Смерти вопреки - Андрей Воронин

– Значит, ты в курсе нашей с ним беседы.

– Он страшно зол, – правда, он быстро отходит.

Ты должен его понять.

– Ты по дороге в Коктебель?

– Да. Наверное, ты расслышал шум мотора?

– Проблем пока никаких?

– Не больше, чем вчера или сегодня утром, – рассмеялась Роза.

– Приятно слышать.

– Когда встретимся? – вопрос прозвучал не очень по-деловому.

– Я должен повидаться с одним человеком. Когда это случится – сказать трудно, но знаю одно – скоро. Возможно, даже сегодня вечером После этой встречи обязательно приеду. Но прежде ты должна мне ответить на один вопрос.

– Спрашивай.

– Ты уверена, что твой отец не хочет твоей смерти?

– Дурак! – выкрикнула Роза.

– Я хотел бы им быть, так проще жить, – спокойно ответил Банда. – Мне показалось, что ты, Роза, человек дела. А ведешь себя слишком эмоционально.

В трубке слышалось только прерывистое дыхание девушки. Бондарович медлил, но так и не дождавшись ответа; вновь заговорил:

– Тогда спрошу по-другому. Если с тобой что-нибудь случится, твой отец выиграет от этого в финансовом плане?

– В то время, когда он был подполковником, он застраховал меня на тысячу рублей от несчастного случая! – Роза прокричала это так громко, что Банда даже отстранил трубку от уха. – Кажется, страховая квитанция до сих пор валяется в чулане вместе с моими детскими игрушками!

– Не горячись.

– Я начинаю сомневаться в правильности своего выбора. Тебе стоит над этим задуматься.

– Я спросил, можно ли задать тебе вопрос, ты согласилась. Неужели и с отцовским адвокатом ты так же откровенна, как со мной? Если да, то я не удивляюсь тому, что ваши дела идут паршиво.

– Я не могу быть откровенна до конца с человеком, которому плачу деньги.

– Я так и знал, что ты вспомнишь про деньги.

Наконец-то дождался. Они – линейка, которой ты меряешь мир. А значит, ими можно измерять и тебя. Сколько же ты стоишь, девочка? Покупать я тебя не собираюсь, так – прицениться. В дорогие магазины не хожу из принципа.

– Десять миллионов, – ни на секунду не задумываясь, ответила Роза. – Я думаю, сумма не маленькая.

Бондарович рассмеялся:

– Вот ты и попалась…

– На чем?

– Сама же только что говорила, будто не можешь откровенничать с человеком, которому платишь деньги. Значит, снова врешь?

– Я сказала – не могу быть откровенна до конца. Это не тот случай.

– До конца? Это интересно, – хмыкнул Банда. – Когда до него дойдет, ты мне подмигни, не люблю зря стараться.

– Жлоб! – произнесла на выдохе Роза. Произнесла довольно зло, но вот выдох! Бондарович ощутил его даже по телефону. Выдох девушки, которая старается держать мужчин на расстоянии, но тем не менее мечтает о принце.

– Я не ослышался?

Роза зло и возбужденно дышала в трубку.

– Жлоб, – повторила она, но теперь это слово прозвучало с другой интонацией – будто она предложила: «Не будем ссориться…»

– Спасибо за откровенность.

– Я откровенна с тобой, но не до конца, – на этот раз Роза нашла в себе силы засмеяться.

– Странно, но слово «жлоб» невозможно употребить в женском роде. Иначе я бы обязательно его сейчас произнес – в отместку.

– Поговорим об этом при встрече. Я ни на секунду не буду расставаться с телефоном, так что отыщешь меня в любой момент. Дальше Коктебеля я вряд ли уеду. Уладишь дела в Ялте – и езжай на восток.

– До встречи.

На этом разговор закончился. Последнюю фразу Банда проговорил уже в подземном гараже под домом Мамаева. Он вернулся в дом тем же путем, каким выбрался из него утром. Заглушив двигатель, Александр вышел из машины и по внутренней лестнице поднялся в дом.

Его удивила полная, ничем не нарушаемая тишина. Каждый шаг Банды отдавался далеко вокруг громким эхом, заставляя его вздрагивать, – не от страха, конечно, а от ощущения полного одиночества. Создавалось впечатление, будто в доме, кроме него, никого нет.

Через несколько минут выяснилось, что Банда не ошибся. Из дома исчезли даже домашние животные.

Лишь несколько свежих пятен крови на том месте, где Банда допрашивал охранника, говорили о том, что здесь совсем недавно протекала какая-то жизнь.

Не было ни родственников, ни охранников, ни живых, ни, слава Богу, мертвых. Везде царил порядок, не наблюдалось никаких следов борьбы и насилия.

Банда посмотрел на часы – до назначенной встречи еще оставалось время.

"Придет Рахмет, я с ним потолкую. Не придет – тоже не беда. Честно говоря, он прав в том смысле, что с его дочерью говорить приятней, чем с ним.

Оскорбления звучат неубедительно, когда их произносит женщина, а главное – не возникает желания ответить на оскорбление ударом".

Бондарович уселся в кресло – так, чтобы иметь в поле обзора большую часть комнаты и вход в нее.

Перед ним на тумбочке оказалась фотография в полированной дубовой рамке – Рахмет Мамаев на фоне какого-то идиотского по архитектуре сооружения – современное здание, но сработанное под старину. Теперь и не поймешь, то ли провинциальная Америка, то ли ближнее Подмосковье.

Банда без зазрения совести заглянул на обратную сторону карточки.

«Дорогая Роза, твой папа теперь в Америке. Вот как я выгляжу, вот где я живу. В другой раз съездим вместе».

Под трогательной подписью стояла дата четырехгодичной давности.

"Ну вот, – подумал Банда, – еще совсем недавно съездить в Америку для нее было недосягаемой Мечтой, а теперь поди ж ты – оценивает себя в десять миллионов. И, надо сказать, цену не завышает.

Мне приходилось встречать людей, ворочающих миллионами, но сами они не стоили даже жетона для проезда в метро".

* * *

Чтобы собраться с мыслями, Александр Бондарович немного поездил по городу, пока не наступило двенадцать часов и не настало время встречи с Мариной. Ровно в двенадцать его «фольксваген» опять стоял возле входа в «Золотой якорь». Ночь игры только начиналась, и к казино подъезжало намного больше машин, чем отъезжало.

Банде не пришлось долго ждать. Прошло всего пять минут, и Марина, держа в руке большую сумку, неторопливо вышла из служебного входа и растерянно остановилась, высматривая в полумраке, в какой же из множества припаркованных вокруг машин ждет ее Банда. Он не заставил ее долго стоять на улице и коротко посигналил. Марина моментально поняла, что этот сигнал предназначен ей, обернулась, помахала ему рукой, и когда Банда в ответ высунул руку из окошка, быстро и легко подбежала к его машине, распахнула дверцу и уселась на переднее сиденье рядом с ним.