Противостояние - Мария Коваленко

- Ты со своим ремонтом вообще работу забросил! Где обещанный материал о подпольных казино? Где фотографии с полицейской облавы на проституток? - тем временем продолжал редактор. - Воинов, у тебя долгов, как у страны перед МВФ!

- Вась, ау! - Воинов попытался пробиться сквозь шквал обвинений. - Прием-прием! - пощелкал пальцами перед носом друга. - Борт номер один вызывает Центр управления полетами. Прием!

- Я тебе сейчас такой прием устрою – навеки запомнишь!

- Черт, Вася! – Роман не на шутку встревожился.

- И не «васькай»! Не друг ты мне больше! А если так дальше на работу ходить будешь – вообще выгоню! Пойдешь в «Мурзилку» раскраски рисовать!

- Ломоносов, да что с тобой такое?!

- Со мной все отлично, ты лучше на себя посмотри! – фыркнул оппонент. – Морда мятая. Засос под кадыком. Спина, небось, опять расцарапана под британский флаг?

- Тьфу! Тебя что, бухгалтерия покусала?

- Никто меня не кусал, - Ломоносов обреченно махнул рукой. Запал заканчивался, а лучший друг даже и не думал изобразить раскаяние. – Эх… Но мыслишь в правильном направлении.

Задремавший после насыщенного утра журналист проснулся в Романе мгновенно. Угадывать причины попойки было куда приятнее, чем выслушивать оскорбления в свой адрес. Он предположил и прилет инопланетян, и рост курса национальной валюты, и возвращение Аляски в состав России, и даже беременность личной секретарши редактора. На последней версии друг вынужден был сдаться.

- Теща уезжать передумала! – прекратил он поток безумных фантазий. - Решила остаться на мой день рождения.

- Так он же еще через неделю? – Роман переменился в лице. Дело приобрело другой поворот. Было уже не до шуток.

- Вот именно! – друг потряс в воздухе руками.

- Соболезную!

- Да! Еще семь дней! У меня чуть сердце не остановилось, когда она это сказала. Думал, помру! Тебя пытался вызвонить, а ты… Нет, не друг ты мне! Друзья своих в беде не бросают, а я вчера водку в одиночестве пил! Ночью. В ванной. Без закуски!

- Вася, да я сам вчера… - в самый последний момент Воинов решил, что его “уважительная” причина друга не разжалобит, потому замял рассказ. - Пострадал ни за что.

- Ага. Пострадал он, - Ломоносов стрельнул глазам по засосу.

- Серьезно.

- Конечно-конечно! Боец эротического фронта! Я бы тоже так пострадать не отказался.

- С тещей? - усмехнулся Роман.

- Ну, уж не со знойной брюнеткой из бара! Я же не ты! - втянув живот и оттопырив грудь, Ломоносов изобразил пародию на друга.

- Не завидуй. У тебя самого еще неделю дома аж две женщины! – Воинов попытался поднять собеседнику настроение.

- Ой, Ромка. Я и не завидую. У меня такая полная чаша, что хоть бы не захлебнуться. Друга бы мне еще толкового… – Василий нахмурился. - Хотя… Знаешь, я кажется, придумал, как тебе загладить передо мной вину.

Хищная ухмылка главного редактора подсказала Роману, что пропущенное сообщение будет стоить ему дорого. Очень дорого, если учесть, что вечер в одной квартире с тещей Ломоносов приравнивал к году строгого режима. Откуда у друга были познания о “строгаче” Роман не знал, но догадывался, что в скором времени он хлебнет этого знания сполна. 

Столкнувшись с подозрительным барменом утром, Петр Петрович решил не ждать Виноградову. Однако вечером, заранее узнав по телефону, что она на месте, пришел снова. Конечно не обязательно было каждый раз мотаться самому к несговорчивой хозяйке бара. Можно было отправить кого-нибудь из подчиненных. Вручить проект договора на покупку имущества, корзинку с шоколадом и вином, обвязать посла и дары розовым бантом, и вперед. Но Катю, как когда-то и ее покойного отца, Петр Петрович уже успел раскусить. С нее станется! Хорошо, если переговорщика хотя бы на порог бара пустит. А ведь может и послать, по-женски, но обидно. 

Своих подчиненных Петровичу жалко не было, но вот дорогостоящий проект - очень. В него он вложил не только душу, но и все имеющиеся средства. Многоуровневый паркинг на месте “Градуса Баллинга” уже снился, и благодаря Катерине Виноградовой - в кошмарах. С хождением по мукам пора было завязывать. Любыми деньгами, любыми способами. Эта упрямица должна была понять, что мир не стоит на месте, и уступить, забрав причитающееся. 

В баре Катя заметила его сразу. Петр Петрович кожей почувствовал, как цепкий женский взгляд просканировал его насквозь, а потом просверлил между глаз аккуратную дырочку. Ощущения были не из приятных. Лоб зачесался, да так сильно, что впору было поверить в колдовские чары хозяйки.

«Ох, девка! Какой черт послал тебя на мою дорогу?» - мысленно спросил у себя Петр Петрович.

«Наверное, за грехи мои тяжкие,» - сам же себе ответил он.

- Катерина Дмитриевна, милочка, прекрасно выглядите! – уже вслух громким, начальственным басом произнес гость, старательно растягивая губы в улыбке.

Виноградова подачу приняла. Медленно ноготком закрыла потрепанный ежедневник, который листала до появления “дорогого” посетителя. И с самым радушным выражением лица направилась к столику Петра Петровича. Раньше он предпочитал место за барной стойкой, но сегодня почему-то устроился в зале. Это несколько удивляло, но где держать удар Кате было без разницы.

- Здравствуйте, - она присела рядом. - Благодарю за комплимент.

- Да разве же это комплимент? - состроил удивленное лицо собеседник. - Так, констатация факта. Когда женщина сияет, не заметить невозможно.

- У меня нет причин не сиять, - улыбка Кати стала еще шире.

Петр Петрович смотрел на нее и восхищался выдержкой. Не каждый мужчина мог похвастаться таким умением держать лицо при плохой игре.

- Я рад за вас.

- А уж я как рада!

- Хотя… - пора было переходить к делу, - …по моей информации дела с возвратом долгов идут неважно.

Гость сощурился, внимательно следя за реакцией хозяйки. Та удивленно изогнула левую бровь.

- Позвольте полюбопытствовать: откуда у вас такая информация? - Катя была сама невозмутимость.

- У меня обширные связи. В разных кругах.

- И все-таки?

- Катерина, давайте не будем ходить вокруг да около, - отмахнулся Петр Петрович. - Вы в долгах как в шелках. Возможно, точную сумму общей задолженности не скажу, но она огромна.