не возникали.

Разбойники-неудачники решили, что в Издагмир пойдут Тертый и Червяк. Подвиги этих двоих были меньше известны городским властям (не потому, что парни плохо старались, просто они были не местные). Они должны были найти щель, куда четверо бедолаг смогли бы забиться до весны.

А теперь Червяк возвращается один да еще смеет трепать душу собратьям по шайке!

Что Вертел злится, это ничего, а вот то, что похожее чувство начало загораться в маленьких глазках кузнеца...

Оценив опасность, Червяк поспешно заговорил:

– Плохи дела! Тертый влип!

За этим ясным и недвусмысленным сообщением последовал путаный и бессвязный рассказ о некоем господине, с которым лучше не ссориться. Господин этот, чье имя Червяк поклялся держать в тайне, опознал бродяг и приказал своим людям их схватить. Тертый остался в плену, а Червяк отправлен к шайке, чтобы передать слова господина: главаря можно выкупить за некую услугу.

Краснолицый смолк с видом заговорщика, в чьих руках находятся все нити незримой паутины.

– Да говори, Червяк несчастный! – не выдержал молодой разбойник. – А то как врежу! – Он оглянулся на могучего приятеля и поправился: – Каршихоут врежет!

Кузнец согласно кивнул.

– Что за господин такой? – тяжело бросил он. – И что за услуга?

Вертел восхищенно цокнул языком: при всей своей медлительности Каршихоут умел смотреть в суть вещей.

– Вот хоть режьте – имени не скажу! – истово отозвался Червяк. – Это ж я мигом в Бездну кувыркнусь, храни Безликие! А про услугу скажу, для того и послан. Грайанскую башню знаете? Там живет Подгорный Охотник. В ученицах у него девчушка такая, Нитха. Наррабаночка, стало быть. Если эту Нитху выкрадем и господину доставим, то и Тертого выручим, и зиму безбедно проживем.